Военной коллегии Верховного суда СССР передавать было как-то неудобно. И мало ли что может на суде выкинуть «неразоружившийся военный заговорщик»? И вот тут-то в любую минуту незадачливых следователей могли выручить несудебные органы, творившие свою расправу, как правило, без вызова подсудимых, заочно, по спискам, и «спасавшие» самое «рассыпающееся» дело.
Мрачную известность имело Особое совещание при народном комиссариате внутренних дел СССР. Оно было утверждено в 1934 г., а упразднено лишь 1 сентября 1953 г. Председателем этого совещания был нарком внутренних дел СССР, а членами: заместитель наркома, уполномоченный НКВД по РСФСР, начальник Главного управления Рабоче-крестьянской милиции и нарком внутренних дел той союзной республики, на территории которой возникло дело. Вначале этому совещанию было предоставлено право применять «к лицам, признаваемым общественно-опасными» ссылку, высылку и заключение в лагерь сроком до 5 лет, а затем эти права были значительно расширены вплоть до применения высшей меры наказания.
Судя по изученным надзорным производствам, были осуждены Особым совещанием в 1937–1938 гг. к ВМН полковник запаса И.Я. Карасик, капитан 1-го ранга П.А. Штейнгаузен. Значительная группа военных была этим совещанием отправлена в тюрьмы и лагеря на различные сроки и именно там встретили свой смертный час. Среди них: корпусной комиссар И.П. Петухов, флагман 2-го ранга Д.П. Исаков, дивизионный комиссар А.С. Лоос, комбриги А.И. Залевский, А.М. Тарновский-Терлецкий, Е.М. Тихомиров, бригадный комиссар В.Я. Шилкин, бригвоенюрист А.Г. Сенкевич, полковник Д.И. Артамонов, полковой комиссар А.Р. Медведев, интендант 1-го ранга К.Г. Тракман, майор С.И. Кальва. Свою кровавую жатву Особое совещание продолжало собирать и в последующие годы. В один день – 13 февраля 1942 г. – постановлением ОСО были приговорены к расстрелу генерал-лейтенанты авиации Герои Советского Союза Е.С. Птухин и П.И. Пумпур, комдивы Н.Н. Васильченко, И.П. Сергеев, А.А. Тальковский, генерал-майоры М.И. Петров и Герой Советского Союза Э.Г. Шахт.
Известно также, что уже с первых месяцев после взятия власти в стране большевиками имели место расстрелы «в особом порядке». Ю. Фелыптинский, например, сообщает о таком факте. Когда перед созывом Учредительного собрания проходило совещание группы членов ЦК, то из кармана повешенного В.И. Лениным на вешалке пальто кто-то украл револьвер. «Начали розыски. Вора нашли. Им оказался один из матросов, охранявших Собрание. Его вывели в сад и немедленно расстреляли»3. Порядок расстрела, безусловно, «особый». А через несколько недель право бессудного расстрела «на месте преступления» было предоставлено вполне официально, декретом Совнаркома РСФСР от 21 февраля 1918 г.4.
Историкам еще только предстоит изучить, сколько таких расстрелов «в особом порядке» было в годы Гражданской войны и после нее. Но то, что они были и в мирное время, это бесспорно. Вот лишь один выявленный факт. В 1935 г. начальник спецбюро УНКВД по ДВК А.А. Лиман-Митрофанов дал трем бывшим сотрудникам НКВД приказание расстрелять двух неизвестных по фамилии лиц, из которых один был якобы капитаном японской армии, а второй по национальности монголом или бурятом. Этот расстрел якобы «закордонных агентов – двурушников» был произведен по устному указанию высших начальников из НКВД СССР. Даже когда в 1957 г. по этому поводу был запрошен начальник Хабаровского УНКВД, то он заявил, что «это не убийство, а одна из разновидностей оперативной необходимости»5. Вот такой менталитет!
Что касается бессудных убийств военнослужащих в 1937 г., то пофамильно мне удалось выявить лишь несколько таких случаев. 1 августа 1937 г. в Тбилиси в ходе допроса был убит только что арестованный командир и военный комиссар 2-й Грузинской стрелковой дивизии комдив Ф.М. Буачидзе. Так же без суда, «в особом порядке» были расстреляны 21 августа 1937 г. бывший начальник 1-го отдела Разведуправления РККА корпусной комиссар О.О. Штейнбрюк6 и начальник 2-го отдела этого же управления корпусной комиссар Ф.П. Карин. Следует заметить запись в надзорном производстве Карина о том, что он был расстрелян по решению Специальной комиссии от 21 августа 19377 г. Значит, существовала еще какая-то пока что неведомая миру «специальная комиссия», обладавшая тайными полномочиями расстреливать чуть ли не любого?
С началом войны дело дошло до того, что стали убивать просто по личному указанию народного комиссара внутренних дел СССР. Так, в октябре 1941 г. были расстреляны генерал-полковники А.Д. Локтионов и Герой Советского Союза Г.М. Штерн, генерал-лейтенанты авиации Ф.К. Арженухин, Герои Советского Союза И.И. Проскуров и П.В. Рычагов, дважды Герой Советского Союза Я.В. Смушкевич, дивинженер И.Ф. Сакриер, генерал-майоры П.С. Володин, М.М. Каюков, Г.К. Савченко, бригинженер С.О. Склизков. Таков был «особый порядок».
В череде несудебных органов зримо палаческую роль сыграла так называемая «высшая двойка», состоявшая из двух человек: наркома внутренних дел СССР и прокурора Союза ССР. Конкретно в 1937– 1938 гг. она состояла из Ежова и Вышинского. И вот этим двум «человекам» было дано «право» одним росчерком пера окончательно решать судьбу людей, вплоть до предания их смертной казни. В архиве Военной коллегии Верховного суда Российской Федерации мне довелось видеть немало многостраничных списков людей, казненных по заочно принятому решению этих кровавых вурдалаков. Сумели они своими руками убить и несколько десятков командиров РККА.
Эта пресловутая «высшая двойка» отправляла военнослужащих на тот свет и пачками, и поодиночке. В декабре 1937 г. были арестованы комиссар 102-го авиационного парка старший политрук К.Я. Фридриксон, начальник боепитания 218 сп интендант 3-го ранга А.Я. Штольцер, начальник отделения техчасти 102-го артполка воентехник 1-го ранга В.Я. Бикш, военрук школы Ф.Ф. Силко, преподаватель физкультуры Ж.П. Сегленек, студент Л.С. Москвин. В январе 1938 г. к ним был добавлен командир 217 сп полковник Ж.К. Цауне. Все они обвинялись в принадлежности к контрреволюционной латышской националистической организации, якобы существовавшей в войсках Сибирского военного округа и возглавлявшейся командующим войсками округа комкором Я.П. Гайлитом. Впоследствии было выяснено, что в ходе предварительного расследования допущены грубейшие нарушения УПК, вплоть до того, что в деле вообще отсутствует обвинительное заключение и вина каждого не конкретизирована. Но это отнюдь не смущало следователей НКВД. Дело было передано на рассмотрение «высшей двойки» и по ее постановлениям от 1 и 17 февраля 1938 г. все семеро были расстреляны. Приговор этот был отменен 14 сентября 1957 г. Дело о них прекращено «за отсутствием состава преступления»8.
Бывший военрук Ленинградского института киноинженеров, член ВКП(б) с 1916 г., майор И.Я. Пауль по постановлению «высшей двойки» был расстрелян 30 декабря 1937 г. В ходе запоздавшей на 19 лет прокурорской проверки в 1956 г. было установлено, что предварительное расследование по делу проведено с грубыми нарушениями процессуального закона. Требования статей 128, 129 и 206 УПК РСФСР не выполнены, обвинительное заключение никем не утверждено и, как видно, делает вывод заместитель генерального прокурора СССР генерал-майор юстиции И. Варской, «было составлено заранее, так как на нем в машинописном тексте заделана дата «… января 1938 года», в то время как Пауль был осужден 30 декабря 1937 года»9. По моему мнению, это расхождение можно объяснить и по-другому. Логично предположить, что обвинительное заключение было составлено не заранее, а позднее – после расстрела. Сначала расстреляли в декабре, а потом уж в январе «соблюли юридическую формальность».
…Держу в трепетных руках пожелтевший от времени Ленинградский фотомонтаж 60-летней давности. По бокам, как тогда водилось, портреты Ворошилова и Сталина, а по центру надпись: «Лагерный сбор студентов ЛГУ имени А.С. Бубнова» и чуть пониже: «Выпуск командиров». Их, молодых, только что сдавших последние экзамены командиров взводов запаса чуть ли не полторы сотни (сохранилось среди них и мое фотоизображение лета 1936 г.). А в центре вверху – три фотографии: ректор ЛГУ М.С. Лазуркин, секретарь парткома Н.И. Косынкина и военный руководитель комдив К.П. Артемьев. Лицо сурового зрелого мужчины. В петлицах – по два ромба. «Ворошиловские» усики. Было ему в это время 53 года и он нам – 19-летним – казался бесконечно старым. Происходил он из дворян, был полковником царской армии; беспартийный. 10 ноября 1937 г. он был арестован. Помнится, как мы, недавно произведенные командиры взводов запаса, шепотом передавали об этом друг другу. И затем – все замолкло, человек пропал. Только теперь удалось выяснить, что уже 17 января 1938 г. постановлением НКВД и прокурора СССР («двойка») комдив Артемьев был осужден к расстрелу. За что? По выводам сохранившегося обвинительного заключения – никем не утвержденного и составленного после осуждения Артемьева – обвинялся в том, что он якобы с 1928 г.
