рисковать, у слепых от рождения лигов очень хороший слух. — Ермаков закрыл глаза. — Закат сегодня в шестнадцать часов. Ждать ещё долго.
Подполковник заснул мгновенно, и Синицын счел разумным последовать его примеру. Но сон никак не шел, кашель усиливался, ощущение близкой опасности не давало покоя. Чтобы отвлечь себя от нервозного состояния, профессор достал карты и схемы и принялся ещё раз уточнять детали предстоящей работы. Иваньковскую ГЭС необходимо обойти по суше, по левому берегу Волги. Прибрежная полоса в тех местах пологая, покинуть русло труда не составит, главной задачей будет скрытно обогнуть левобережную часть Дубны. Пройти надо всего два почти перпендикулярных друг другу отрезка пути общей длиной в шесть километров, на карте они выглядели прямыми линиями. Но двигаться-то придется не по ровному руслу, судя по архивным данным, местность там когда-то была частью равнинная, частью лесистая, а вот что сейчас… В полной темноте это будет нелегкая задача. Зато, как только экспедиция выберется на поверхность Иваньковского водохранилища, дальнейший путь значительно упростится, следующее узкое место будет уже в безлюдной местности. Однозначно до развалин погибшего Центра рейд доберется задолго до восхода. Весьма вероятно, что ещё до рассвета им удастся добраться до административного гермокорпуса и углубиться в цокольные этажи…
Увлекшись анализом предстоящих действий, Синицын не заметил, как уснул, и вскоре ему уже снились подземные коридоры дата-центра, почему-то полузасыпанные снегом, испещренным уродливыми отпечатками босых лиговских ног. Профессор крался между рядами обгоревших шкафов с накопителями данных, подражая солдатам Ермакова, и старался не зацепиться о торчащие со всех сторон закопченные железки и привлечь внимание подсолнухов, которые ловят рыбу на побережье. О том, что они там её ловят, он знал точно, но было неясно, есть ли среди подсолнухов слепые с хорошим слухом и потому Синицын решил не рисковать. Нужный ему шкаф он нашел сразу. Тот стоял в углу особняком и единственный из всех был чисто вымытым, без малейших следов копоти, и отчетливо пах свежей краской. Профессор приблизился к нему, на ходу извлекая из откуда ни возьмись появившейся сумки большие гидравлические ножницы. Это же секретные емкости Службы Безопасности, значит, без огромного висячего замка не обошлось и надо перекусить дужку. Замок действительно был, здоровенный, килограмма на три весом, и почему-то очень ржавый и незамкнутый, болтающийся на одной петле. Синицын с удивлением обнаружил, что шкаф не заперт, и принялся очень осторожно открывать дверцу, памятуя о том, что на улице штиль и случайный скрип мгновенно донесется до побережья. Но внутри вместо сложной электроники и мигающих индикаторами накопителей нашлись покрытые облупленной краской полки, заваленные каким-то мусором, истлевшим тряпьем и пожелтевшими листами бумаги. Профессор долго разгребал руками весь этот хлам, но так и не нашел ни одного накопителя информации. В сердцах он попытался спихнуть всё с полок наземь, но в этот момент пол поплыл у него из-под ног и Синицын испуганно замахал руками, стараясь удержать равновесие.
— Николай Федорович! — из глубины шкафа, словно из бочки, раздался голос ассистента. — Всё в порядке, это я, Виктор!
Синицын открыл глаза и увидел Виктора, придерживающего готового свалиться с лавки профессора. Получается, что уснул он прямо в сидячем положении и, пока размахивал руками, разбросал по кабине свои документы.
— Как неловко получилось, — огорчился старик, оглядываясь вокруг в поисках разлетевшихся листов целлулоидной бумаги. Он попытался нагнуться, чтобы подобрать лежащую у ног карту, но кабина вездехода дрогнула, и старик поспешно ухватился за поручень впередистоящей лавки.
— Мы куда-то едем? — только сейчас он обратил внимание, что место Ермакова пустует.
— Выходим на маршрут, — ответил Виктор, подхватывая карту. — Сидите, Николай Федорович, я соберу.
— Как на маршрут? — удивился Синицын. — Разве мы не будем ждать темноты?
— Солнце село два часа назад, — улыбнулся ассистент, — сейчас почти семь. Вы долго спали, профессор, я не стал вас будить. Вам надо было отдохнуть. Вот, держите, — он протянул ему пищевой картридж, — ваш обед. Я уже укрепил насадку с лекарственным препаратом.
Перекусив, Синицын подошел к Ермакову, занявшему командирское сиденье рядом с водителем. Подполковник держал в руках навигатор и бросал взгляд то на экран тепловизора, то на его выцветший дисплей, демонстрирующий предупреждение об отсутствии сигнала. Слабый мутно-жёлтый свет укрепленного над выходной дверью светильника не попадал в отгороженную полуперегородкой водительскую часть кабины, и свечение электронных экранов делало окружающую темноту ещё более черной. Профессор напряг ослабевшее от старости зрение и попытался увидеть улицу в узкое оконце водителя, однако так и не смог разглядеть ничего, кроме бьющегося в толстое стекло снежного песка.
— Опять пошел снег? — взгляд Синицына непроизвольно вернулся к экрану тепловизора. Не получив ответа, он понял, что говорит слишком тихо будучи в гермошлеме, и повторил вопрос.
— Нет ещё, — ответил Ермаков, не оборачиваясь. — Метет сильно. Но небо затянуто, скоро сыпанет.
Профессор хотел спросить что-то ещё, как вдруг на тепловизоре тускло вспыхнуло сразу с десяток маленьких отметок. Синицын обмер.
— П… подсолнухи?!! — выдавил он из себя, невольно приседая в узкое пространство между перегородкой и спинкой водительского сиденья.
— Что?! — подполковник резко вскочил, одним движением переводя автомат в боевое положение, но увидел замерший на тепловизоре взгляд Синицына и с облегчением уселся обратно. — Нет, Николай Федорович, — это обычные лиги. — Он указал на скопление точек: — Видите, две отметки движутся быстрее остальных? Это четвероногие.
— Вы говорите о домашних животных? — догадался старик. — Полагаю, это собаки!
— Не обязательно, — возразил офицер. — Многим лигам инвалидность позволяет передвигаться только на четырех конечностях. Зачастую такие уродцы довольно быстро бегают. Быстрее, чем мы. Это могут быть и они. У нас мощный тепловизор, мы способны засекать тепловую сигнатуру сопоставимого с человеком биологического объекта на расстоянии до двух километров. Но это предельная дальность, разобрать, кто есть кто, издалека не получится. А подсолнухов так просто не обнаружить. Тепловизор видит не их, а тепловые вспышки оружия, когда они ведут огонь. Так что это просто лиги, вышедшие из домов. Или где они тут живут… — Он замолчал, всматриваясь в навигатор, и удовлетворенно ткнул пальцем во вспыхнувшую на его дисплее точку: — Есть спутник!
— Но почему их так много? — профессор вылез из-за водительского сиденья, с опаской поглядывая на медленно плывущую по экрану тепловизора группу отметок. — Вы уверены, что они не заметили нас и не организовали погоню?
— Они всегда передвигаются группами. Прими левее сорок, — Ермаков, сверяясь с навигатором, короткими фразами корректировал работу водителя. — У лигов высоко развита взаимовыручка, они же инвалиды, и многое не способны сделать в одиночку. Плавнее! Тем более, сегодня новогодняя ночь, может, они дров заготовить пошли или в гости к кому собрались… Мы проходим Кимры, двести лет назад тут были остатки речного порта и жило тысяч пятьдесят лигов. Проскочили азимут! Давай левее два метра! Сейчас их, как и везде, ориентировочно в семьдесят-восемьдесят раз меньше, но все равно, если бы они устроили за нами погоню, отметок было бы на порядок больше… Всё, мы на курсе! Держи азимут. До точки поворота тысяча пятьсот метров, успеем дойти до ухода спутника.
— Не безопаснее ли было бы дождаться глубокой ночи, когда они лягут спать? — Синицын вгляделся в дисплей навигатора и мысленно перенес его отметку на собственную карту. Выходило, что двигаться через город по руслу реки им ещё километров семь.
— Кто их знает, когда они в Новый год спать ложатся, — пожал плечами подполковник. — Может, как обычно, а может к утру, как мы. Только время потеряем. Темнее уже не будет, мы плетемся едва десять километров в час, а до точки выхода на берег почти двадцать два километра. И одна Шаро знает, как через лес идти будем.
Ермаков оказался прав. Несколько километров по левому берегу Волги в обход Дубны стали самой тяжелой частью маршрута. До запланированной точки схода с русла доползли за два часа без происшествий, несмотря на узость реки и кишащие лигами развалины Кимр. Путь мимо давно выгоревшего и обрушившегося городка стоил Синицыну изрядного количества нервных клеток. Каждую минуту
