Таможенники открывали дверь и застывали.
– На храм собираем, на детский дом, сиротам сирым, – выпевала Гузелька. – Подайте сколько можете, Бог воздаст, Боженька все видит…
Таможенники переминались, однако деньги отстегивали. Небольшие. Но все равно прибыток, а не убыток.
Таможенники уходили, аккуратно задвигали за собой дверь. Алла стаскивала косынку, вытирала лицо. Выдыхала: уф! Она уставала от лицедейства. Это все равно что отыграть целый акт в спектакле: перевоплощение, напряжение, выплеск адреналина. Кровь начинала быстрее бежать по сосудам, Гузелька хохотала, появлялись какие-то краски. Но через час снова желтый песок, желтое солнце, тоска и еще раз тоска.
Славочка, где ты? Почему не снишься?
Челночный бизнес приносил доход. Алла зарабатывала, как ни странно. Купила отечественную машину «Ока». Научилась ездить.
Машина была неудобная, некуда девать длинные ноги, и вообще «Ока» больше напоминала мотоцикл, покрытый кузовом. Но все равно – индивидуальный транспорт. Лучше, чем муниципальный.
Учил инструктор. А после инструктора – Михайло. Закреплял пройденное, нарабатывал навыки.
Выезжали поздно вечером, когда дороги пустые, и ехали до аэропорта Внуково и обратно. Алла оказалась способной. Машина ей подчинялась. Движение уравновешивало. Хорошо ехать и ни о чем не думать, кроме как о дороге и о переключении скоростей.
К власти пришел Ельцин.
Он мало говорил, но много пил.
Старая экономика разрушена, новая не построена. В магазинах только минеральная вода и сливочное масло в пачках. Страна походила на самолет, который совершает посадку в тумане. То ли долетит, то ли разобьется. Возможно и первое и второе.
Началась повальная эмиграция. Уезжали в Америку, в Германию, в Израиль. Кто куда. В России осталось два процента евреев. Тетка Галина была бы довольна.
Франк эмигрировал в Америку, получил место в университете. Он уехал со своей сестрой – старой девой. Она занималась хозяйством, он читал лекции. Брат и сестра были нежно привязаны друг к другу.
Алла сменила челночную деятельность на предпринимательскую. У нее появился партнер Манукян из Челябинска.
Манукян владел сетью мебельных салонов. Он закупал итальянскую мебель в Москве и переправлял в Челябинск. Прибыль – триста процентов.
Алла познакомилась с ним на бензоколонке, на Ленинском проспекте. Известно, что удачей правит случай: оказаться в нужное время в нужном месте. Место – бензоколонка. Время – двенадцать часов дня.
Подъехали одновременно. Манукян на джипе, Алла на «Оке». Манукян рассчитывал подкадрить яркую блондинку, но все обернулось гораздо интереснее.
Алла стала его представителем в Москве. Как деловой партнер Алла оказалась незаменима. Манукян не мог нарадоваться. Прошлая представительница Гаянэ (сестра жены) умела со всеми испортить отношения. Торговалась до крови. Экономия на копейку, ущерб на рубль. С ней никто не хотел иметь дело. Алла всегда умела договориться, наладить нужные контакты. Спокойная, воспитанная, красивая, что немаловажно. Казалось, деньги ее не интересуют. Алла не заботилась о своей выгоде. Все – прозрачно и честно. И Манукян тоже был с ней почти честен. И это оказалось удобнее, чем крутиться и подвирать.
Алла подключила к мебели Михайлу. Он осуществлял контроль над поставками. В случае мелкого брака чинил сам. Прибивал молоточком, подкручивал, подгонял. Брака было сколько угодно. Итальянцы халтурили не меньше наших. В случае серьезных поломок Михайло посылал на мебельную фабрику рекламацию, требовал замену. И получал замену.
Манукян был спокоен за качество. Ему повезло с московскими партнерами. Он их ценил. И платил. (Это и значит – ценил.) Деньги пошли серьезные, это тебе не польские шмотки для вещевого рынка.
Алла поменяла машину. Купила джип, а «Оку» отдала Михайле. Михайло был счастлив. Он любил все старое, поношенное. В старых вещах и предметах есть своя энергетика. Михайло мог по десять лет носить один и тот же свитер. Дыры ему не мешали, а, наоборот, были как родственники. Михайло с удовольствием всовывал себя в «Оку», а джип Аллы казался ему высокомерным и враждебным.
Джип – красавец: черный, лакированный, кожаный салон, подушки безопасности. Мог развить любую скорость и даже взлететь, как самолет. (Так казалось Алле.) И парить над городом. (Так казалось Алле.) Это тебе не «Ока», в которой она сидела, как лягушонка в коробчонке.
Был бы жив Славочка, отдала джип ему. Он молодой. В этом году ему исполнилось бы двадцать. Четыре года без Славочки.
Заработанные деньги широко тратили. Не копили. А зачем? Кому? Племянникам Оське с Васькой? У них свои родители есть.
Хорошая машина радовала, разнообразила желтую жизнь. Среди пустыни вдруг появился мираж и так же исчез. Был и нет. И снова песок, колючки, гонимые ветром, верткие змеи. Что там еще в пустыне…
Алла ехала в аэропорт. Надо было встретить партнеров из Минска. Наряду с итальянской мебелью стали закупать белорусскую. Белорусы делали мебель из натурального массива. Не то что итальянцы: ДСП и сверху шпон. Красиво, но не практично. Шпон отходит в конце концов, а дерево – материал честный. И экологический. И цена у белорусов – в десять раз меньше. Серьезная прибыль. Манукян и так уже скупил половину Сибири. Но ему надо: трое сыновей, шесть внуков, две любовницы, и у любовниц семьи. Большие расходы у Манукяна.
Алла не осуждала Манукяна и не завидовала. На зависть нужны силы, энергия, а у Аллы аккумулятор сел. Энергия не вырабатывалась. Ей было все равно.
Джип двигался со скоростью шестьдесят километров в час. Впереди – Кольцевая дорога. Еще сто метров – и можно перестраиваться. Посмотрела на часы. У нее в запасе уйма времени. Можно не торопиться, расслабиться. Алла включила музыку: мужской голос пел очень хорошо. Но вдруг…
Толчок… Темнота… Медленный полет в черном космосе. И ничего.
Нуль.
…Алла очнулась на асфальте. Ее джип был смят в гармошку. Получается, кто-то вытащил ее из машины и положил на дорогу. Под голову подложена ее сумка.
В стороне стояла «Газель» с развороченным рылом. Значит, «Газель» столкнулась с джипом лоб в лоб. Откуда она взялась? Потом на суде выяснится: «Газель» подсекла какая-то неопознанная шестерка. «Газель» вильнула вправо, выехала на встречную полосу и лоб в лоб столкнулась с джипом.
Алла лежала на асфальте. Вокруг нее кольцом стояли люди.
– Мобильный телефон… – проговорила Алла.
Ей сунули мобильный телефон. Алла набрала Михайлу, успела сказать:
– Я попала в аварию. Возле Кольцевой…
И отключилась. Потеряла сознание.
Михайло примчался на своей «Оке». По скоплению народа определил место происшествия. «Скорая помощь» уже подошла.
Аллу укладывали на носилки.
– Куда вы ее повезете? – строго спросил Михайло.
– В город Видное, – ответил врач «Скорой помощи».
– Везите в Склифосовского, – приказал Михайло.
– Не имеем права, – возразил врач. – Это Московская область. Приписан город Видное.
– Перестреляю. Всех, – тихо и очень спокойно проговорил Михайло, выговаривая каждую букву.
Врач растерянно уставился на Михайлу и понял: расстреляет.
– А куда везти? – переспросил врач.
– В Склифосовского, – повторил Михайло.
Лицо у него было каменное. Глаза яростные, как у тигра перед прыжком.
Ослушаться не рискнул бы никто. Ни один человек.