Смерчик поднялся вверх и исчез где-то меж крыш соседних зданий. Шеф-редактор открыл было рот, на снова закрыл его.
Китти скоро вернулась. Она притащила много разного хлама, и среди всего прочего был и тот самый газетный лист.
— Вот теперь щелкай, Кларенс!
— Щелкай, пока она висит в воздухе!
— Раз — и готово — отозвался Кларенс, вскидывая камеру. — Сдай чуть назад и подержи ее так, — сказал он, обращаясь к смерчику.
Китти помедлила, потом легко качнулась назад.
— Осторожненько развернись, Китти, — добавил Паппи, — и поверни листик. Нет, нет, не так — другим концом кверху.
Газета развернулась и медленно проплыла мимо них, демонстрируя заголовок.
— Поймал? — осведомился Перкинс.
— Раз — и готово, — сказал Кларенс. — Все? — спросил он у шеф-редактора.
— М-м-м… я думаю, что все.
— О'кей, — сказал Кларенс, захлопнул камеру и исчез.
Редактор вздохнул.
— Джентльмены, — сказал он, — я думаю, надо выпить.
Даже после четырех рюмок спор между Перкинсом и редактором не затих. Паппи это надоело, и он ушел.
— Не будьте идиотом, босс, — говорил Пит. — Вы же не можете печатать статью о
Шеф-редактор Гейнс гордо выпрямился.
— Таково правило «Форума» — печатать абсолютно все новости, ничего не скрывая. Раз это новость — мы ее публикуем. — Он несколько расслабился. Эй! Официант! Повторить — и поменьше содовой.
— Но это невозможно с научной точки зрения.
— Ты же все видел своими глазами!
— Да, но…
— Мы обратимся в Смитсоновский институт с просьбой провести расследование.
— Они поднимут нас на смех, — продолжал настаивать Перкинс. — Ты когда-нибудь слышал о массовом гипнозе?
— Это не аргумент, тем более, что Кларенс тоже его видел.
— При чем здесь Кларенс?
— При том, что надо иметь, что гипнотизировать.
— С чего ты взял, что у Кларенса нет мозгов?
— Попробуй опровергнуть меня.
— Ну, во-первых, он живое существо — значит, он должен иметь хоть какие-то мозги.
— Как раз об этом я и говорю — эта воздушная штука тоже живая, она двигается; значит, у нее есть мозги. Перкинс, если эти яйцеголовые из Смитсоновского института будут настаивать, что это антинаучно, помни, что за тобой стоят «Форум» и я. Ни шагу назад!
— А вдруг?..
— Никаких вдруг! А теперь отправляйся на стоянку и возьми интервью у этого торнадо.
— Ты же все равно не будешь меня печатать.
— Кто не будет тебя печатать? Я изничтожу его на корню! Отправляйся, Пит. Давно пора взорвать этот город и распылить по ветру. Хватит разговоров! На первую полосу! За дело! — Он напялил на себя шляпу Пита и поспешил в туалет.
Расположившись за столом, Пит поставил рядом с собой термос с кофе, банку томатного сока и положил вечерний выпуск газеты.
Под снимками Киттиных забав, разверстанными на четырех колонках, помещалась его статья. Надпись над жирной 18-пунктовой линейкой указывала: «СМОТРИ РЕДАКЦИОННУЮ ПОЛОСУ, СТР. 12». На 12-й странице над такой же черной линейкой значилось: «ЧИТАЙТЕ „НАШ ПРЕКРАСНЫЙ ГОРОД“ на стр. 1». Но он прочел только заголовок: «ГОСПОДИНА МЭРА — В ОТСТАВКУ!!!»
Пробежав нижеследующие строки. Пит прищелкнул языком.
«Затхлый душок — символ духовной заплесневелости, притаившейся в темных углах нашей мэрии, приобрел размеры циклона и указывает на то, что давно пора вымести на свалку администрацию, погрязшую во взяточничестве и бесстыдстве».
Далее издатель указывал на то, что контракт на уборку улиц и вывозку мусора был вручен деверю мэра, но что Китти, смерчик, прогуливающийся по городским улицам, сможет сделать эту работу и дешевле и лучше.
Зазвонил телефон. Пит поднял трубку:
— О'кей, начало положено…
— Пит… это ты? — прорезался голое Паппи. — Они тащат меня в участок.
— Чего ради?
— Они обвиняют Китти в нарушении общественного спокойствия.
— Сейчас буду.
Он вытащил Кларенса из отдела иллюстраций, и они поспешили в полицейский участок. Перкинс решительно вошел внутрь. Паппи сидел там под надзором лейтенанта, вид у него был довольно обескураженный.
— Что тут случилось? — спросил репортер, тыкая пальцем в Паппи.
— Щелкнуть? — спросил Кларенс.
— Пока подожди. Меня интересуют новости, Дамброски — я думаю, вы помните, что я сотрудник газеты. Так за что задержан этот человек?
— Неподчинение полицейскому при исполнении последним служебных обязанностей.
— Это правда, Паппи?
На лице у старика было написано отвращение ко всему происходящему.
— Этот тип, — он указал на одного из полисменов, — пришел на мою стоянку и попытался забрать у Китти ее любимую бумажку — рекламу сигарет. Я сказал ему, чтобы он оставил ее в покое. Тогда он замахнулся на меня дубинкой и приказал, чтобы я забрал у Китти эту бумажку сам. А я сказал ему, куда он может засунуть свою дубинку. — Паппи пожал плечами. — И вот я здесь.
— Понятно, — сказал Перкинс и повернулся к Дамброски. — Вам звонили из мэрии, не так ли? Поэтому вы послали Дюгана на это грязное дело. Единственное, чего я не понимаю, — это почему именно Дюгана. Говорят, он так глуп, что вы даже не позволяете ему собирать взятки на его участке.
— Это ложь! — вмешался Дюган. — Я их сам собираю…
— Заткнись, Дюган! — рявкнул его начальник. — Видите ли, Перкинс… вам лучше покинуть помещение. Здесь нет ничего интересного для вас.
— Ничего интересного? — мягко переспросил Перкинс. — Полицейские пытаются арестовать смерч, и вы говорите, что нет ничего интересного?
— Щелкнуть? — спросил Кларенс.
— Никто не пытался арестовать смерч! А теперь убирайтесь!
— Тогда почему вы обвиняете Паппи в неподчинении полицейскому? Чем Дюган там занимался — ловил бабочек?
— Сторож не обвиняется в неподчинении полицейскому.
— Ах, не обвиняется? Тогда какой же параграф вы хотите на него повесить?
— Никакого… Мы просто хотим его спросить…
— О, это уже интересно! Ему ничего не инкриминируют, нет ордера на арест, он ни в чем не обвиняется. Вы просто так хватаете гражданина и тащите его в участок. Стиль гестапо. — Перкинс повернулся к Паппи. — Ты не под арестом. Мой тебе совет — встать и выйти вон в ту дверь.
Паппи приподнялся.
— Эй! — лейтенант Дамброски подскочил на своем стуле, схватил Паппи за плечо и усадил его
