— Ты об экскурсии? — строго спросила Эмё.
— Не совсем, но это очень-очень важно, — решительно вскочил с места Кладек.
— Ну, говори побыстрее!
— Феттер совсем не занималась с Кати Лакатош…
— Какое это имеет отношение к сбору, к нашей экскурсии? — прервала его Эмё.
— Какое отношение… — заторопилась и Феттер, но Кладек не смешался.
— Она все только обещала Кати… потому что Феттер эгоистка.
— Мы обсудим это после похода, а сейчас лучше вернемся к нашим заданиям, — предложила Табори.
Кладек растерянно умолк.
Тетя Дёрди поправила очки. Она сидела в углу очень усталая; вчера она сдала наконец экзамен по лингвистике. Полагалось бы сдать его в январе, но готовиться было решительно некогда: перед полугодовым аттестатом ей хотелось добиться от класса настоящих знаний, хотелось, чтобы каждый получил оценку по заслугам. Вчера утром она очень волновалась, потому что экзамен назначили на два часа, а последний урок кончался в час. Голова у нее шла кругом, с ребятами не было никакого сладу, они все словно с цепи сорвались. Да это и всегда так, за несколько дней перед экскурсиями. Только Кати все это время сидела тихая, бледная, под глазами темные круги… Тетя Дёрди хотела спросить, что с ней, но тут ей вспомнилась роль звука «S» в финно-угорских языках, и, пока ребята переписывали с доски примеры, она стала просматривать свои конспекты по этой теме.
— Продолжай, Пишта, расскажи, что с Кати! — проговорила она.
Пишта Кладек снова стал беспорядочно выкладывать все, что знал, — даже про тетю Лаки, потому что Кати, после того как ей разрешили на минутку забраться под черное покрывало фотоаппарата, почувствовала, что может рассказать Кладекам все-все.
Веснушки у Феттер так и пылали, она то и дело вскрикивала:
— Неправда! Неправда!
Но Пишта не дал себя сбить и выпалил все буквально на одном дыхании. А потом повернулся к Феттер:
— Учти, это все совершенно точно, а ты эгоистка, и больше никто!
Наконец-то тетя Дёрди поняла, почему Кати не помогли занятия с Феттер и почему сейчас она отвечает все лучше. На секунду ей вспомнилось бледное лицо Кати, круги под глазами.
Сейчас шесть часов. Завтра в семь — отправление. Поздно. Ничего уже не поделаешь.
16
Персик стояла перед мастерской «Вяжушью», напротив школьного подъезда. Она сердилась.
— Хорошо, хорошо, я буду осторожна, только ты возвращайся домой, мамочка, вон уже ребята идут. И никого мама не провожает!
— В термосе чай с лимоном, если захочешь пить…
— Ладно, хорошо… Вон Шашади идет…
— Не трет тебе рюкзак? Может, пониже спустить?
— Нет, нет, иди, пожалуйста!
Марика легонько чмокнула маму в щеку и перелетела на другую сторону улицы, к Шашади.
— Котелок взяла? — спросила ее Шашади.
— Нет, а зачем?
— Просто так. Я взяла.
Тетя Гараш, дойдя до угла, обернулась еще раз. До сих пор она каждый год ходила на экскурсии вместе с ребятами, помогала учительнице, потому что невозможно ведь одному человеку углядеть за тридцатью пятью ребятами. Обычно с ними ходила и мать Пишты Кладека, и отец Като Немеш, который специально по этому случаю брал на один день отпуск и в лесу играл с мальчиками в футбол. Сегодня никого из родителей нет. Растут дети понемногу! Тетя Гараш вздохнула и исчезла за углом.
Пишта примчался красный, взмыленный: он бежал всю дорогу. Като мерзла, у нее зуб не попадал на зуб, а кончик носа совсем покраснел. На Эмё Табори была коротенькая, по моде, кожаная куртка. Девочки восхищенно окружили ее. Мальчики этим не интересовались, только Миши Макош глянул искоса, но, конечно, ничего не сказал. Миши тоже старшеклассник, он даже на год старше Эмё. Он должен руководить звеном мальчиков, когда они будут пробираться по лесу. Ведь и мальчикам и девочкам прибыть на условную лужайку нужно одновременно. По дороге и те и другие сделают привал и, как договорено, ответят на заранее подготовленные вопросы. Ответы оцениваются очками. На первом месте будет то звено, в котором все ребята удостоятся Первого мая красного галстука, а также которое наберет больше очков.
Пришла и тетя Дёрди. Ребята сразу поняли, что она очень спешила, и еще — что сильно задумалась о чем-то.
На всякий случай Коняшка соскользнул с решетчатых ворот, на которых восседал до этого, а Тизедеш отшвырнул подальше ржавую железяку, которую пытался выпрямить на тротуаре.
— Можно трогаться? — спросила Табори.
Феттер приказала звену «Бабочка» построиться, Кладек стал во главе «Львов». Тетя Дёрди колебалась.
— Ровно семь, — сказала Табори.
— Ну, тогда в путь, — согласилась тетя Дёрди. И вдруг быстро, словно хотела вернуть вырвавшееся слово, вскинула руку: — Стойте! Персик, Пишта, а ну-ка быстро бегите за Кати. Вытащите ее из постели, помогите собраться, даю вам на все пятнадцать минут. Одна нога здесь, другая там. Еду пусть не берет: сложимся, и ей хватит.
Марика и Пишта не заставили себя просить. Ряды тут же расстроились, все, радостные, довольные, окружили тетю Дёрди.
Коняшка опять полез на ворота.
Не прошло и десяти минут, как из-за угла показалась круглая голова Пишты. За ним прыгали из стороны в сторону косички Марики и Кати. Пишта кричал издали:
— Она и не спала уже!
Марика подлетела к тете Дёрди.
— Тетя Дёрди, представьте, она уже была совсем одета, совсем готова!
— Привет, Кати-и! — закричала Шашади.
А Коняшка так отчаянно взмахнул рукой, приветствуя ее, что чуть не свалился на землю. Миши Макош ничего не понял, но тоже улыбнулся аккуратно причесанной черноглазой девочке. Эмё опять спросила:
— Можно трогаться?
— Теперь можно, — отозвалась тетя Дёрди.
В трамвае не произошло ничего достойного упоминания, если не считать, что Тизедеш, подтянувшись, залез на тормоз. Кондукторша, увидев это, обмерла со страху.
— Да вы за него не бойтесь, — успокоил ее Коняшка, — он у нас лучший гимнаст.
Но тут вступилась тетя Дёрди, посулила Тизедешу отправить его домой, а Миши Макошу велела записать звену «Льва» потерю очка, потому что дорога тоже будет учитываться. Миши в это время разговаривал с Эмё, но все же вынул записную книжку и сделал пометку. Эмё уже сидела: место нашла Феттер и тотчас предложила Эмё сесть. Марика и Пишта Кладек стояли с Кати и объясняли ей, какие будут задаваться вопросы на привале и вообще что нужно делать, чтобы испытательный поход прошел хорошо. Кати ежеминутно кивала. Она все еще не могла понять, как попала сюда.
У подножия горы они разделились. Девочки пошли направо, мальчики налево. Кладек отдавал приказания официальным тоном, Феттер выстроила девочек строго в затылок. Они шли друг за дружкой по крутой скользкой тропе, усеянной мокрыми листьями; по обе стороны от тропинки торчали совсем еще голые кусты. Кати ударил в нос аромат волглой земли. Она глубоко вдохнула так хорошо знакомый ей
