ей бы многие позавидовали.
— Гримхоуп! — прорычала фигура в зеркале. — Девчонка действительно была в подземном городе? Почему вы своевременно не сообщили мне об этом?
— Как вы только что любезно упомянули, — сказал граф, — ваше вознаграждение зависит исключительно от успешной поимки этой самой девчонки. Мне ничего не было обещано за отправку ежедневных донесений о том, как идут мои поиски. В Сан-Гейте ваши грошовые убийцы мне так и не пригодились. Если же я должен отправить Хэм-Ярд по следу трупов работного дома, чтобы затем легавые вышли и на мой след, я сообщу об этом вашим громилам. В противном случае, я буду работать так, как привык, один и без всяких помощников.
— Не испытывайте мое терпение слишком долго, старый солдат, иначе эти люди займутся вами.
— При старом режиме я был не просто маршалом, — ответил на это граф, — я был первым дуэлянтом королевского двора. Вы не первый клиент, кто пытается заново обговорить условия нашего соглашения после того, как я уже взялся за дело. Если у вас возникнет желание подослать ко мне кого-нибудь из ваших головорезов, то лучше заранее убедитесь в том, что вы желаете в дальнейшем иметь со мной дело. Я верну вам их прах в бутылках из-под вина из моего старого погреба.
— Приведите мне эту девчонку! — приказало зеркало. — Не упустите в очередной раз Молли Темплар!
От поверхности зеркала начал подниматься пар — это утрачивало силу колдовство уорлдсингера. Еще минута-другая, и оно станет совершенно бесполезным, годным разве на то, чтобы быть выброшенным на свалку.
— Ответьте мне на последний вопрос, — поспешил спросить граф. — Вы случайно не отец девчонки?
Зеркало издало звук, похожий на треск охваченного огнем полена и замолчало.
— Сомневаюсь в этом, — произнес граф.
— Отнести зеркало вниз, сэр? — спросил крабианец.
— Конечно, старый панцирь. Выбрось его вместе с другими.
— Странно, что этот джентльмен так и не научился общаться при помощи здешней превосходной системы кристаллосвязи.
Граф снова взял в руки книгу, которую читал до этого — «Стратегия войн за объединение». Автор сего опуса был малоизвестный аристократ из империи Киккосико.
— Наш клиент, Кауард, ворочает куда большими деньгами, чем любой шакалийский владелец шахты. Но вот джентльменом его никак не назовешь.
— Как скажете, сэр, как скажете.
— Я устал каждый раз слушать, как местные распевают «Шакалийского льва» в конце каждой дурацкой игры. Вот уж кому давно пора проиграть войну и обрести хотя бы толику смирения. Думаю, как только мы получим от нашего клиента деньги, то совершим вояж в одну из колоний. Посмотрим, что сможет нам предложить побережье Конкорции.
— А не поздно ли начинать новую жизнь, сэр? — заметил крабианец.
— Не знаю, Кауард. Земля там дешевая. Купим себе имение и замок где-нибудь на берегу реки. Поселим у себя ссыльных, юных карманников и конокрадов. Станем, как в старые добрые дни, наблюдать за тем, как они будут обрабатывать землю и удить в реке рыбу.
— В старые добрые дни мы не вели войну против детей, сэр, — возразил Кауард. — Мы не охотились за юными девчушками.
— Не путай наши сегодняшние вынужденные обстоятельства со славным прошлым, дружище, — парировал граф. — Здесь, в Шакалии, мы эмигранты, изгнанники, вынужденные жить в стране лавочников. Войну мы здесь не ведем. Мы занимаемся коммерцией.
Крабианец убрал бутылку бренди в шкаф и запер стеклянную дверь. Обернувшись, он увидел, что старый аристократ уснул в кресле. Кауард накрыл его ноги пледом.
— Лично я предпочел бы войну, — прошептал он и вышел из комнаты.
Глава 11
Прошла целая неделя с тех пор, как Оливер и пройдоха Гарри Стейв сменили уют яхты на сырость и холод продуваемых всеми ветрами папоротниковых лесов и торфяников, протянувшихся через весь Энджелсет от Юхеда до окраин Шэдоуклока. Чтобы избежать анализаторов крови и полицейских кордонов, они держались в стороне от королевских дорог и застав, предпочитая двигаться по глуши и бездорожью.
Обработанной земли им встречалось на удивление мало. Граница с Квотершифтом проходила рядом, всего в нескольких милях к востоку. Присутствия проклятой стены, а также постоянного зловещего свиста, возникшего в результате магического искусства уорлдсингеров, густо напитавшего воздух, было достаточно, чтобы опустошить любую деревню, которую не разорили во время Двухлетней войны. Иногда Оливеру казалось, что теперь он настоящий изгой. Они с Гарри избегали человеческого общества и, едва заметив далекую тень патрульного аэростата, старались при возможности побыстрее нырнуть в какое-нибудь неприметное место, будь то лес, подлесок или овраг. Даже летом вересковые пустоши, по которым пролегал их путь, были унылыми и безлюдными. Ночами здесь холодно, а днем путникам лишь изредка попадалась одичавшая лошадь или вольный странник небес ястреб.
Когда они находили ручей, то пополняли запас пресной воды. Гарри кипятил ее и варил похлебку из солонины, которую положила в их дорожные сумки демсон Лоуд. Она также дала им в дорогу полную джина глиняную бутыль с серебряной пробкой в виде бычьей головы. Следовало отметить, что огненная вода немного помогала им согреться, прежде чем они засыпали в палатке, которую днем тащил в своей сумке Оливер.
Юноша также захватил с собой газету со статьей о жутких убийствах в Хандред-Локс. Когда Гарри отходил в сторону и занимался своими делами, он разворачивал газету, чтобы в очередной раз изучить следы своей прошлой жизни, запечатленные в газетных строчках. С трудом верилось, что монотонная работа по дому и незримые оковы принудительной регистрации относились к нему, а не к кому-то другому.
Палатка, которую тащил Оливер, представляла собой необычного вида изделие — нечто вроде огромного лоскутного одеяла из кусков зеленой, коричневой и черной материи. Гарри объяснил, что пестрый узор разработан при помощи транзакционного устройства специально для того, чтобы издали палатка производила впечатление нерукотворного предмета, полностью сливалась с окружающей местностью. При близком ее рассмотрении Оливер чувствовал, как у него начинает болеть голова. Как-то раз, когда они подошли к развалинам заброшенной деревушки, к которой почти вплотную придвинулся лес, юноша предложил заночевать под крышей одного еще довольно прочного на вид дома.
Гарри отрицательно покачал головой.
— Люди не просто так покинули это место, Оливер. К концу Двухлетней войны Содружество Общей Доли растеряло боевой дух. Вторжению был дан отпор, крупные города после бомбардировки королевскими аэростатами лежали в руинах. Атаки частей народной армии кончились неудачей. Восстание карлистов в Шакалии было подавлено. И тогда Квотершифт развязал войну с применением магических средств. Уорлдсингеры наводили чары на снаряды, начиненные спорами чумы и частичками вырвавшейся на поверхность земли. Они также задействовали свое тайное оружие. Длинного Тима.
— А кто такой этот Длинный Тим?
— Так звали изобретателя. Тим Престлон, мехомант, создатель длинноствольной паровой пушки. Одна такая махина выставлена возле казарм приграничного кавалерийского полка. Длина ее ствола равна высоте миддлстилского счетного дома. Во время военных действий Содружество вело обстрел Энджелсета из самого Перлеса.
— Война закончилась за восемь лет до моего рождения, Гарри, — заметил Оливер. — Вряд ли эти развалины представляют собой опасность.
