ния, искупление непонятной вины и страх связаны с напряжением между осознанной и неосознанной совестью и теми более узкими и более широкими порядками, которым они служат.
Лишь когда мне стали ясны эти взаимосвязи, я смог закончить доклад
Позже этот доклад был дополнен и расширен. В первой части описываются порядки любви между родителями и детьми и внутри рода, во второй — порядки любви между мужчиной и женщиной и по отношению к несущему целому. Здесь я показываю, как в области религии порядки любви упираются в свои границы и что на эту область их переносить нельзя.
Я говорю и о том, что хотя и чувствуется во всеобщем почтении к совести, но находится по ту сторону разных сове-стей. Кто живет в гармонии с миром, кто согласен с миром таким, как он есть, тот знает, что на пользу, а что во вред, что хорошо и что плохо. Он следует этому знанию вне зависимости от того, что говорят другие, — неважно за они или против, — потому что находится в гармонии. Он спокоен в своей середине — он в равновесии: и сосредоточен, и восприимчив одновременно.
Все мои доклады вращаются вокруг этой середины и туда ведут. Там мы обретаем покой, там постигаем уравновешенности и цельности.
Истории мои тоже вращаются вокруг этой середины и вокруг некоего скрытого порядка, объединяющего по ту сторону границ совести и вины то, что разъединяет.
Истории эти терапевтические. Некоторые из них пародийные. Они ломают табу, не позволяющее внимательнее прислушаться к сказкам и историям, и снимают покровы с их обманчивых или темных страниц. Вот некоторые из них: «Заблуждение», «Любовь», «Вера», «Конец» и «Два рода счастья».
16
Некоторые истории уже в момент их прочтения вызывают то, о чем они повествуют. Так что, возможно, уже в процессе чтения мы начинаем прощаться с тем, что прошло, и готовиться к следующему свершению. К таким историям относятся
Другие истории росли вместе со мной, и я рос вместе с ними. Они доходят до самых дальних уголков нашей души. Они берут нас с собой в путь познания, до самых его пределов, без страха и без оглядки. К этим историям относятся
Как и доклады, истории создавались годами. Рассказывая их, я каждый раз заново их проверял и углублял, судя по оказываемому ими действию. Для этой книги они были дополнены и иначе расположены. Так образовались три сборника: «Истории, над которыми стоит подумать», «Истории, которые обращают» и
А откуда у книги такое название? В ответ я расскажу одну историю.
Однажды старого учителя спросили: «Когда ты помогаешь другим, как же ты это делаешь? К тебе нередко приходят люди и спрашивают у тебя совета в таких вещах, о которых ты сам знаешь совсем немного. И все же после этого им становится лучше».
В ответ учитель сказал: «Если человек остановился на пути и дальше двигаться не хочет, дело не в знании. Просто он ищет уверенности там, где требуется мужество, и свободы там, где правильное ему уже не оставляет выбора. Так он и ходит по кругу.
Учитель же не поддается иллюзиям и отговоркам. Он ищет середину и там, собравшись, ждет — как тот, кто расправил паруса навстречу ветру, — пока его не достигнет то слово, в котором есть сила. И если тогда придет к нему другой, учи-
17
теля он обнаружит там, куда ему самому нужно, — это ответ для них обоих. Здесь оба слушатели». И добавил:
Желаю вам в процессе чтения озарений, дарующих свободу, и той легкости, которая приходит из гармонии с серединой.
ПРЕДИСЛОВИЕ К ДОПОЛНЕННОМУ ИЗДАНИЮ
Мы познаем душу, с одной стороны, как принадлежащую нам, например, в нашей личной совести, а с другой — как некую силу, управляющую нами извне, например, в совести родовой. А еще, далеко за этими пределами, мы познаем ее как Большую Душу, которая не привязана ни ко времени, ни к пространству, как силу, заставляющую нас служить чему-то большему.
Хотя в более ранних докладах из этой книги уже звучало действие Великой Души, однако и в жизни, и в психотерапии я продолжал рассматривать и обдумывать его. В результате возникли доклады
ВИНА И НЕВИНОВНОСТЬ В ОТНОШЕНИЯХ
Отношения между людьми начинаются с того, что мы что-то даем и что-то берем, и вместе с «давать» и «брать» начинается наш опыт вины и невиновности. Потому что тот, кто дает, имеет также право требовать, а тот, кто берет, чувствует себя обязанным. Право требовать, с одной стороны, и чувство обязанности, с другой, являются основополагающей для любых отношений моделью вины-невиновности. Она необходима для существования обмена между «давать» и «брать». Ибо ни дающий, ни берущий не находят покоя до тех пор, пока равновесие не оказывается восстановлено: пока берущий не даст, а дающий