Берлинская группа под руководством Харро Шульце-Бойзена была гораздо лучше информирована в военных вопросах. В период между 14 июня 1941 года и 30 августа 1942 года они послали в Москву 500 радиограмм, содержавших главным образом военную информацию, которая касалась производственной статистики Люфтваффе, диверсионных операциях абвера на Восточном фронте, подробностей о новых типах вооружения, политической ситуации на оккупированных территориях, положения с топливом в Германии и натянутых отношениях между ставкой фюрера и вермахтом.
Но то, что действительно хотел генерал-полковник Пересыпкин информацию о войсках, планы и даты начала операций, подробности совещаний в ставке фюрера — агенты Шульце-Бойзена чаще всего достать не могли. Информация этой группы редко поднималась выше уровня вспомогательных сведений.
Беглый просмотр списка информаторов сразу показывает сильные и слабые стороны разведывательной сети Шульце-Бойзена. Через полковника Гертса, инспектора по строительству Хеннигера он был хорошо информирован о стратегии Люфтваффе, кое-какие секреты абвера поступали к нему через лейтенанта Гольнова, а о работе службы безопасности связи — через капрала Хайльмана и фенвика Траксла, но ни у кого из информаторов не было доступа в оперативный штаб ОКВ, в Генеральный штаб армии или военно-морской штаб. Поэтому в Москву приходилось передавать только то, что удавалось узнать через третьи-четвертые руки.
Более того, если бы советское руководство строило свои решения исключительно на полученной из Берлина информации, дела на фронте могли только усложниться. Разведданные Шульце-Бойзена грешили неточностями, а в отдельных случаях оказывались и вовсе неверными. Это можно доказать, взглянув на следующие радиограммы «Красной капеллы» из Берлина.
22 сентября 1941 года берлинская агентура сообщала в Москву: «В начале августа ОКВ решил отвести войска на Восточном фронте на линию Рига-Одесса. В строительстве этого оборонительного рубежа участвует 900 000 человек из организации Тодта.» Факты же говорят о следующем: 12 августа 1941 года ОКВ издало «Приложение к директиве 34», которое ставит задачу немецким войскам: выдвинуться в район Москвы «до наступления зимы». Ни один человек в опьяненном победой ОКВ даже не думал в то время о строительстве оборонительных рубежей.
21 октября 1941 года советский Генеральный штаб получил из Берлина сообщение: «Приказ Гитлера предусматривает захват Ленинграда к 15 сентября». На самом деле 5 сентября фюрер решил, что Ленинград должен стать «второстепенным театром военных действий» и достаточно только блокады города. В середине сентября он остановил дальнейшее продвижение войск к городу, поскольку не хотел рисковать бронетехникой.
22 октября Берлин передавал «Директору» следующее: «Propaganda companies с бронетехникой находятся в Брянске и готовы войти в Москву. Операция планировалась на 14, а затем на 20 октября». Фактически же Гитлер отдал приказ группе армий «Центр» о захвате Москвы до наступления зимы только 14 октября, а немцы не смогли выйти на подступы к Москве раньше начала ноября. Но в любом случае там не могло быть никакого скопления бронетехники, поскольку propaganda companies ей не обладали.
Берлинская агентура была не лучше информирована и о других оперативных планах. В сообщениях Шульце-Бойзена есть упоминание о неком стратегическом плане германского генерального штаба, который состоял из трех частей: «План I-Урал, План II-Астрахань, План III-Кавказ». В архивах оперативного штаба ОКВ ни один из трех этих планов обнаружен не был, хотя в планах германского командования имелись чем-то сходные цели: Москва, Ленинград и Кавказ. Шульце-Бойзена особенно интересовал последний из них. 12 ноября 1941 года он доложил «Директору», что «План III с конечной целью Кавказ» вермахтом отложен и «снова вступит в силу весной 1942». В этом он тоже ошибался.
Очевидно, до Шульце-Бойзена дошла информация, что 3 ноября главнокомандующий группы армий «Юг» фельдмаршал фон Рундштедт попросил штаб армии приостановить кавказскую операцию — армия увязла в болотах и «снабжение войск стало явно недостаточным». Но его информатор не знал, что штаб армии отклонил это предложение. 13 ноября на совещании командующих в Орше начальник штаба армии генерал-полковник Гальдер сообщил «о скором наступлении холодов», которые позволят «быстро возобновить наступление».
Тем не менее Шульце-Бойзен сообщил о зоне концентрации войск для нового наступления немцев на Кавказ: «Лозовая — Балаклея — Чугуев — Белгород — Ахтырка — Красноград». Кавказское наступление действительно возобновилось летом 1942 года, однако немцы начали наступление фронтом, втрое превышающим тот, о котором говорил Шульце-Бойзен. Более того, летнее наступление немцев застало русских врасплох. Советское верховное командование ожидало немецкое нападение где угодно, но только не на южном направлении. Маршал Жуков подтвердил, что «развитие событий в мае-июне доказало ошибочность наших расчетов».
Совершенно не подтвердилось и представление о том, что советская победа под Сталинградом, а, следовательно, и поворот в ходе военных действий, явилась результатом работы «Красной капеллы».
Жиль Перро представляет это следующим образом: 12 ноября 1941 года Шульце-Бойзен сообщил в Москву о возобновлении немцами наступления на Кавказ весной 1942 года («концентрация войск должна быть завершена к 1 мая»). Перро затем сообщает, что «в своей исторической радиограмме от 12 ноября» «Красная капелла» сообщила Красной Армии «где произойдет решающее сражение на далекой Волге — в Сталинграде… Треппер и его люди сделали возможной сталинградскую победу.»
Очень трудно понять, почему сообщение о новом наступлении на Кавказе должно привести Советский Генеральный штаб к заключению, что решающее сражение произойдет под Сталинградом. В воспоминаниях Жукова говорится, что в то время русские ожидали сражения в районе Москвы с незначительным наступлением немцев на юге. На самом деле русское командование стало рассматривать возможности Сталинградской операции только ранней весной 1942 года, когда захлебнулось немецкое наступление, но к тому времени «Красная капелла» в Берлине уже прекратила свое существование.
Всякий, кто сегодня продолжает утверждать, что благодаря «Красной капелле» советское руководство заранее знало обо всех немецких планах, просто не понимает, о чем говорит. Удивительно, но высшее советское командование до самого поворота в ходе сражения под Сталинградом было очень плохо информировано о намерениях противника. Советская разведка существенно недооценивала силы танковых и моторизованных соединений, находившихся в распоряжении немецкого агрессора. Сталин предсказывал, что в 1941 году немецкое наступление на Москву не начнется ни при каких обстоятельствах. Все это говорило о серьезных просчетах с советской стороны.
Ничто так не подтверждает неэффективность «Красной капеллы», как судьба начальника штаба Юго-Западного фронта генерал-майора Тупикова. В сентябре 1941 года он стал одной из жертв величайшего окружения за всю Вторую мировую войну, известного как «киевский мешок». Он не смог вовремя разгадать намерений противника — ведь ни в одной радиограмме «Красной капеллы» не сообщалось, что 21 августа Гитлер внезапно приказал перенести на юго-запад центр тяжести германского удара, который до тех пор был нацелен на Москву. Так что Тупиков остался в неведении, что танковая армия Гудериана отделилась от основной группы войск и двинулась на Ромны, восточнее Киева, где должна была соединиться с наступавшей с юга танковой армией Клейста. Когда Тупиков понял, что произошло, было слишком поздно: советский юго-западный фронт уже угодил в окружение.
В более поздний период «Красная капелла» также ничего не сделала, чтобы предотвратить неверное понимание русскими военными замыслов Германии. В начале лета 1942 года советское командование ожидало основное наступление немцев в районе Москвы, но ничего подобного в планах германских военных не было. Советские войска были более-менее равномерно распределены вдоль всей линии фронта, как если бы в Москве никогда не слышали о немецких планах наступления в юго-западном направлении. Русские планировали контрнаступление в районе Орла, где немцы вообще не атаковали, и совершенно игнорировали Курск, откуда должно было начаться наступление на Кавказ. Испытывая недостаток информации о замыслах противника, 12 мая 1942 года русские начали наступление в районе Харькова, только подстегнув начало немецкой наступательной операции, планировавшейся на 18 мая. В результате разгрома войск на обширном участке советского фронта путь на Сталинград для немцев был открыт.
В свете просчетов и поражений русских вряд ли можно утверждать, что деятельность «Красной капеллы» стоила германскому вермахту сотен тысяч жизней. После войны даже Редер вынужден был признать (в одном скромном пассаже своей апологии «Ди Роте Капелле»), что «военная разведывательная информация, передаваемая по коротковолновым рациям Шульце-Бойзена и его друзей, была более скудной
