Старый Нил, как мать, качает и урчит нежнее кошки.Пусть качает… Ничего.Но она… Своей рукою оттолкнуть младенца сына?На устах — безмолвный крик.Стан, как каменная арфа. Бог не слышит, даль пустынна.Колыхается тростник.____Сюда болтливые гидыНе водят заморских гостей:Об этом скромном фонтанеДо них не дошло вестей…Но как хорошо на закатеСюда прийти одному,—Смотреть на бессмертный город,На даль в стоцветном дыму.Смотреть, вспоминать и думать…Закат, как пламя костра;О скорбная мать Моисея!Сегодня — ты наша сестра.<1928>
Когда советский лжепиит,Подкидыш низменной рекламы,В кафе берлинском нахамитИ разорвет жакет у дамы,—???????Для европейских трезвых глаз???????Грязней свиньи такие франты,—???????И слышишь триста первый раз:???????«Mein Gott![8] Ах, эти эмигранты!»Взяв отпуска у сатаны,Пируют «нэпманы» в Берлине,Красновельможные чиныИ их дородные гусыни…???????Самодовольный хриплый смех,???????На хищных пальцах бриллианты…???????И снова на устах у всех,???????«Mein Gott! Ах, эти эмигранты!»А пестрый виленский навоз,Вплывающий на две неделиДля биржевых метаморфоз,Для сахарина и фланели????????Полны их ржаньем все сады???????И все гостиницы-гиганты…???????И вновь шипят на все лады:???????«Mein Gott! Ах, эти эмигранты!»Галдят по-русски? Суд готов.Каких еще искать резонов?У эмигрантов нет значков,Как у собак и фаэтонов.???????Мы европейцев не виним.???????Как занести им в прейскуранты —???????Кто властный хам, кто пилигрим????????«Mein Gott! Ах, эти эмигранты!»Но если иезуит-лихач,Вчера кропавший в «Общем деле»,По новым вехам дует вскачьИ мажет грязью по панели:???????«Ах, эмиграция! Вертеп!???????Скандалы! Пьянство! Бриллианты!»,???????Невольно крикнешь: «Шут! Ослеп????????Да разве вы-то — эмигранты?..»<1922>