«Я — Павел Спиридонович,А Васька, вот он, бестия,Счастливый ваш сюжет…»Он вынул из-за пазухиМохнатого, усатогоКотенка-шалуна.«Сегодня перед завтракомВ лесу Булонском пасмурном,Порожняком слоняючись,Его я подобрал.Кричал, чудак, под деревом,—Пришлось усыновить…Свезу к жене в подарочек!Пока я езжу-рыскаюИ счастье трехфранковоеПо городу ловлю,—Весь день-деньской в отельчикеСидит жена у столикаКазанской сиротой.И пришивает дратвоюКотам-бульдогам бархатнымСтеклянные глаза…С котенком будет легче ей,Ведь он, подлец, живой.Хозяин наш не каторжный,—Уж попрошу, покланяюсь,Пожалуй, разрешит…Как ваше мненье, Васенька?»* * *Чихнул в ответ котеночекИ тронул лапкой жесткое,Парижской мглой дубленноеШоферское лицо.VIIIПортной Арон ДавыдовичСидел за голой стойкоюИ мял в руках задумчивоПотертые штаны…То вскинет их скептически,На свет посмотрит, сморщится,То с миной безнадежностиДвумя худыми пальцамиОткинет вверх очки…Вдруг колокольчик бронзовыйВизгливо-истерическиНад дверью зазвенел.Со сверточком под мышкоюВ салончик тускло-кремовыйПриплелся из редакцииКлиент знакомый Львов.Принес пальто в починочку,—Подкладка сбоку лопнула:Она ведь не двужильная,Не век ей шов держать…«Ну, как вы поживаете?» —Спросил упавшим голосом,Усевшись, журналист.* * *«Такое проживание,—Сказал Арон Давыдович,Встряхнув пальтишко старое,—Что лучше и не жить…Где эти сумасшедшие,Что из моей материиПо мерке платье новоеЗаказывали мне?За месяц хоть бы кто-нибудьХоть самые паршивые,Дешевые-триковыеМне брюки б заказал!Шью двадцать лет, как каторжный,Имею вкус и линию,И вдруг теперь починщикомИз первых скрипок стал…Как до войны в Житомире,В Париже, — понимаете!Одними переделкамиОправдываю хлеб…Двух мастеров, — подумайте,Не мастера, а золото,—Пришлось с сердечным скрежетомВо вторник рассчитать…Что это за история?Где франты? Где все модники?Куда девать материю?Портной я или нет?Вы там в газетах пишете
