Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы 1917-1932

Оглашая стены зала
Юбилейными словами
В честь двухлетнего журнала…
Размножайся от Парижа
До пролива Лаперуза…
И, ввиду паденья франка,
Будь внимательнее к Музам!

<1926>

Елка в тургеневской библиотеке* (Внимание детей и взрослых)

Я крепко спал… Вдруг двери заскрипели.
Иван Сергеевич Тургенев, милый гость,
Снял теплый шарф, уселся у постели,
Облокотился на бамбуковую трость
И говорит: «Поэт! Я к вам по делу,
Простите, что не вовремя бужу,
Возьмите перышко или кусочек мелу
И запишите то, что я скажу…
Моей библиотекою в Париже
Готовится (приятней нет вестей!)
В день двадцать пятый декабря, — не ближе,—
Чудеснейшая елка для детей.
Прошу вас, друг мой, тисните в газете,
Чтоб вымыли и выстригли ребят.
Пускай приходят взрослые и дети,
Я, — запишите, — буду очень рад!»

____

В смущении подвинулся я к краю,
Часы со столика упали на кровать…
Мой гость исчез… Я просьбу исполняю.
Тургеневу могу ль я отказать?

1927, декабрь

Париж

Размышления у подъезда «Лютеции»*

Куда тебя судьба не сунет головою —
На журналистский ли, на докторский ли бал,
Ты всюду чувствуешь с симпатией живою,
Что ты опять в родной уезд попал.

Опять у вешалки, над тем же самым местом,
Увидишь в зеркале знакомый поворот;
Все та же дама прошлогодним жестом
Все так же красит прошлогодний рот.

И те же самые у входа контролеры,
В петлицах бантики, беспомощность в зрачках,
Все те же смокинги, жилеты и проборы,
Лишь седины прибавилось в висках…

Идешь по лестнице и с зоркостью поэта,
Не вскинув глаз, доходишь до всего:
Вот это ноги адвоката Дзета,
А это ножки дочери его.

Взбегает лань все в той же алой шали,
За ней с одышкою все тот же старый лев…
Хирург знакомый томно пляшет в зале,
Бородку ввысь мечтательно воздев.

Не прошлогодняя ль дрожит в буфете водка?
Омолодились лишь индюшка и балык…
О ты, которая так ласково и кротко
Прикалываешь к курице ярлык!