Дзержинский. Опоздали… (Помогает комсомольцам поднять тело Яшки.)
Вбегает Вася.
Вася. Петьки нигде нет! Соседка говорит, что вроде видела его, когда он мимо пробежал, по дороге к райкому. Наверное, сейчас вернется. (Дзержинскому.) Здравствуйте. А у нас Яшку убили. Это мы ему шарф подарили. Он на фронт сегодня должен был идти.
Дзержинский. Молодцы!
Женя (вытаскивает из нагрудного кармана у Яшки листок бумаги). Его последнее стихотворение. (Отдает Дзержинскому.)
Дзержинский (пробежав глазами). Прочтите… (Отдает листок Сене.)
Сеня (читает с трудом). «Товарищу Ленину Владимиру Ильичу. Если понравится, напечатайте в газетах». (Читает.)
Тише, товарищи, Шапки долой! Красноармеец Погиб молодой! Шел он на битву С отвагой в очах, С другом-винтовкой В сильных руках. Смело он бился, Не ныл, не роптал, Слова не молвил О том, что устал. Свято исполнил Священный свой долг, Пулей сраженный, Навеки умолк. Тише, товарищи! Шапки долой! Красноармеец Погиб молодой. И приписка: «Пусть никто никогда не забудет о первых». (Пауза.) Яшка, мы клянемся тебе, что не забудем. Мы клянемся тебе помнить, что нам завещана жизнь, которая тобой была не дожита. И если когда-нибудь найдется такой, который забудет, хотя бы на секунду, мы придем к нему и скажем: «Именем революции — вспомни!»
Пауза.
Дзержинский. Я передам эти стихи Владимиру Ильичу.
Женя. Прощай, наш Яшка!
Наступает минута молчания. Открывается дверь, на пороге Голубев. У него в руках безжизненное тело Пети.
Вася (метнулся к брату). Петя!
Все. Петя! Что с ним?
Голубев. На дороге нашел…
Дзержинский (принял Петю на руки, приложил ухо к груди). Саша, срочно врача!
Кабинет В. И. Ленина в Кремле. Вечер. Горит настольная лампа. За столом сидит Владимир Ильич, быстро пишет. Свет падает на его лоб, плечи. Изредка он приподнимает голову и, прищуриваясь, смотрит в зал, затем снова склоняется над бумагой. Бьют куранты. Открывается дверь, входит секретарь, средних лет женщина в темном костюме. Каждый раз, когда открывается дверь, доносится шум Кремля: гудение проводов, стук телеграфных аппаратов.
Секретарь. Владимир Ильич, сводки. (Включает люстру, протягивает сводку.)
Ленин (берет сводку). Так, так… Ага. (Подходит к висящей между окнами карте России, читает сводку, переставляет флажки. Они все теснее окружают Москву.) Гм-гм… Приятного мало.
Секретарь. Владимир Ильич, телеграммы с мест. Ответ на наш запрос относительно боевой готовности. (Передает телеграммы.)
Ленин (читает телеграммы, несколько откладывает в сторону. Берет отложенные телеграммы). Четыре телеграммы, десятки строчек, но ни одной о конкретных делах, а только сплошной поток славословия. (Иронически читает.) «Да здравствует непобедимый российский пролетариат! Смерть хищникам империализма!» (Раздраженно ходит по кабинету.) Интересно, не думают ли некоторые товарищи на местах, что эта бумажная трескотня способна остановить наступающего врага? Заниматься этим в такое время! (Жест на карту.) Постыдно и недопустимо! Лидия Алексеевна, надо немедленно отправить всем Советам депешу с просьбой не присылать в Москву этих, никому не нужных, революционных фраз. Пусть шлют войска, а также сообщают точно, сколько записалось в армию добровольцев, сколько имеется оружия, амуниции и продовольствия. Фразочками и пустобрехством мировую буржуазию не одолеть! (Рассматривает одну из телеграмм, улыбнулся.) Из Екатеринбурга. (Читает.) «Количестве триста человек ушли на фронт биться последней капли крови точка Международный смертельный летучий отряд пролетарского гнева точка». (Прячет телеграмму в карман.) Надо Якову Михайловичу сказать, он ведь там работал, ему будет очень приятно. Лидия Алексеевна, как только появится Дзержинский, пусть сразу пройдет ко мне.
Секретарь. Хорошо. (Выходит.)
Владимир Ильич ходит по кабинету, негромко поет-мурлычет: «Нас венчали не в церкви», подходит к стоящему в углу желтому кожаному чемодану, ставит его на стол, открывает. Услышав чьи-то шаги, убирает. Входит Дзержинский.
