Именем революции

свойственно влечение к правде и справедливости. Но она еще не может обобщать отдельные факты и делать правильные выводы. За единичным случаем она уже способна видеть всю картину в целом. А ошибок у большевиков хоть отбавляй»… И так далее…

Ленин. Нуте, нуте-с, очень интересно… (Берет письмо, просматривает.) Гм, гм… Любопытный документ… Провокационная программа на десятки лет вперед…

Дзержинский. Они всегда будут ставить на молодежь…

Ленин. И воевать за нее… (Задумчиво.) Ошибки есть. Оттого, что произошла революция, люди не стали святыми. Но даже не в этом дело. Главная опасность контрреволюции в том, что она всегда выдает себя за революцию. Ночью стреляют наших товарищей из-за угла, взрывают мосты, душат голодом, травят детей, а днем кричат о свободе, равенстве и братстве!

Дзержинский. Старый прием…

Ленин. Влечение молодежи к правде они используют по-своему. Найдут негодяя с партбилетом и оклевещут всю партию. Будут кричать о голоде и поставят под сомнение всю власть Советов. Феликс Эдмундович, я хочу задержать это письмо на пару дней у себя, хорошо? (Прячет письмо.) Идет война за молодежь, и мы ее обязаны выиграть. (Подходит к соснам.) Какой здесь воздух чудесный! Надо будет Семашко сказать, он искал место для лесной школы…

Дзержинский (внезапно вспомнив). Да, Владимир Ильич, мы с вами совсем забыли про бутерброды. Я думаю, что домой мы их не повезем, а?

Ленин. Безусловно! Уничтожим немедленно, жаль, что мало… Перестаньте улыбаться и давайте поищем пенек, где присесть. Уже пятый час, а завтракали мы в девять. Что они там положили?

Дзержинский (развернул сверток). Обычный совнаркомовский завтрак — хлеб с повидлом…

Ленин. Чудесно! (Заметив костер.) Одну минутку, Феликс Эдмундович. Кого-то мы потревожили… Котелок еще горячий…

Из-за кустов решительно выходят братья; в руках у Пети прут.

Вася. Чего чужое-то трогаете?

Ленин. А вот и хозяева. Здравствуйте, товарищи!

Дзержинский. Это ваш котелок?

Петя. Чего, чего «здравствуйте»? А сам сейчас котелок схватишь и бежать, да? Васьк, не слушай его, это они тебе зубы заговаривают…

Вася. Это наш котелок, нам его военные на станции дали…

Дзержинский (смеется). Да не нужен он нам, не нужен…

Ленин (Пете). Я смотрю, вы очень проницательный товарищ… Значит, он заговаривает зубы, а я схвачу и бежать? Логично, очень логично…

Дзержинский. А вы из какой деревни?

Вася. Мы не местные, мы фабричные… В Москву едем…

Ленин. Феликс Эдмундович, сначала надо познакомиться… Меня зовут Владимир Ильич, а это — Феликс Эдмундович… И котелок ваш мы не схватим и не убежим…

Вася (поверив, что ничего страшного им не угрожает). А меня — Василий Андреевич, а это Петька — мой брат…

Ленин. Очень приятно. Позвольте тогда присесть к вашему костру?

Вася. Садитесь, нам места не жалко… Что мы, буржуи, что ли!..

Дзержинский. Вот это замечание по существу…

Все садятся.

Ленин. Так откуда же вы, Василий Андреевич, идете? И давно ли?

Петя. А мы не только идем. Мы еще на крышах ехали, только нас прогнали…

Дзержинский. А где мать, отец?

Вася. Отца убили…

Ленин. Гм-гм… на фронте?

Вася. Нет… Он, конечно, красноармеец, но как мать с теткой от тифа померли, он за нами приехал… Хотел в Москву к крестной свезти… А на станции его убили. Вот сюда пуля попала.

Петя. Отца сначала не насовсем убило… Он еще успел сказать, чтоб в Москву шли… А потом умер, насовсем…

Дзержинский. Что это за станция?

Вася. А мы не знаем. Полустанок какой-то. От Ефимовска недалеко.

Ленин. Так, так… (Заметив, что Дзержинский разворачивает сверток с бутербродами.) Да, да, Феликс Эдмундович, совершенно правильно. Ну-ка, товарищи, угощайтесь…

Вася. Это нам? Спасибо большое…

Петя. А я подумал, что вы — как все! Нас только и расспрашивают: а мать, а отец где? А как попросишь кусок хлеба — идите, говорят, много вас тут попрошайничает… Зачем же тогда расспрашивать, правда?

Ленин. Правда.

Дзержинский. Так ты, Вася, теперь за старшего?

Вася. Ну да! Трудно, конечно… Петька больно балованный.

Петя (гордо). Это я после тифа!

Ленин. Тоже болел?

Вася. Болел… Мать его вы?ходила, а сама заразилась…

Петя. У меня тогда совсем волос не было, а теперь во?!

Дзержинский. Замечательный чуб…

Петя (Ленину). Дядьк, а ты чего такой лысый? Тоже тифом болел?

Вася толкает брата в бок. Ленин и Дзержинский смеются.

Ленин (Васе). Ничего, ничего… Петр Андреевич задал вопрос по существу. У вас, Петр Андреевич, большое преимущество по сравнению со мной. У меня уже такой чуб, к сожалению, не вырастет…

Петя. А ты не унывай… Так тоже подходяще. Зато у меня ни бороды, ни усов.

Дзержинский. Неистощимый оптимист!

Ленин. Нам только такие и нужны… Значит, ехать пришлось на крыше? Так, так… А через какие города? Запомнил?

Вася. Не все. Саратов, Тамбов, Рязань… А часто вообще не останавливались.

Ленин. Голодно там, хлеба нет?

Вася. Голодно…

Ленин. Везде одинаково?

Вася. Почему? Нет… У нас денег не было, мы одежду меняли. Когда мимо Тамбова проезжали, почти всё и обменяли… Только отцовские ботинки остались. А сюда поближе, после Рязани, ничего к поезду не выносят. Раньше нам за ботинок каравай и круг колбасы давали, а здесь за оба — вот такую горбушку… У них у самих ничего нет…