— У меня для вас хорошие новости. Безвизовый транзит 96 часов. Но имейте в виду: если не покинете Сингапур вовремя, вас больше не пустят.
— Я все сделаю как надо. Не беспокойтесь, я уважаю законы…
Сингапур удивительно напоминает Москву. Небоскребно-офисная зона стоит отдельно от спальных районов. Есть небоскребы, а есть панельные коробки. Если Москву населить англоговорящими китайцами с финансовым образованием, получится Сингапур. Останется только вымыть российскую столицу как следует, вот Сингапур и получится.
Все в чистоте и идеальном порядке. Все дорого.
Проезд по всем дорогам города платный. Продвигаясь по улицам, автомобиль пересекает городские зоны, а специальный передатчик, вроде GPS-навигатора, установленный в каждой машине, отслеживает, как тают деньги водителя. Каждые сколько-то метров деньги списываются с баланса. Поехал с пустым балансом — попал на крупный штраф.
Жевательная резинка запрещена законом. Когда-то властям надоело, что люди приклеивают жвачку куда попало, вот и запретили.
За любые нарушения установленного порядка (например, за контрабанду жвачки через аэропорт) — суровые штрафы. От штрафа никуда не убежать — островное государство величиной не более Москвы, людей немного, а полиция всех при выезде проверяет через компьютер. Каждый раз перед тем, как зажечь сигарету, я оглядывался по сторонам, чтобы проверить, нетли поблизости знака «не курить».
За любые наркотики в любом количестве — смертная казнь. Так что если кто-то из европейцев хочет занедорого устроить себе эвтаназию, пока еще запрещенную почти везде в Европе, даю подсказку, как организовать это совместно с отдыхом в тропиках. Купить немного марихуаны в соседнем Таиланде, прилететь с ней в Сингапур и сообщить об этом ближайшему полицейскому и — вуаля, неизбежная «вышка» гарантирована…
Станция «Бун Лэй», где я должен был встретиться с Джоном Нг, с которым заранее познакомился через интернет, была конечной на одной из веток метро. Джоном оказался улыбчивый мужик лет сорока в желтой клетчатой рубашке, голубых джинсах и черной бейсболке. Хотя и китаец, его лицо носит явный отпечаток западной цивилизации — грамотный, занятой и загруженный. Его подруга, имени которой я не смог запомнить, очень приятная симпатичная женщина, тоже этническая китаянка, в сине-коричневом платье и ожерелье, напоминающем зубы акулы. Они оба мне сразу понравились. Джон сказал, что они давно вместе. Работают, дружат, проводят время вместе, и, в общем, получается так, как бывает, когда кажется, что с этой женщиной тебе просто хорошо и комфортно, а потом оказывается, что создавать семью не нужно, потому все давно создано и осталось только перестать пользоваться контрацептивами, чтобы семья стала больше.
Они накормили меня дивной китайской едой. Ничего подобного я не видел даже в Китае. Большие розовые пельмени с рисом, травой и мясным фаршем внутри, поджаренные и политые сладким соевым соусом. Потом привели в офис — мое место ночлега до завтра. Джон показал, как открывать дверь, и дал ключ. Потом мы поехали в город, и они устроили импровизированную экскурсию. В буддийском храме ученики — взрослые женщины и мужчины из разных стран Азии — хором читали молитву. В индуистском храме было пусто, только туристы бродили среди тлеющих благовоний. Зато крыши украшены статуями индуистских богов и богинь — и все пузатые, причем у богинь брови были такие же густые, как у богов усы.
Сам город-государство невероятно дорогой по сравнению с другими странами Юго-Восточной Азии. Особенно меня впечатлили сигареты и алкоголь. Пять сингапурских долларов (около четырех американских) за пол-литровую баночку «Гиннеса» — вдвое дороже, чем в Москве!
Здесь так же жарко, как в Куала-Лумпур, и еще более влажно. Китайцы, индусы и малайцы, плюс белые люди в дорогих костюмах, командированные по бизнесу. Офисы международных компаний, банков, бирж и прочих строителей мирового кризиса, играют в деньги…
На следующий день я сел в самолет компании «Tiger Airways», с билетом задолго до того купленным через интернет по кредитке. В самолете задался вопросом: «А зачем, кстати, я лечу в Австралию?» Я ничего не знал об этой стране. Не знал, что мне там делать. Строго говоря, мне там ничего не было нужно. Кенгуру и киты меня не возбуждают, аборигены тоже. «Действительно, мне от Австралии ничего не нужно. Так какого черта я сейчас сижу в этом самолете?» — спросил я себя. И осознал, что просто в самом начале планировал эту страну как конечный пункт, вот и лечу, чтобы создать завершенность проекта. И еще у меня было смутное чувство, что это зачем-то нужно. Зачем
— узнаю позже. В конце концов, если заранее знать, что тебя ждет, то не получишь удовольствия от открытий. А мне нравится делать открытия…
36. НИКАКИХ БЕСПОКОЙСТВ
В зале ожидания меня встретил лысоватый животастый мужик в синих джинсах и белом свитере, с улыбающимися глазами. Мы познакомились на сайте путешественников. Я узнал его — видел на фотке в интернете. Подошел.
— Ты русский? — спросил он. — Игорь?
— Да. А ты Джордж?
— Да.
Обменялись рукопожатиями.
— А это моя жена, Памелла.
Полненькая рыжеволосая женщина рядом с ним молча стояла и улыбалась.
— Игорь, — я протянул ей руку. — Очень приятно познакомиться.
— Значит, ты русский, да? — сказала она, протягивая руку. — Круто. А у предков Джорджа польские корни. Так что вы почти родственники!
Мне понравился ее смех.
Джордж сообщил, что этим же рейсом прилетели еще трое ребят. Одна немка и одна пара из Швейцарии, всем по двадцать с небольшим. Нужно подождать — он их тоже забирает. Ребята подошли через минуту. Мы сели в два кроссовера «Тойота» и поехали к нему домой. В нашей машине был он, я и немка на заднем сидении. Во второй машине, которую вела Памела, ехали швейцарцы.
По словам Джорджа, он строил свой дом много лет по частям. Росла семья — он пристраивал новые части дома. У него семь детей. Самой старшей дочери тридцать с чем-то, самой младшей — двадцать. Трудился над изготовлением детей стахановскими темпами. А уж как трудилась его жена. По мере того, как дети росли, он старался зарабатывать все больше. В конце концов, они выросли и разбежались, а у него остался огромный дом и бизнес по продаже строительных материалов, приносящий много денег. Недавно он продал бизнес, забил на работу и сам себя отправил на пенсию.
— В конце концов, я миллионер, — сказал он, затягиваясь сигаретой. — Я столько лет работал, теперь могу себе позволить отдохнуть.
Он не такой миллионер, какие бывают в кино и глянцевых журналах. Ему сейчас пятьдесят четыре. У него машина за сорок тысяч долларов, а не «Феррари». Потому что «Феррари» ни на что кроме понтов не годится, а понтоваться ему неинтересно, не тот склад характера. Любит умеренно выпить, хорошо покушать, путешествовать и общаться с необычными людьми. Поэтому-то и знакомится с путешественниками вроде нас на специальных сайтах, и фактически превратил свой большой дом в нечто среднее между бесплатным мотелем, пионерлагерем и детским садом. А еще он очень любит женщин. То есть правильный мужик. Я почувствовал это с первых же секунд в аэропорту. У него, конечно, не написано на лбу «я люблю женщин», но здоровая, та самая, энергия бьет из глаз. Та энергия, частью и признаком которой является мужская сексуальность.
— Ты кого-нибудь трахнул в Таиланде? — спросил он, когда мы сворачивали схайвэя.
— Была одна красивая история, — я пожал плечами. — Но не с тайкой, а с немкой. Приятная женщина, мы хорошо общались. А вообще нет. Я не по сексуальному туризму туда ездил.
— Да ладно тебе, не гони, — он захохотал. — В Таиланде не бывает несексуального туризма.
