на один уровень силы совершенно различных существ, или лучше, самые природы существ ими обладающих, и искусственное наравне с естественным. Останавливаться на них стыдно; безрассудно по истине опровергать мысли поверхностные и пустые. Гораздо приличнее и всего справедливее сказать, что невозможное у людей возможно у Бога (Лк. 18:27; Мф. 19:26). Посредством этого весьма уместного соображения вместе со всеми вышеизложенными разум доказывает, что (воскресение тел) дело возможное, значит оно не невозможно для Бога. Но, кроме того, оно и неугодно воле Его.
10. Неугодное Богу бывает неугодно Ему или как несправедливое или как недостойное. И опять, несправедливость можно усматривать или по отношению к самому смеющему воскреснуть, или по отношению к кому-нибудь другому вне его. Но, очевидно, что воскресение не делает несправедливости никому из посторонних существ, которые считаются в числе существующих. Ни духовные существа не будут обижены воскресением людей, — ибо воскресение людей не послужит никаким препятствием для их бытия, ни вредом, ни оскорблением, не будут обижены — ни бессловесные животные, ни бездушные твари; ибо эти и не будут существовать после воскресения; а в отношении к несуществующему нет места никакой несправедливости. Если же кто допустит, что и они будут всегда существовать, и тогда они не получат обиды от возобновления тел человеческих. Ибо, если теперь будучи подчинены роду человеческому, служа нуждам людей, находясь под игом и в рабстве всякого рода, они не терпят от сего никакой несправедливости, тем более тогда, когда люди будут бессмертны, чужды недостатка и уже не станут нуждаться в употреблении их, они освобожденные от всякого рабства, не будут обижаться. Если бы даже они имели голос, то не стали бы обвинять Создателя, будто они несправедливо унижены пред людьми тем, что не удостоены одинакового с ними воскресения. Ибо существам, у которых природа неодинакова, Справедливый не может дать и конец одинаковый. Кроме того, у кого нет никакого понятия о справедливости, у тех не бывает и жалобы на несправедливость. Равным образом нельзя сказать и того, чтобы представлялась какая несправедливость по отношению к самому человеку воскрешаемому. Он состоит из души и тела; но тогда не будет сделана несправедливость ни по отношению к душе, ни по отношению к телу. Никто рассудительный не скажет, что будет обижена душа; иначе он вместе с тем отвергнет и настоящую жизнь. Ибо если ныне, обитая в теле тленном и подверженном страданию, она не терпит чрез это никакой несправедливости, тем более для нее не будет обиды, когда станет обитать в теле нетленном и чуждом страдания. И в отношении к телу не будет никакой несправедливости. Ибо если ныне оно тленное, существуя вместе с нетленным, не терпит обиды: то очевидно, само сделавшись нетленным и существуя вместе с нетленным, чрез это не будет обижено. Нельзя сказать и того, чтобы недостойным Бога делом было воскресить и составить разрушившееся тело. Ибо если не было недостойно Его создать тело худшее, т. е. тленное и подверженное страданию: тем более не недостойно Его создать лучшее, т. е. тело нетленное и чуждое страдания.
11. Таким образом, я доказал посредством основных истин и вытекающих из них следствий каждый пункт нашего исследования, и оказывается ясным, что воскресение разрушившихся тел есть дело и возможное и угодное и достойное Создателя. Чрез это же доказана и ложность противного мнения и неосновательность доводов людей неверующих. Нужно ли еще говорить о взаимном отношении одного пункта с другим и связи их между собою, если только уместно упоминать о связи того и другого, как будто они разделены какою-либо противоположностию? Не должно ли сказать, что то, что Бог может сделать, Ему и желательно; и угодное Богу непременно возможно и сообразно с достоинством желающего? Выше достаточно сказано о том, что иное — доказательства истины прямые, и иное — непрямые, какое между ними различие, и когда и по отношению к кому те ли другие бывают полезны. Но ничто не препятствует, для общей пользы и для связи прежде сказанного и тем, что далее буду говорить, начать речь опять с того же самого и с того, что близко к этому. Одному роду доказательств естественно надлежит занимать первое место, а другое должно сопутствовать первому, на подобие телохранителя, пролагать путь и отстранять все, что препятствует и противится. Ибо прямые доказательства истины, как необходимые всем людям для твердости в убеждении и спасения, занимают первое место и по природе своей, и по порядку, и по пользе: по природе своей, так как они доставляют познание о вещах; по порядку, так как они существуют в том и вместе с тем, что доказывают; а по пользе, так как способствуют твердости в убеждении и спасению тех, которые познают. А непрямые доказательства истины и по природе своей и по силе стоят ниже; ибо менее значит обличать ложь, нежели подтверждать истину, и по порядку оно занимает второе место; ибо имеет силу только по отношению к ложно мыслящим, а ложное мнение рождается от пришлого сеяния и извращения истины. Но хотя это действительно так, последние доказательства часто поставляются на первом месте и бывают иногда более полезны, так как служат к истреблению и предочищению обременяющего некоторых неверия и сомнения или ложного мнения тех, кто только что приступает к истине. Те и другие направляются к одной цели, — ибо к благочестию ведут и те доказательства, которые обличают ложь, и те, которые подтверждают истину, — однако они не одно и тоже: одни, как я сказал, необходимы для всех верующих и заботящихся об истине и собственном спасении; а другие бывают полезнее иногда, некоторым и по отношению к некоторым. Об этом сказал я кратко для напоминания о том, что уже было сказано. Теперь же нужно приступить к делу и доказать истинность учения о воскресении — как на основании той причины, по которой и для которой произошел первый человек и потомки его, — хотя они произошли неодинаковым образом, — так и на основании общей природы всех людей, как людей; ровно и на основании будущего суда, который произведет над ними Создатель за все время жизни каждого из них и за всякие действия, — в справедливости которого никто не станет сомневаться.
12. Доказательство на основании причины будет то, если мы рассмотрим, случайно ли и напрасно сотворен человек, или для чего-нибудь; если для чего-нибудь, то для того ли он сотворен, чтобы ему жить и оставаться в той природе, с какою он произошел, или для пользы кого-нибудь другого; если для пользы другого, то для пользы ли Самого Создателя, или кого-нибудь иного из близких к Нему и удостоившихся большего попечения. Рассматривая это более общим образом, мы находим, что всякий благоразумный и приступающий к какому-нибудь действию по основательному обсуждению, не делает напрасно ничего, если действует с намерением, но или для собственной пользы или для пользы кого-нибудь другого, о ком он заботится, или для самого дела, к произведению коего он побуждается некоторым естественным влечением и наклонностию. Например — употребим сравнение, чтобы пояснить нашу мысль, — человек строит дом для собственной пользы, делает для быков и верблюдов или для других животных, в которых он нуждается, приличную каждому из них кровлю, не для собственной пользы, если судить по видимости, хотя относительно последней цели она именно имеется в виду, но ближайшим образом для пользы тех, о которых заботится; рождает детей не для собственной пользы и не для кого-нибудь другого из близких к себе, но для того, чтобы рожденные им существовали и жили, сколько возможно, преемством детей и потомков утешаясь в своей кончине и думая таким образом обессмертить смертное. Так бывает у людей. И Бог, конечно, сотворил человека не напрасно, — ибо Он премудр, а никакое дело премудрости не бывает напрасно, — и не для собственной пользы; ибо Он ни в чем не нуждается (Деян. 17:24–25); Тому, Кто совершенно ни в чем не нуждается, ничто из созданного Им не может служить к собственной Его пользе. Также и не для кого-нибудь из созданных Им творений Он сотворил человека. Ибо никто из одаренных разумом и суждением не сотворен и не творится для пользы другого большого или меньшего существа, но для собственной их жизни и пребывания. И разум не находит какой-нибудь пользы, которая была бы причиною сотворения людей, ни для бессмертных существ, которые не имеют ни в чем недостатка и отнюдь не нуждаются для своего бытия ни в каком содействии от людей, — ни для бессловесных животных, которые по природе своей подвластны людям и исполняют для них службы, какие каждому из них свойственны, а не созданы для того, чтобы пользоваться людьми, ибо несправедливо употреблять начальствующее и управляющее на служение низшим, или разумное подчинять неразумным, которые неспособны к начальствованию. Итак, если человек сотворен не без причины и напрасно, — ибо ничто из сотворенного Богом не напрасно, в отношении к намерению Создателя, — и не для пользы Самого Создателя или кого-нибудь другого из творений Божиих; то очевидно, что если смотреть на первую и общую причину всех вещей, Бог сотворил человека ради Себя Самого, ради благости и премудрости, созерцаемой во всех созданиях, а если рассматривать причину ближайшую к сотворенным людям, — для жизни самих сотворенных, и притом для жизни, которая не на краткое время возжигается, а потом совершенно угасает. Такую жизнь, по моему мнению, Бог уделил животным пресмыкающимся, летающим и плавающим или, вообще сказать, всем бессловесным; а тем, которые носят в себе образ Самого Творца, владеют умом и одарены разумным смыслом, Творец определил вечное существование, чтоб они, познавая своего Творца и
