пришей, не пристегни. Не знаю я, чего он с этой Сонькой хороводится, жить они все равно не будут. Я их сюда не особо-то пускаю. Куда? Сами, как собаки на сене. А дома у нее тетка с таким характером, что не дай бог…
— Так ты в этом смысле? — Оля, сощурив глаза, посмотрела на нее, чуть улыбаясь.
— Мне бы его пристроить в надежные руки! Он у меня неплохой. Бестолочь — да, но добрый, воспитанный, стержень хороший. Уж зная, какое дерьмо его отец, так старалась воспитывать! С нормальной понимающей женщиной-то мы бы всегда нашли общий язык. Им-то что? А мы бы все и порешили. Они внутри-то дети хоть в три, хоть в тридцать три.
— Сделай звонок Алисе. Я договорюсь с ней, чтобы консультация была бесплатной. — Пална красивым пальцем сделала восклицательный знак и набросила стильную сумочку на плечо, меняя заодно и тему разговора.
— Ты моя золотая! Спасибо тебе!
— Ну, еще не за что.
Вероника действительно осталась довольна встречей. Хорошо провели вечер, плюс она ловко договорилась занять у Ольги необходимую ей сумму без процентов, пообещав непременно возвратить в течение года. С банками она связываться не желала. Теперь воплощение ее мечты будет зависеть только от встречи с Алисой Носовой.
VI
В пабе, неподалеку от своего дома, Глеб встретился с приятелем. На танцполе корчились какие-то девицы, меча по залу искристую икру. Глеб сидел спиной. Подошла одна, положила руки на плечи, тепло скользнула вниз, наклонилась, позвала танцевать, прильнула, волосами защекотала лицо. Кое-как отвязался. Сидящая за соседним столиком девушка подмигнула ему и подняла бокал, призывно чокаясь.
— А ты бы сказал, что ты импотент, — предложила Соня, выслушав хвастливые россказни друзей об их популярности среди женщин. Она подъехала позже, почти перед самым выходом.
— Да, но это не помешало бы мне с ней танцевать, — резонно заметил Глеб.
— Только не говори, что и раньше так было.
— Я особой разницы, если честно, не вижу.
— Мы не производим впечатление парней, которые на все готовы, — заверил Дима с иронией.
К дамам, сидящим напротив, подсел какой-то тип, и одна, та, что повыше, посимпатичнее и понаглее, выпив вина, сразу ушла с ним. Оставшаяся скучала и танцевала медленный танец сама с собой, эротично и отрешенно.
— Я отойду на пять минут, позвонить надо, — предупредил Глеб.
Соня и Дима кивнули.
— Легкая добыча. — Соня обратила внимание Димы на скучающую девицу. — Только кивни, будет тут как тут. Нет?
— Найду что-нибудь подешевле, — отпив пива, равнодушно ответил он.
— А почему бы тебе не иметь в таком случае постоянную партнершу?
— Понимаешь ли, в чем дело… Женщинам, которые напрягают нам мозги, мы обычно предпочитаем женщин, которые напрягают нам член.
— И напрягают не слишком за дорого, как я понимаю?
— У меня всегда есть партнерши. Постоянные, замечу. Годами постоянные. Сейчас аж целых четыре штуки. Если ты думаешь, что меня удручает мой социальный статус, то скажу, что дилемма нищего гения- скрипача и удачливого маклера меня не волнует. У первого есть дело, которому он посвящает жизнь, второй интересуется только доходом. И то и другое имеет риск, в первом случае — более высокий. Но реально это никак не характеризует ни мужчину, ни человека. У одного есть талант и вера в него, у другого — расчет и прагматика. Я, собственно, к чему. Реализация — девка продажная. Тут делают ставки, кто-то выигрывает, кто-то нет. Кому-то помогает фортуна. В мужчине важно его осознание своих способностей, разумный риск и стойкость в достижении цели. Я не вижу особой разницы в сексе с той, что ложится со мной после недельной переписки в аське, и той, которая сама прицепилась ко мне в баре, разводя при этом на выпивку и ужин.
— Первый тоже может иметь дело всей жизни, которое приносит деньги. Почему нет? Почему такая жесткая градация — здесь реализация за бесплатно, здесь доходы без реализации? Этим любую инертность можно оправдать. Почему удачлив маклер? Потому, может, хочешь сказать, что он подл? В ваших головах сытые и голодные разложены на отдельных полках, голодный — гений, непременно непризнанный, иначе почему нищ, и сытый — хапуга, человек без совести. Вы не допускаете даже мысли, что все может быть наоборот или частично не так. А женщин не надо покупать открыто, швыряя им деньги в лицо. Труднее всего смириться с тем, что женщина остается с тем, у кого они есть, потому лишь, что это простой залог обеспечения потомства.
Соня извлекала орешки из мороженого в креманке, только что принесенной официанткой в переднике, повязанном на почти голое тело.
— Мужчина, беспочвенно вселяющий надежду, вполне может выступать гарантом убийства веры во всех остальных мужчин.
— Вот озабочусь родом, буду думать на эту тему. Кому-то жрать нечего, а кто-то сидит ковыряется в мороженом за сто рублей шарик…
— Я заработала на этот шарик. Не так же все просто.
— Зарабатывать, зарабатывать, зарабатывать… С ума все посходили. Нет, тех двоих, нищего и сытого, можно вполне поменять местами. Талантливый художник ради семьи бросает кисти и идет малевать для модных инсталляций, а бездарь упорно верит в свой поэтический талант и обрекает на нищету своих детей.
— Просто музыкой, просто красками не накормишь детей, творчество должно и может приносить доход, иначе это не искусство, а онанизм, игра для себя. Если не приносит — не надо стремиться к стабильным отношениям с одной женщиной. Один раз и навсегда необходимо честно ответить себе на все вопросы относительно семьи, детей, осознать, что это нереально в полной безответственной нищете, и жить спокойно одному или со всеми, но не выбирать себе единственную женщину, которую потом можно обвинять во всех смертных грехах вместо себя.
— Слава богу, женщин с другими мыслями хватает вокруг.
— Спасительные мужчины с другими мыслями тоже существуют. Вы никогда, Дима, не поймете рядом с этими несчастными, согласными с вами на все, что надо шевелиться. Вы одиночки, пытающиеся в овечьей шкуре пробраться в теплый, парной овин, завладеть этим теплом, погреться о пушистые бока, убедить их, что на свободе прекрасно, даже великолепно, выманить и истаскаться с вами до худобы, до звенящих в ночи позвоночников, что правильно жить одним днем, с безумными глазами смотря в завтра. Это называете вы любовью… Мужчина — проявитель, женщина — фиксаж. Так проявляйте!
— Мужчины продукт прогресса, брошенный в топку ради спасения мира, ради выживания человеческого вида, экспериментальные образцы, на которых природный огонь пробует свой зуб.
— Прогресс, выживание… Почему я ничего этого не вижу, когда дело касается конкретных мужчин? Не всем, но многим простое блядство дороже. С человеческим лицом. Вот где топка.
Она знала, что Димино последнее увлечение — Катя — до сих пор находится в неведении, куда время от времени пропадает этот человек. Он часто пропадал на два-три дня без предупреждения, без объяснения. Потом появлялся. Ее это не пугало — нет: мало ли что — мы все свободные люди и живем в свободной стране, — но первые ее вопросы как раз именно с необъяснимым и были связаны. Она плакала, негодовала, горевала, молча, шумно, боясь ему навредить своими расспросами, сохраняя за ним право иметь собственное пространство, и… все повторялось. Когда он возвращался, она ненадолго успокаивалась. Катя напоминала Софье жертвенную страдалицу, любящую и преданную, поверившую вдруг в то, что именно с этим человеком она может наконец быть счастлива. Предполагающую, что за эту нежную
