— Ну, ты не жалей добра-то, — злилась сестра. — Наживное. А то из твоего добра базар делается.
— Вот как он теперь жить будет? Не знаю, хоть свой нос ему отдавай. — Она заплакала. — И отдашь ведь.
— Ма, ты это… чай «Голубой сапфир» сама пей. Забирай! Не надо его доктору дарить. Купи лучше коньяку.
— Так я уже три бутылки принесла…
— Принеси еще одну. Такую же.
А в голове его своя анафора.
Жизнь кончена, если быть честным. Ну так, по большому-то счету, а? Здравствуй убожество, проглядывающее через триплекс танка. Богаты, так здравствуйте, а убоги, так прощайте! Лучше бы глаза не было, его хоть перевязать можно по-кутузовски. Что же делать, что же делать? Теплое соленое размачивает перья в подушке. Страшное аутодафе, начатая кем-то безжалостным церемония и брошенная на половине. Как там у Годара? Если я не умру, жизнь остановится. Федеральное бюро прекращения жизней у Воннегута. Наш город благодарит вас, наша страна благодарит вас, наша планета благодарит вас. Но самая большая благодарность вам — от будущих поколений. Освободите место в материализации для рвущихся сюда душ. Перейти Рубикон…
Человек жив, пока не будет выпит последний глоток человека. Если выбор продиктован обстоятельствами и осуществлен осознанно. Твой ли это выбор — выбор без выбора? Легче жить без единой мысли в голове. Без понятия, что будет дальше, что последует за поступками. На два шага вперед не быть способным помыслить, а просто полениться. Невероятная глупость. Жить в сотворенном мире, самому ничего не творя. Жениться и с легкостью увлечься ветреной кокоткой и без страха потерять все, вывернув перед ней наизнанку карманы. И не ощутить механического привкуса свободы, ее странного машинного масла на языке. Выйти замуж и плениться модным палмерстоном [25] и дорогим автомобилем неизвестного мужчины, оставляя добропорядочного мужа с детьми, бежать из дому и кончить жизнь в стамбульском притоне, зарабатывая проституцией. И не ощутить запаха могилы, когда приоткрылась дверь в ад, чтобы испугаться и бежать из последних растраченных сил.
Перелом носа, челюсти — слишком избитая классика. Выполняется очень просто — костяшками пальцев кулака по касательной, нос как бы сносится с лица человека. То есть вас просто избавляют от лишней детали на лице. Почему-то у многих неприятных людей нос действительно выглядит как лишняя деталь на лице, которую хочется убрать. А травма головы, перелом носа, пазух носа, решетчатой кости, ушиб головного мозга…
— Скажи спасибо, что дышишь, что жив остался. У кого борода клочьями растет, кто безногий от склероза сосудов, кто лысый от химии, кто немощный от радиации, кто-то вообще сиамский близнец на всю жизнь. Сделаем тебе нос. Джексону вон из ушей нос состряпали! Надо следить за черепным давлением теперь. Что за мотив у них был?
— Внезапно возникшая неприязнь.
— Ничего себе! То есть просто лицо не понравилось? Пистолетом бил?
Глеб промолчал. Боль омыла кровью захлебывающееся сердце.
По-прежнему ему трудно забыть свое и узнавать чужое лицо в зеркале, в отражении воды, стеклах витрин, в линзах чужих очков. Слишком неохотно срасталась прооперированная перегородка по Киллиану.[26] Прошло пять лет, в памяти осели, зацепились какие-то обрывки разговоров с Лешкой Калгановым.
— Никогда не лезь в бабство, — предостерегал доктор Глеба, разливая коньяк по стопкам в его кабинете. — Даже если настойчиво приглашают. Все женские эскапады о трудностях с мужчинами — ерундистика и заунывная ложь. Демонстрация эмоций, заявления, а суть — страх впрямую попросить от тебя то, чего ей хочется. Возможность раскодировать закодированное женщиной — кажущаяся невыполнимой задача. Зрелая обо всем расскажет напрямую. Незрелой будет казаться, что ей не хватает внимания. Она никогда не будет знать, чем себя занять, потому как не знакома с собственными интересами. Ее привлекает источник вовне, она влюбляется в перспективу сделать из тебя мужчину своей мечты, не заботясь, является ли она такой мечтой. Ясно, что не стоит ложиться в постель с той барышней, у которой проблем больше, чем у тебя. Но трудно измерить и сопоставить вес проблемы. Толя пел, Борис молчал, Николай ногой качал… Нет такого осла среди ослов, которого бы женщина в своей настойчивой попытке изменить не переупрямила бы и не запрягла. Хоть одна, но найдется. И не потому, что она такая кайфовая, а потому что ты созрел. Сам. Не надо бояться попыток симбиоза. Всякий холостяк не в пример хуже такого осла. Потому как стоит, спрятавшись от реальной жизни за забором, как прокаженный. Брак — намного веселее, чем ты думаешь. Подумай об этом.
— До чего мне сейчас нет никаких дум, так это до женщин.
В любом случае, женщины, которая могла бы его по-настоящему заинтересовать, не было в радиусе мили. И он был вполне убежден, что сам никого не заинтересует в окрестностях и целой сотни.
— Да ты не кисни. О женщинах ничто не может мешать думать. Женщины — это жизнь. Я заметил, с каким интересом на тебя всегда женщины посматривают. Выживает сильнейший и умнейший. Сейчас этот сильнейший знаешь кто?
Глеб пожал плечами, не имея ни понятия, ни интереса узнавать, кто это.
— Позитивист. Не вижу преград. Избавляйся от преград. Самое простое — отдаться со знаком минус разряженной атмосфере пессимистичности.
— Неужто Конт с его позитивным обществом, любовью как принципом, порядком как основанием и прогрессом как целью все еще на Олимпе?
— Представь себе. Его знаменитая формула «Знать, чтобы предвидеть, и предвидеть, чтобы мочь» работает.
— Подставить левую щеку и улыбаться при этом?
— Ну, если ты сторонник таких формулировок, то да. Иначе впереди только мясорубка. Подчас это единственная возможность привлечь наше внимание к одному и отвлечь его от другого, шанс задуматься над тем, чем живем, как мыслим и не стоит ли пересмотреть здесь кое-что. Время такое. Учиться понимать окружающий мир со всей своей к нему сопричастностью. Преодолевать разрыв единства материи и духа, ощущая себя частью обоих. В этом единстве коренится, между прочим, и таинство брака. Не ухмыляйся. Два становятся одним и воссоединяются с мирозданием, основанным на любви. Такой союз — залог духовного роста, между прочим. В нем разум воссоединяется с любовью.
— Большинство философов, если помнишь, действительно ставили виновником человеческих неудач разум.
— Вот видишь, разум подавляет чувственность и тем блокирует поступление информации. Хуже, если тебя вообще никто не трогает. Значит, выбился из епархии, уже по ту сторону, в другой пастве. А раз за тебя еще идет борьба, хоть и с назидательными пинками, — есть надежда. У каждого свой путь в Рим. И каждый пойдет по этому пути рано или поздно. Наливай, чего ты застыл? Выпьем за нас. Мы боги, Глеб! И должны это почувствовать. Корявые, но выпрямляемые гробовой доской боги.
Коньяк обжег пищевод. Пили без закуски. Шоколад лежал нетронутым.
— Особенно это хорошо звучит, когда только что выпили.
— Не важно. Наша задача почувствовать, нащупать, узреть. Богом быть как раз не трудно, если ты уже достиг этого предела. Трудно им стать, а быть — не трудно. Тем более в моей профессии, где курсы кройки и шитья.
— «Что такое вечность?» — «Дитя играющее, кости бросающее, то выигрывающее, то проигрывающее». — «А что такое люди?» — «Смертные боги». — «А что такое боги?» — «Бессмертные люди». Помнишь?
— Откуда это?
Измучили страшные боли по ночам… Что я должен понять из этого диалога с болью? К дьяволу униженных и оскорбленных. Не хочешь — не будь. Хочешь — будь. Как все просто. Вот вход, вот ключ, а не
