мужем больше. Злить его было опасно для здоровья.
Так что Марина бы предпочла в тот момент по-тихому смыться из кухни, но пройти мимо ванной комнаты она не решилась. Вася вышел и вернулся в гостиную. В кухню он не зашел. Пронесло. Через несколько секунд Марина снова услышала его голос.
– Знаешь, я уже устал. Ты на часы смотрела? – Голос звучал мирно, что показалось Марине странным. – Давай нормально поговорим. Что? Значит, тебе плевать? Ты уверена? Что?!
– Порви ее, порви, – одними губами прошептала Марина.
– Нет, ты не полетишь. Я тебе не позволю. Нет, и все. Я сказал. Знаешь что? Ты не забыла, с кем ты имеешь дело, а? Что ты сказала? Нет, я буду звонить сколько хочу и когда хочу. Чем ты занята? Ты что, не одна? Я сейчас приеду. А мне, знаешь, тоже плевать. Только попробуй меня не пустить!
Дальше раздался какой-то грохот в комнате. Марина непроизвольно вздрогнула. Вася снова промелькнул в проеме, снова полилась вода. У него наверняка в тот момент поднялось давление. Сказать, чтобы Вася вел здоровый образ жизни, было бы погрешить против истины. Сильно погрешить. Он выпивал, причем пьяным становился совершенно невыносимым. Есть люди, которые от водки веселеют, Вася же – зверел.
Если Вася приезжал домой сильно пьяным, а это всегда можно было вычислить по косвенным признакам – по тому, как долго он сидит в машине, как выпадает из дверей, по хлопанью дверей, – Марина старательно «ховалась» по темным углам. Вася выпивал не то чтобы часто. Скорее по расписанию. Понедельник, среда, пятница. И остальные дни. В общем, никак не берег здоровье. Правда, он не курил. Вернее, почти не курил, потому что когда он нервничал, все же курил. В ту ночь он явно нервничал, потому что он вышел на крыльцо и закурил. Марина сквозь приоткрытое окно кухни чувствовала запах дыма. Потом Вася завел свою новую машину, он только-только купил себе Porsche, и уехал. Марина стояла, кусая губы.
В чем у них там была проблема, чего они не поделили или, скорее, чего недодал Вася этой неизвестной твари, Марина не знала и даже не интересовалась. Ее больше всего напугало другое. Ее Вася, сорока девяти лет, высокий, грузный, с одышкой и проблемами с потенцией, был влюблен. Вместо того чтобы лечь спать или пойти и купить себе какую-нибудь проститутку, он посреди ночи понесся куда-то к женщине, которая даже не собиралась его пускать. Это было плохо, плохо.
Несколько недель ушло на то, чтобы как-то прояснить ситуацию. Сначала Марина раздобыла номер Юлиного телефона. Это было просто. Когда через пару дней Вася все же остался дома на ночь, она подсмотрела его в журнале звонков у него в телефоне. Оказалось, что той ночью столь эмоционально и долго ее муж Вася выяснял отношения с неким Юрием. Ха! Юрий, как же. Телефон был найден и переписан. Сложнее было раздобыть остальную информацию. Можно было бы узнать что-то по ее номеру, тем более что и знакомые такие, нужные, у Марины были. Проблема была лишь в том, что знакомые эти были – с работы мужа, а значит, обратись она к ним с такими вот вопросами, об этом мог бы узнать сам Вася. Эти знакомые уж наверняка посчитали бы своим долгом предупредить друга о том, что его женушка сует нос в его дела. А этого как раз допускать было нельзя.
Ее муж Вася был совсем не тем человеком, которому можно закатить скандал и истерику, узнав о его неверности. По большому счету, если бы ее муж Вася узнал сейчас, что она, Марина, что-то такое про него знает, он бы с большой степенью вероятности использовал это в своих интересах. Вместо того чтобы покаяться и попросить прощения у любимой жены, он бы вполне мог покаяться и попросить развода. Что- то в том, как он разговаривал с «Юрием», в его интонациях убеждало Марину, что открывать карты ни в коем случае нельзя.
Узнать больше о любовнице мужа Марине помог случай. Василий оставил на журнальном столике копии документов на квартиру – инвестиционный контракт и свидетельство о собственности. Конечно, документы на имя Юлии Владимировны Твердой, двадцати восьми лет, могли оказаться в руках Марининого мужа и по другой причине. Кто знает, может, эта Юлия Владимировна что-то совершила. Она могла оказаться продажным чиновником, взявшим взятку в особо крупном размере и не поделившимся с нужными людьми. Вася мог держать ее в разработке, для чего обязательно стал бы выяснять, чем гражданка Твердая владеет и с чем может безболезненно расстаться для сохранения собственной свободы. Люди способны быть невероятно щедрыми, когда речь идет о десяти годах их жизни.
Но какое-то шестое чувство, женское чутье подсказало Марине, что гражданка Твердая – как раз та самая особа, которая так смело отказалась принимать Марининого мужа посреди ночи и обещала куда-то там улететь. Окончательно в этом факте Марина убедилась, когда в стопке документов на квартиру нашла некий договор бронирования. Он был подписан больше полутора лет назад, и согласно ему квартира на Юго-Западной (около ста квадратных метров, свободной планировки) стоила семьсот тысяч долларов.
– Вау! – воскликнула Марина.
Также из документа следовало, что и аванс, и бронирование были сделаны не гражданкой Твердой, а Василием Ивановичем Москвитиным, что убирало последние сомнения в происходящем. Если ее муж покупает кому-то такую квартиру, это точно серьезно.
О материальном положении их семьи Марина, надо сказать, имела достаточно смутное представление. Деньги, которыми она могла распоряжаться, в буквальном смысле лежали в тумбочке, и их никогда не было там слишком много. Муж не считал нужным осыпать супругу деньгами, хотя и назвать ее положение бедственным было бы нечестно. Но сколько ее муж зарабатывал (речь, конечно, не о зарплате) и как много ему удалось скопить за годы борьбы с коррупцией – Марина даже не представляла. Определенно, скопить удалось немало, и тем обиднее, что семейный капитал вдруг утекал в какие-то непонятные стороны. В руки гражданки Твердой, мать ее! Но что же Марина могла поделать? Это было выше ее сил и контроля, никакого влияния на мужа она не имела.
Марина поплакала и даже напилась в одиночестве, сидя с бутылкой мужнего коньяка около бассейна. Будучи в состоянии сильного алкогольного опьянения, она вглядывалась в неподвижную гладь голубой воды, и даже мысль о самоубийстве промелькнула на секунду в ее голове. Но потом она сглотнула слезы и ничего никому не сказала. Это было единственное решение, единственный выход из положения – сделать вид, что ничего не произошло, и жить дальше. Жить как жила, словно бы ничего такого и не случилось. Что Марина и сделала.
Пока муж не подарил ей Mini Cooper. Простая математика подействовала на Марину куда круче, чем красная тряпка на быка. Гражданке Твердой, значит, квартиру за семьсот штук, а своей собственной родной жене, матери единственной дочери, на сорокапятилетие дурацкую игрушечную машинку? За двадцать потраченных на него лет? За полы, по которым можно платком проводить – такие чистые? За сотню розовых кустов?
Марину трясло. Когда ее поздравляли, когда вручали букеты и говорили о ее удивительной способности не стареть и с годами выглядеть моложе. Марина знала, что выглядит на свой возраст. Что бы она ни пыталась делать – а она уж пыталась, можно не сомневаться, – годы отпечатались на ее лице, в выражении ее глаз. Годы отложились в виде двадцати лишних килограмм, расползлись по талии. Марина почти не слышала, что же ей пожелал любимый муж, так ее трясло от ярости. Она бы хотела, чтобы он умер. Чтобы его до смерти, до инфаркта миокарда затрахала бы гражданка Твердая.
Оставил бы ее одну, с деньгами. Оставил бы ее! Эта мысль ее и пугала, и привлекала одновременно. Но такие, как Василий Москвитин, как правило, живут долго и счастливо. И надо помнить, что живут, как правило, с молодыми женами. Если жены старились, их своевременно заменяли на новых, молодых.
Марина вовсе не собиралась встречаться с гражданкой Твердой лично. Просто она начала мечтать – ведь нельзя же запретить человеку мечтать. Она засыпала с мыслями о том, как гражданку Твердую переезжает трамвай.
Или ей грезилось, как соперницу случайно убивает коллега мужа. Или даже сам муж. Ведь говорят же, что, если на стене висит ружье, оно обязательно рано или поздно выстрелит! А у мужа даже не на стене – на поясе постоянно болтался пистолет в кобуре. Всякое же может случиться. Надо же сохранять веру в чудо!
Мысль о том, чтобы причинить вред этой самой гражданке, целиком овладела Мариной. Идея за идеей стучались в ее голову и становились с каждым днем все навязчивее И вот наконец несколько недель назад Марина вдруг, ни с того ни с сего, встала с утра пораньше и, вместо того чтобы пойти полить цветы, убрать в бильярдной после вчерашних гостей мужа, села в машину – в проклятый красный Mini Cooper – и поехала
