еврей, грузин, – все мы здесь русские в России…)
Исконное воровство, кумовство, коррупция, продажа страны на вынос за бугор, поразительное по циничности воровство власти в астрономических, неправдоподобных размерах.
Унтерменши из любой страны – сделают страну третьего мира.
В кланы объединяются по совпадению личных интересов. Но ради клана богатством и жизнью не жертвуют. На хрен такой клан? Наш клан – это только бизнес, это олигархический синдикализм.
У клановиков надличностных ценностей нет. В этом отношении статусные воры выше олигархов: у статусного вора есть воровские понятия, воровская честь, воровские надличностные ценности, ради которых он готов умереть. Олигарх готов на смерть чью угодно, только не свою.
Человек первого сорта, человек групповой, человек социальный – это человек, у которого ценность его социума автоматически, инстинктивно, стоит выше ценности его собственной. Это мы сделали цивилизацию, культуру, государственность, науку с техникой, – это все сделали мы, человеки социальные.
И наша социальная сущность заставляла нас устраивать свой социум так, что работая вроде на себя – мы работали на него.
Унтерменши устраивают свой социум так, что работая на себя – они разъедают свой социум.
Но. Миллиардер и министр, с гаражом «майбахов» и виллами по лазурным берегам, – это унтерменш. Он паразитирует на инерции социума, созданного не им, но людьми совсем другими. Он крыса, живущая в головке сыра, жрущая этот сыр и гадящая внутри этого сыра. Такие люди ни хрена не создавали.
И добрый мещанин-потребитель – тоже унтерменш. Стадное жвачное. Рабочая скотинка.
Угасание социального инстинкта – это конец цивилизации. До прихода следующей, иной.
Человек первого сорта, человек социальный, сколок героя и строителя держав, – это тот, кто обладает надличностными социальными ценностями. Иногда их называют идеалами, но это расплывчатая метафора.
Сегодня, в начале XXI века, мы видим, как слаборазвитый социальный инстинкт не позволяет африканцам создать ни одно нормальное государство в Африке, несмотря на помощь развитых стран. И более того: после изгнания белых колонизаторов черные страны приходили в еще большее запустение.
Блага и комфорт цивилизации развращают. Уже нет нужды бороться за жизнь. Нет нужды стоять к плечу плечом против ударов стихий и врагов. И – что? И социальный инстинкт утихает, пригасает, и уже не хотят класть живот за други своя.
Так проходит мирская слава.
Сытость цивилизации делает людей социально второсортными. Увы и ах. Это как бывшие ездовые лайки на сытом юге: обросли жирком, пуховой подшерсток вылез, резвость и сила просели. Дегенерация называется.
А международная олигархия, магнаты транснациональных корпораций, сознательно воспитывают из народов унтерменшей.
Знай себе цену. Цена человека не равна цене его кошелька. Ведь правда, да, ведь так, да?..
Адаптационный ресурс
I
1. Лев в саванне живет лет двенадцать. А в зоопарке – лет тридцать – тридцать пять. О-па? Вот тебе и тоска неволи, и недостаток движения, и стрессы от толп посетителей.
В зоопарке. Он регулярно получает пищу. Сбалансированную калорийно и витаминозно. Небольшими порциями, которые легко и быстро перевариваются и усваиваются. Ему не приходится голодать или предельно обжираться про запас. Не надо волноваться, что при неудачной охоте можно и с голоду сдохнуть.
Его не жрут паразиты – наружные и внутренние. Не отравляют его организм своей дрянью.
Он не испытывает самых жутких стрессов свободы. Не надо охранять свой участок и прайд от претендентов – молодых, сильных, агрессивных, которые раньше или позже вытеснят его, изгонят, убьют его львят и присвоят его львиц. Не надо охранять добычу от гиен, гоняться за самыми сильными и наглыми и убивать – иначе они будут пожирать добычу прайда.
Он не получает травм. Не бьет иглами дикобраз, не ранит рогом буйвол, не рвет когтистой лапой соперник, не растягиваются сухожилия лап в беге.
И даже когда его сила и реакция станут уже не те, его не выгонят, не лишат пищи, и гиены не будут гнать и травить его сутками, чтобы загрызть обессилевшего.
Короче, в зоопарке пятнадцатилетний лев – молодец хоть куда, а не дряхлый немощный старец, как на воле.
2. Проще всего это сравнить с эксплуатацией автомобиля – по шоссе у бережного хозяина либо по бездорожью у лихача. Подвеску бьет, весь крепеж изнашивается, двигатель расходуется в резких рывках, то и дело машина работает на пределе, профилактика вовремя не делается, бензин то и дело дрянной, иногда еще и перегрузят его сверх всех норм. Ну – с усталостью металла, терморежимом блока цилиндров, снашиваемостью прокладок и прочее – все понятно. Убили машину.
Тот же автомобиль семь лет по германским автобанам у бюргера или семь лет по русским проселкам у низового братка – это мы имеем два совершенно разных автомобиля. Теплый кар – или помойка на колесах.
Количество ударов, встряхиваний, перегревов, перегрузок, моментов напряжений допустимых и сверхдопустимых на разные узлы – у лихача по проселку быстро выберет ресурс аппарата.
3. Но если вовсе на нем не ездить – тоже не лучший вариант. Подвеска просядет, прокладки усохнут, от температурного режима что-то где-то поведет, – и машина окажется в худшем состоянии, чем та, которая эксплуатируется в оптимальном режиме. Ездит себе аккуратно в предписанных параметрах.
4. Теперь давайте возьмем классических долгожителей. В смысле среди людей. И посмотрим на образ их жизни.
Ну, конечно, пастухи в горах. Размеренный образ жизни. Чистый воздух. Экологически чистая пища и вода. Умеренная и регулярная физическая активность: ходить, ежедневно, довольно много, но горб не рвать.
Еще. Несколько разреженный горный воздух. В нем чуть меньше кислорода. Организм адаптировался. Процессы окисления в организме идут чуть медленнее. А это что? Это, если рассуждать упрощенно- механистически: вот были рассчитаны клетки на окисление определенного количества молекул – и раз получили нужный кислород «в растяжку» за большее время – ну, вот большее время и работали. Ресурс тот же, а время эксплуатации растянуто.
И. Стрессы! Как ответил чабан-долгожитель из анекдота: «И каждый раз, когда мне что-то не нравилось – я кричал на моих овец, и ни одного раза они не закричали на меня в ответ!» Возникшее возбуждение тут же разряжается в вопль, в беготню по горам, в махание палкой на волка и гуртование овец; и т. п.
И? Никаких неожиданностей, новостей, вводных. Живешь, как заведенные часы. Организм уже сам к назначенному моменту готов: есть, спать, идти… Покой. Полуавтоматика.
5. Великий Иммануил Кант в детстве был не жилец. Сердобольные соседки давали мальчику лет десять жизни. Кант прожил восемьдесят. И до последних лет работал, мягко говоря, плодотворно. Прожил он жизнь по раз и навсегда заведенному распорядку. Прогулка, работа, умеренная пища, приятные собеседники. И никаких отклонений от расписания!
Организм эксплуатировался в оптимальном щадящем режиме – и в результате выдал огромный объем полезной работы мозга.
Эта хрестоматийная история – так, кстати.
6. Вернувшись к горным пастухам. В Советском Союзе была еще одна профессионально-этническая группа долгожителей. Из охотников Крайнего Севера. Э? Где свежий барашек, где глоток молодого вина? Тундра! мороз! овощей нет, витаминов нет, полгода ночь!..
Первое. Они постоянно ходили, но никогда не надрывались. Полезный режим физических
