чувствовалась, но по мере восстановления сил, маг ощущался всё сильнее и постоянно маячил на периферии сознания.
— Сюда идёт Хегельг и он в бешенстве, — пролепетала я и непроизвольно втянула голову в плечи.
Аморан напрягся и покрепче прижал к себе. Только Прянику было плевать на происходящее, он продолжал изображать большой белый половичёк, и я ему отчаянно завидовала. Чует сердце, сейчас грянет буря. Не прошло и пяти секунд, как двери комнаты открылись от удара ноги и на пороге застыл красный от злости учитель. От яростного взгляда хотелось провалиться сквозь землю, сделаться маленькой и незаметной букашкой, накрыться листиком и дрожать от страха. Хегельг буквально впился в меня взглядом, и холодные иглы больно вошли под кожу. Он резко поднял руку, и меня вырвало из объятий Аморана. Нас отбросило в разные стороны: генерала в дальний угол, а меня под ноги Хегельга. Маг схватил трясущуюся ученицу за плечи и грубо поставил на ноги. Сильный удар обжог щёку. Голова дёрнулась, казалось, что тоненькая шейка не выдержит, глупая башка оторвётся и покатится по полу мячом.
— Идиотка! — заорал учитель, так что стены задрожали.
Острые нити его силы ввинчивались в кожу, намеренно причиняли страдания. Я забилась в ледяных сетях и истошно закричала. Учитель схватил меня за волосы и потянул к себе. В голову мага полетел нож и Аморан стремительно кинулся к нам, но не успел. В следующий миг мы с Хегельгом рухнули в другую реальность. Она совсем рядом, я даже чувствовала где, но никак не могла нащупать нужную нить, чтобы вернуться на Мотейру, в мир, где остался Аморан. Вокруг тревожным сумраком клубилась темнота, едва разгоняемая светляком над головой. Больше ничего не было, как будто мы выпали в пустоту, однако под ногами чувствовалась опора. Силы у меня осталось слишком мало, к тому же боль от удара пульсировала в висках, тело горело, как от укусов.
— Не надо! — умоляла я, пытаясь закрыться от следующего удара.
— Мне пришлось метаться по бесконечным реальностям! Думал, что тебя поглотила бездна, и ты болтаешься неприкаянным духом в межмирье! — орали мне в лицо, крепко держа за волосы. Пришлось задрать голову и стать на цыпочки, чтобы хоть как-то ослабить натяжение.
— Но, я же смогла найти дорогу на Мотейру!
С трудом удалось проглотить слёзы и подступающий к горлу комок боли и обиды. Сила рядом, нужно лишь потянуться, сделать последнее усилие. Хегельг так и не убрал жалящие нити, и моя фигурка походила на пришпиленную к бумаге бабочку.
— Дуракам, как известно, везёт, — бросил маг и вновь дал пощечину.
— Прекрати! Хватит! Объясни в чём дело! — только и смогла произнести сквозь боль, а потом истошно и тонко взвыла, потому что в каждый нерв ударил разряд.
— В чём? Ты сейчас слаба, опустошена по собственной глупости. Вот и пожинай плоды. Окажись рядом другой маг, ты бы уже сидела на привязи безвольной рабыней! Если прошу остаться, значит не просто так, и ты подчиняешься без разговоров! Поняла? — орал холодный маг.
Ещё одна затрещина оказалась слишком сильной, и меня отбросило от учителя на пол. Я упрямо поднялась на колени и выплюнула кровь под ноги Хегельгу. Ну, это уже слишком! Внутри зарождался шторм гнева. Да что этот псих себе позволяет? Я не отбивная котлета и не безропотный раб!
— Не слышу ответа, ученица! — нагнулся ко мне Хегельг.
Он размахнулся и вновь ударил по лицу. Я отлетела назад и упала на спину. Искры посыпались из глаз от боли и унижения. Это стало последней каплей в нашей 'милой' беседе. Время замедлило бег, и пространство зазвенело от напряжения. Во мне закипала слепая ярость, она бурлила, как вулкан, мгновенно вытягивая силу из окружающего мира, наполняя меня до краёв. Моргнув, я смогла переключить зрение на тонкий мир и увидела, что как вампир тяну энергию ото всюду. Но самое главное, мой источник наполнялся небывалыми темпами. Сильные эмоции спровоцировали спонтанный приток сил. Тонкий мир снова к моим услугам. 'Бери только то, что нужно', — говорил учитель. Ну что ж, в этот раз я не буду глупо тратить собственную силу и жадно набирать лишнее, нет. Спасибо, научилась. Вокруг бесконечность энергии, только пожелай, позови и направь своей волей.
Из ладони Хегельга выросла длинная плеть, свитая из нитей холодной силы. Ах вот как? Собираешься забить меня, как корову батогами? Больше не позволю издеваться! В эту игру я быстро смогу научиться играть. Энергия заклубилась вокруг, отсекая Хегельга от меня. Я вздохнула от облегчения, когда перестала чувствовать иглы и выворачивающий наизнанку холод под кожей. В тот же миг сотни скальпелей ринулись в сторону мага, они оставляли глубокие порезы на теле учителя. Хегельг содрогнулся от боли, но моя радость мгновенно сошла на нет. Раны быстро затягивались, и это бесило ещё больше. Не могу причинить вреда ни Гнеку, ни Хегельгу, только себе! На глаза упала багровая пелена.
— Ненавижу! — заорала я и поднялась с колен.
Голова кружилась, но меня поддерживало чувство ярости. Я грубо потянула несколько нитей и свила из них такую же плеть, как у Хегельга. Сила бушевала во мне, полностью восстановленная. Она латала раны от побоев и впитывала кровь из разбитых губ. Энергия становилась ядовитой и опасной для мага. Но мне всё равно, бить себя я больше не позволю.
Мы размахнулись и ударили одновременно. Только плеть Хегельга так и не причинила боли, она плотно обкрутилась вокруг талии и притянула вплотную к хозяину. А вот моя плеть со свистом стеганула мага по плечам и спине, оставив кровавые и шипящие рубцы. Они не затягивались, как предыдущие, а причиняли учителю сильнейшие страдания. Оказавшись рядом, я ударила Хегельга по лицу и вложила в удар дополнительную мощь. Учитель откинулся назад, но почему-то не сопротивлялся, совсем как тогда, когда я бесцеремонно проникла внутрь его источника. Он вновь позволял мне делать с собой, всё что вздумается. Что происходит? В чём подвох? На меня словно молот упал, догадка оказалась слишком шокирующей. Ведь это опять был урок! Жестокий, невыносимый, тяжёлый урок! Хегельг не защищался, он открылся и знал, что, в конце концов, я ударю в ответ, переломлю себя.
— Ты ведь знал? — с мукой в голосе простонала я. — Знал и специально провоцировал, чтобы научить меня перебороть страх перед тобой и усвоить урок на своей и твоей шкуре. Я же смогла восстановиться полностью, практически за секунду. Да, мой источник вновь полон, тело исцелилось, тонкий мир доступен, даже лучше чем прежде и усвоено правило, что свою силу расходовать опасно. Но Хегельг, это невыносимо больно и жестоко! Понимаешь? Пожалуйста, не нужно так. Ведь ты и над собой издеваешься. Неужели нельзя иначе?
Неожиданно учитель порывисто обнял и прижался щекой к волосам. А потом я услышала тихий голос, проникающий прямо в сердце, так говорил тот самый Хегельг без маски из сна.
— Я с ума сходил от страха, Паулина, перетряс ближайшие закоулки межмирья в поисках. Там наверно до сих пор буря гуляет. Не делай так больше никогда. Тебя могло ждать безумие, а потом и небытие. Это страшно, поверь малыш. Я испугался, метался безумным зверем.
— Хегельг, что происходит? Помниться раньше тебе было плевать, что будет с моей душонкой, если вдруг что-то напортачу. Почему ты так реагируешь сейчас? Подумаешь, ну помру, возьмёшь следующую ученицу, дело житейское, — проговорила я, подозрительно поглядывая на мага.
— Ты не понимаешь, — ответил Хегельг.
Он гладил меня по волосам, шумно вдыхал их запах. А я замерла сжатой пружиной и ожидала от учителя чего угодно.
— Да что такого случилось? Неужели что-то успело измениться?
— Всё изменилось с недавнего времени, Паулина. Ты прошла инициацию и теперь стала одной из нас, — голос учителя дрожал от волнения.
Он чуть отстранился и заглянул в глаза. В них не нашлось и следа гнева или холода. На меня смотрел другой Хегельг! Плеть в руках рассыпалась прахом, и я разом обмякла.
— Ты поэтому устроил драку? На радостях, наверное?
— Когда я уловил огромный выброс твоей энергии, то всполошился не на шутку. А затем неожиданно понял, что не чувствую тебя совершенно, ощущал лишь пустоту вместо твоего источника и потерял голову от горя. Представлял, как ты бродишь испуганной, потерянной тенью и метался меж реальностями, словно одержимый. И вот, утратив надежду, я вдруг вновь почувствовал тебя, а потом и увидел мирно беседующей на коленях Аморана. Сказать, что меня затрясло от бешенства — это ничего не сказать. Хотелось придушить тебя собственными руками, но я лишь преподал урок.