курсанта, тетушка ассоциативно вспомнила, что у Сережи очень мало гражданских вещей. С ее разрешения парень перевез к ним свою гражданскую одежду. Джинсы, две футболки, рубашка с коротким рукавом. И пусть ему запрещено ходить не в военной форме… О чем думают его родители? Зимой обязательно нужна рубашка с длинным рукавом. Даже в помещении.
Как раз предстоит командировка в Ригу, а там можно взять приличные вещи. На взгляд оценив размеры одежды курсанта, она мысленно добавила: «Потом подогнать по фигуре. Красивый, спортивный мальчик. Широкоплечий, но с тонкой талией. Совсем как…» Дама строго нахмурилась, прогоняя непрошенные, несущие боль воспоминания.
Сергей попрощался, молодые люди ушли. Щелкнул замок двери. На площадке на мгновение установилась тишина (наверняка опять целуются!), а потом раздался удаляющийся звук легких, летящих шагов. Ох, дети-дети…
***
Отдав необходимые распоряжения, прочитав прощальную нотацию, Инга уехала в командировку. И сразу перед Еленой возникло громадное искушение – на четыре дня квартира осталась в ее полном распоряжении. Четыре, включая субботу и воскресенье. И если оставить ночевать Сержика…
С этого места мысли разбегались, то возвращаясь к любимому, то грозя вполне определенными последствиями. Но разве так может быть, чтобы с первого раза – и сразу?..
К тому же все твердят, что порядочные девушки должны ждать свадьбы… Да, твердят, но у них в учебной группе все девчонки только и болтают про это, и никто себе не отказывает… Та же Маринка – сколько она сменила кавалеров? И какие вещи она про них рассказывала?
А Сержик… он совсем другой.
Она не сомневается, что он дождется свадьбы.
Но зачем ждать, если они и так любят друг друга? И что еще сможет навсегда привязать родного человека, если не близость любимой женщины? Тогда он точно произнесет те слова, которые легко читаются в его глазах: «Я люблю тебя, Аленушка!»
Сердце замирало, девушку от волнения бросало то в жар, то в холод, работа валилась из рук. В пятницу позвонил Сережа, сказал, что заступает в наряд помощником дежурного по училищу, сменится только в субботу вечером и постарается прийти после девятнадцати.
Разговор немного успокоил и перенес время принятия решения.
Итогом битвы доводов разума и полыхающих чувств стало простое: пусть будет все так, как будет.
***
Наряд для Александрова оказался неудачным.
Мало того, что дежурным заступил дурной служака с первой кафедры, сходу придравшийся к внешнему виду своего второго помощника. Да, каблуки сапог немного сточены. Но ведь немного, и это пятый курс. Через считанные месяцы курсантские сапоги будут окончательно сданы, будущие офицеры перейдут на парадно-выходную форму, ботинки и брюки навыпуск.
Нет, майор уперся, пошел на принцип. Пришлось бегать по казармам родного факультета, искать замену. Хорошо, что выручил каптер второго курса.
Потом отказал пульт связи. Из-за того, что этот дуб даванул сразу две клавиши, вызвав КЗ. Гражданские связисты рабочий день уже закончили, ремонт ожидался не раньше утра. Так нет:
– Я вам отдал приказ, товарищ курсант! Вы обязаны устранить неисправность и доложить об исполнении! Выполняйте немедленно, или я наложу на вас взыскание.
Да, этот может. Он и на гарнизонную гауптвахту парней отправить не брезговал. За достаточно простительные прегрешения, кстати.
Хорошо, что нашлась катушка тонкой проволоки от телефонного реле, а потом пришлось лазить в пыли и старой паутине позади пульта связи, отыскивая вылетевший предохранитель и ваяя «жучок».
Линия заработала. Вместо того, чтобы похвалить, майор немедленно придрался к грязи за отодвинутой стойкой дежурного:
– Как вы принимали помещение, товарищ курсант?! Что это за бардак?! Немедленно устранить!
Вообще-то помещение принимать обязан сам дежурный, что четко прописано в инструкции. Но спорить с этим удодом, все равно, что против ветра ссать.
Тряпка, щетка, мыло… Все отмывать не имело смысла, да и не получилось бы из-за кучи кабелей. Создав идеальной чистоты заходящие под стойку «языки», он вернул стол на место, поблагодарив оказавшего помощь первого помощника дежурного. Потом прибывший с ужина майор, смачно, по-скотски рыгнув, отправил их на прием пищи. Ага… Время-то прошло! Конечно, старлею кухонный наряд порцию сообразил. А вот курсанту Александрову, бесплодно помыкавшись по цехам, пришлось удовольствоваться лишь остывшим чаем, да парой ломтей хлеба с маслом.
С самыми погаными предчувствиями Сергей вернулся на свое рабочее место. Предчувствия, как говорится, его не обманули.
Кипучий ревнитель уставов ночью выявил самовольщиков на первом и втором факультетах, запахал звонками и проверками своих помощников, короче, положенный по инструкции сон прошел флажками и сжатым воздухом. Первую половину дня, когда эта зараза, мощно храпя, отсыпалась, пришлось общаться со взбудораженными курсовыми офицерами, отдуваясь за дежурного и уточняя обстоятельства ночной суматохи.
Непрерывно звонили телефоны, уши уже горели от прижимаемых трубок, а мозг ощутимо закипал.
После обеда стало нещадно клонить в сон, но покемарить в уголке не удалось. Сергей то бегал по службам, выполняя идиотские поручения майора, то надзирал за работой проводящих ПХД команд (как будто они сами не справятся!), а потом разыскивал утерянный хрен знает когда ключ из древнего, никому не нужного пенала. В итоге, плюнув, с исполнительным видом доставил ненужный из своей связки.
После сдачи наряда, с полностью высосанными через соответствующий орган нервами и разламывающейся головой, переоделся в общаге в парадно-выходное и нагло, в режиме «самохода» (то есть самовольной отлучки) поехал к Аленке. Оказалось, что его фамилии нет в списках увольняемых. «Нечаянно пропустили». Ага. Так и поверил. Не иначе, подлость комода.
На свежем воздухе, под моросящим ледяным дождем голову вроде отпустило, но совсем туго стало у Елены дома.
– Сержик, как ты себя чувствуешь?
Нежная ладошка на лбу несла живительное тепло и делала не такой мучительной боль.
– Ты бледненький и глаза такие измученные… Ты не заболеваешь?
– Нет, милая. Голова просто разболелась, всю ночь не спал. У тебя не найдется чего-нибудь от головы?
– Есть хорошее лекарство! Инга всегда принимает. Боль снимает и успокаивает. Немецкое.
Пошуршав упаковками в серванте, девушка быстро принесла бокал воды из кухни.
Запив таблетку, Сергей откинулся на спинку дивана, благодарно глядя на Лену:
– Спасибо, Аленушка.
– Ты посиди, постарайся расслабиться. А лучше приляг. Как голова пройдет, так и пойдем кушать.
– Хорошо, милая.
То ли недосып оказался виной, то ли так подействовало лекарство, но словно налитые свинцом веки закрылись сами, едва щека коснулась упругой подушечки. Александров еще успел подумать о том, что не спросил, где Инга Михайловна, и задремал.
Выключив верхний свет, в полумраке Елена с любовью и заботой смотрела на лицо дорогого человека. Сейчас, у спящего оно потеряло мужские строгость и жесткость, стало совсем юным, даже детским.
« От Сержика будут красивые дети»…
Ассоциативная мысль не вызвала тревоги, наоборот, наполнила сердце спокойной уверенностью. Все, эту ночь он проведет здесь, с ней.
Сейчас они не спеша покушают, затем Сережа примет ванну, а потом она ему скажет…
Улыбнувшись мыслям, Елена отправилась на кухню.
Уловив тихий, но полный боли стон, она сначала решила, что ей почудилось. Но потом раздался второй…
– Сережа!
