разбудит его.
С колотящимся от такой смелости сердцем – сбежать прямо у него из-под носа – она решилась оглянуться на него, спящего, словно пытаясь найти ответ в резных чертах его лица. Словно один взгляд подскажет ей - что делать. Будет ли она сожалеть об уходе?
Маргарит посмотрела на кровать. Рядом с ней зияло пустое место.
Охнув, она села, прижимая одеяло к груди. Он исчез. Она окинула взглядом темную комнату.
- Эш? - позвала она слабым тоненьким голоском. Мысль о побеге вылетела из головы и растворилась в ночи.
Нет ответа. Маргарит встала и скользнула в свою сорочку. Не обращая внимания на замерзшие ноги, она неслышными шагами прошла в другую комнату, растирая голые руки.
- Эш?
Никого не обнаружив, она подошла к большому окну с многочастным переплетом [1]. Густой снег покрывал землю. Отсюда она не могла видеть, что происходит в маленькой конюшне, но было предчувствие, что его коня там тоже нет.
Тем не менее, она ни минуты не думала, что он мог ее бросить. Даже не будь той близости прошлой ночью, той нежности, с которой он любил ее тело, он никогда бы не оставил ее. Помимо всего прочего, он потратил на нее слишком много времени, да впридачу еще его счеты с ее отцом.
Она огляделась вокруг. Но куда же он ушел?
Словно оказавшись в западне, как беззащитное животное в клетке, в ожидании своего похитителя, она отвернулась от окна. Забыв, что прошлой ночью практически не спала и нуждается в отдыхе, она прошла в спальню и оделась. Глубоко вздохнув, Маргарит расположилась у огня и стала ждать.
Эш отряхнул полы широкого плаща, пропустив вперед священника и необходимых свидетелей – кучера и грума – в охотничий домик, и остановился у порога, чтобы сбить снег с сапог.
Он уехал, едва забрезжил рассвет, пока Маргарит еще спала, и был решительно настроен жениться на ней. Единственное, что беспокоило его с прошлой ночи, так это то, что он все еще не мог назвать ее своей женой. Но этот вопрос он решит в течение нескольких следующих минут.
Постучав лишний раз, на случай, если Маргарит все еще оставалась в той восхитительной наготе, в которой он ее покинул, он вошел под теплый кров домика.
Маргарит, сидевшая в мягком кресле перед очагом, широко раскрытыми глазами уставилась на этот небольшой отряд. Она резко вскочила и зашелестела юбками, стараясь их разгладить. Попыталась уложить локоны в прическу, но, как предположил Эш, не смогла найти вех шпилек. Половина густых волос была собрана в пучок, остальная рассыпалась по плечам потоком черных волн. Он вспомнил, как этот шелк скользил по его коже, и тело напряглось, готовое повторить прошлую ночь. Вновь пережить каждый восхитительный момент.
- Маргарит, - поздоровался Эш, не совладав с хрипотой в голосе. Вот что она с ним делает. Думал ли он когда-либо, как она трогательно красива? Или считал ее только способом решения своих деловых проблем? Возможностью отомстить ее отцу? Эш фыркнул. Если он не будет осторожен, то скоро начнет слагать стихи ее красоте.
Маргарит не сказала ни слова. Быстрый взгляд, брошенный на трех незнакомых мужчин, напомнил ему загнанное животное. Но вот она вызывающе вскинула голову, словно укрылась за невидимой броней… будто и не было прошлой ночи, которая смягчила их отношения. Опять все с начала. Он вздохнул. По крайней мере, она никогда ему не наскучит. С ней ничего нельзя было предугадать. В отличие от других женщин, с которыми он был близок.
Эш отошел, уступая дорогу долговязому мужчине с бакенбардами, делавшими его похожим на барашка.
- Маргарит, это преподобный Джеймс.
- Мисс, - джентльмен поздоровался, снял шляпу и полностью вышел вперед, растирая руки и поглаживая ими лицо, чтобы согреться. – Погода отвратительная, но уверен, от вашего светлого торжества и на горизонте проясняется. Бог мне свидетель, это так.
Эш проглотил смешок.
- Преподобный, - прошептала она, скрестив руки на груди. Голос ее был полон скепсиса. Из-под подола выглянул носок гневно постукивающего ботинка. В глазах пылал огонь, напомнивший ему ту Маргарит, которую он когда-то встретил в Сент-Джайлзе, готовую уничтожить его своим ядовитым язычком.
Священник кивнул.
- Верно.
- Прошу прощения за хлопоты. Но в ваших услугах здесь не нуждаются.
Эш возвел глаза к небу, молясь о терпении и понимании. После того, как она отдалась ему с такой страстью, он был уверен, что она приняла их союз. По-видимому, его ввели в заблуждение.
Взгляд Маргарит перенесся к нему, словно почувствовав его раздражение. Ее глаза цвета виски смотрели спокойно, без каких-либо эмоций. В них не было ничего от того пылкого существа из прошлой ночи.
Священник добродушно крякнул.
- Что ж, я никогда не принуждал девушку давать брачные обеты. Это было бы неэтично. – Мистер Джеймс похрустел суставами. – Но иногда девушка сама не может разобраться в своих мыслях, пока я ей не помогу.
Пристальный взгляд Маргарит вернулся к священнику.
- В самом деле? Вы утверждаете, что знаете, что происходит в голове у женщины?
Он весело кивнул.
- Ага.
Эш вздрогнул, отчаянно желая, чтобы старый идиот придержал язык. Дурак делу не поможет. Эш не собирался заставлять Маргарит выходить за него замуж.
Маргарит вскинула голову, глаза опасно заблестели. Она больше не смотрела на священника, а перевела взор на Эша.
- Ты тоже считаешь, что я не знаю, чего хочу, Эш?
Он не мог удержаться.
- Более противоречивой женщины я не встречал.
Румянец окрасил ее щеки, но она ничего не ответила на его заявление.
- Ты хочешь стать моей женой, Маргарит, - прошептал он, внимательно глядя ей в глаза, уверенный в своей правоте, но жаждущий подтверждения. Спустя короткий миг она с неохотой отрывисто кивнула.
- Где мы должны стоять? – спросил Эш прежде, чем она еще раз изменит решение. Он встал рядом с окаменевшей Маргарит. – Здесь? Так будет нормально? – спросил он и под локоть подвел Маргарит к очагу.
- Ах, да, - усмехнулся преподобный. – Я проводил эту церемонию в местах гораздо худших, чем сия скромная обитель.
- Даже не сомневаюсь, - буркнула Маргарит, неподвижно застывшая рядом с женихом.
Эш нащупал ее руку. Пальцы были холодными, вялыми и безжизненными. Он перевел взгляд на ее лицо и столкнулся с пламенеющим взором. За этим огнем скрывались чувства, которые он не мог разгадать.
Он не мог понять. Прошлая ночь позволила ему уверовать, что она к нему что-то испытывает. То же самое он мог сказать и о себе самом. Он что-то чувствовал к ней. Что-то настоящее. Что-то, помимо холодного гнева, заставившего его совершить похищение в начале путешествия.
Потрясающе… он полагал, что их брак может стать непритворным, основываясь если не привязанности, то хотя бы на желании. Это гораздо большее, чем он когда-либо надеялся получить. Этого было достаточно, чтобы, стоя перед священником и отвечая на его вопрос, без колебаний произнести слова клятвы.
Но видеть Маргарит со сжатыми в немом укоре губами, явно отказывающейся принести брачные обеты, было просто невыносимо.
