Как хочется в это верить! Невольно вспоминаю собственное детство, великий мир Полдня, которым я зачитывался в третьем или четвертом классе. Умные, красивые и сильные люди грядущего коммунизма, в 60-х они рядом, Стругацкие и Ефремов творят в какой-то сотне километров от М-Града, на «Полудне, XXII» и «Туманности Андромеды» не просохла типографская краска. Когда-то нарисованное там будущее мне казалось чуть ли не само собой разумеющимся, накатывающий на страну Закат не замечала даже мать. Только отец… О, как хорошо я сейчас понимаю его молчаливую улыбку-гримасу, когда он слушал наши с ней рассуждения «о политике»!
Теперь пришла моя очередь скрывать правду от самого близкого человека. Пусть Катя еще хоть на несколько лет сохранит впитанные с детства идеалы, вокруг и без того хватает грязи. Ради нее и дочки Надежды я не в праве выпускать желания из-под непрошибаемой брони провидческого цинизма. Пусть вокруг разрушится мир, но у них должно быть нормальное будущее! Тем более новые законы коснулись даже нашей семьи, теперь платить за квартиру будем больше. Гражданский Кодекс РСФСР217 дополнили статьей об излишках, по сути, жилплощадь сверх социально- минимальных девяти квадратов будет стоить в два раза дороже.218 Хорошо хоть грозно выглядящие на бумаге изменения выливаются в мелочь, пятнадцать рублей вместо прежних десяти.
За что такая дискриминация? Этот вопрос помог решить свежий, недавно отпечатанный ГК. Конечно, последней правки в нем быть не могло, чай не «Консультант+» он-лайн. Но я хорошо запомнил, как в первый раз с интересом пробежался взглядом по 28-й главе, той, что про наем жилого помещения… И в испуге стал искать дату принятия, опасаясь, что именно мой провал в прошлое привел к таким людоедским последствиям. Только при виде «хрущевского» 1964 года издания вытер испарину, и еще раз вчитался в статью 316, которая говорила о тех самых об излишках жилой площади.
Если кратко перевести текст с канцелярита на русский, то последние постановления по части квартплаты были явно рассчитаны на небольшое превышение нормы, либо наличие разнополых детей, которых по советским законам нельзя селить вместе. Потому что в случае, когда сверх единого стандарта, намертво вбитого на уровне Гражданского Кодекса,219 набиралась хотя бы одна комната, исполком от лица Совета депутатов трудящихся имел полное право попросту обратиться в «самый справедливый суд в мире». Который предлагал богачу-квартиросъемщику нехитрый выбор – добровольно поселить квартиранта или в принудительном порядке взять квартиру поменьше.220 «Отойти деньгами» за существенный излишек квадратных метров – это крупная удача, вернее, наличие хорошей партийно-хозяйственной «крыши».
Прямо как ветром гражданской войны повеяло, вернее вечным пролетарским лозунгом «все отнять и поделить»! И ведь не поспоришь с классиком, одну лишь мелочь он не учел – отобрали полсотни лет назад, а перераспределяют до сих пор. Целых девять метров жилой площади сомнительного качества! Нет, это конечно лучше пары квадратов на кладбище… Тик в тик однушка-хрущевка на семью из двух человек221 и полуторка на троих после трех-пяти, а то и десяти лет мыканья по общагам, баракам и прочим углам. Причем снять комнату или квартиру чрезвычайно сложно – немногим частникам запретили брать более 16-ти копеек в месяц за квадратный метр,222 соответственно, за пару рублей в месяц желающих терпеть квартирантов не находится223. А нарушать законы в СССР чревато, не первый, так второй стукнет «куда следует», спекуляция тут не шутка – статья с реальным сроком.
И за такое «счастье» в моем будущем бьются любители СССР на форумах?! Хочется жить бедненько, но одинаково? Почти как в казарме, пусть в тесноте, но с гарантированной пайкой баланды? Увы, ничему не учит людей история… Бесплатность, или лучше сказать, халява… Дикий сон разума, или красивый миф, смотря с чьей стороны смотреть на процесс. Но как жители страны могли забыть, что они в любом случае оплачивают всю «государственную» жилплощадь своим трудом?! В то время когда Обкомы, Советы, Совмины и прочие ЦК по-прежнему все «отбирают и делят» по своему коммунистическому разумению, практически без оглядки на людей.
Может ли такой первобытно-общинный механизм быть эффективным?! Да одно лишь уничтожение материальной мотивации к труду, поощрение иждивенчества и бедности – настоящая экономическая диверсия в особо крупных размерах! А взять надругательство над законностью? Ведь номенклатуру и полезных специалистов типа меня коммунисты из-под 9-метровой статьи аккуратно вывели. Исполком может обратиться в суд, а может… этого не делать. Никаких формальностей, достаточно телефонного звонка. Креатив вполне в стиле «нулевых»: «своим все, остальным закон». И подобные проблемы торчат отовсюду, стоит только чуть отмыть уши от елея пропаганды…
И как при всем этом оценивать нововведения? Для моего обостренного будущим цинизма все очевидно. Чем меньше будут строить госжилья, тем лучше. Еще и льготников нужно перевести с «квадратных метров» на твердо прописанные в законах денежные пособия, а там пусть они думают, пропить или вложить в ипотеку. Хотя если я правильно помню, до такого живодерства не дошла даже Россия 2010 года, и очередь за бесплатным жильем сохранилась, и материнский капитал «пустить на жратву» куда как непросто. Не верят вожди в разум людей, быть может, им виднее. Но для здоровых, способных работать граждан ипотека под четыре процента смотрится достойным образчиком справедливости и даже, в какой-то степени, свободы. Остается только пожелать здоровья Косыгину, ведь очередной кирпичик в комбинацию по перестройке СССР – явно его рук дело.
Что до нас с Катей, то лишние пять рублей – далеко не смертельны. Если что, и на ипотеку заработаем. А справедливость… Пусть желающие ее поищут в словаре, на букву «С». По мне так главное, чтоб опять «большевики не пришли».224 Но при такой непробиваемой логике какой-то странный червячок все же грызет душу… Неужели подсознание успело подхватить вирус коммунизма?!
В первые ноябрьские морозы я наконец-то понял, откуда в стране завелась милая привычка – одевать обувь на женские ножки. Причина в молнии, обычной, советской, с желтыми латунными зубчиками. Не расстегнув ее, сапог натянуть невозможно, соответственно не застегнув – нельзя идти. А качество изготовления таково, что чуть не каждый день начинался по одному сценарию, не исключением стало и это темное утро:
— Не могу… — из прихожей донесся голос запыхавшийся Кати. — Опять заело на левом!
— Попробуй назад дернуть! — ответил я, пытаясь найти нужный черновик на письменном столе не включая свет. — Вчера вроде хорошо работало, специально прогнал со свечкой десяток раз!
— Сам дергай! — в голосе жены прорезалась обида на все мужское население планеты.
— Сейчас! — я раздраженно смахнул подвернувшиеся под руку бумаги со стола портфель, и поспешил в прихожую.
Пользуясь наличием служебной машины, я уже вторую зиму кантовался в обычных демисезонных ботинках, и был лишен «радости» общения с капризной меховой обувью 60-х. Но для Кати это было невозможно, я уж не знаю, реально холодно ногам, или имидж не позволяет. При этом местные женские сапоги недалеко ушли от своего знаменитого «испанского» пыточного прототипа, кажется все, что оптимально с точки зрения здравого смысла, в них сделано ровно наоборот. Во-первых, наружное покрытие из безобразно жесткой кожи, рассчитанной примерно на двадцать лет эксплуатации в условиях горной местности. Во-вторых, внутри подклеена натуральная овчина, хорошо хоть стриженая, но сделано все на столько грубо, что вес и прочие свойства получившейся конструкции приближаются к фанере. В-третьих, все это стоит на узкой тонкой подошве, да еще снабжено устрашающим пятисантиметровым каблуком – очевидно, чтоб выше падать на гололеде.
Но борьба с самым неудачным элементом мне еще предстояла:
— Поставь ногу повыше, — я кивнул на трюмо, и демонстративно покачал головой при виде не особенно симпатичных шерстяных штанов-рейтуз. — Сколько можно от брюк бегать?
— Ты не смотри, а застегивай, — не иначе, чуток обиделась жена. — Опаздываем уже!
— Опять мех застрял, ведь недавно показывал, как его прятать! — я не остался в долгу.
Попробовал сдвинуть язычок вниз, но расшатанные зубчики не подавались. Привычно расправил молнию, стянул края, и нажал с лекгой раскачкой… И весь механизм вылетел в руку без малейшей
