– А вы, оказывается, знакомы с автором?
– Да, и очень давно.
– Надо же…
– Кстати, хочу поблагодарить вас: вы вернули мне то, что я едва не потеряла.
– Не понимаю…
– И не надо, – улыбнулась я.
Досмотрела фильм Ларса, и во мне происходили извержения, землетрясения, но последствия их не были столь разрушительны, чтобы поменять ход эволюции. Я сопоставила увиденное с тем, что знала об истории нашей планеты – здесь, во мне, все было похоже, но поспокойнее. «Это оттого, – заключила я, – что умею управлять собой. Наверное, тот человек, в котором мы находимся, очень нервный».
Встретилась за обедом с Кукулей, она ждала меня за нашим столиком.
– Ну, рассказывай, – произнесла с нетерпе-нием.
Я в подробностях поведала ей о событиях вчерашнего дня.
– Я так и знала, чувствовала, что вы еще встретитесь. С тобой не должно было случиться иначе. Кстати, у твоей любимицы, Рулы, через неделю день рождения. Придумаем, как ее поздравить?
– Молодец, что сказала. Сделаем ей сюрприз.
– Наверное, это ее последний день рождения, – взгрустнула Кукуля.
– Как знать…
– Теперь и ты, Виолетта, работаешь в таком месте, а веришь в чудеса, – улыбнулась она.
Мои подопечные делали поразительные успехи. Особенно радовала и удивляла Рула. Это был талант, сочетающийся с невероятным трудолюбием и упорством. Но отсутствовал основной компонент – здоровье. Если бы не это печальное обстоятельство, она могла бы стать хорошей пианисткой. Рула не выполняла, она перевыполняла мои задания. Неужели для того, чтобы делать что-то на пределе возможностей, необходимо чувствовать дамоклов меч смерти?
Вечером заехал Ларс. Ларс!.. Он появился и все затмил. Кукуля, стараясь скрыть огорчение, пожелала нам приятного ужина. «Как мило она смущается». Едва мы зашли домой, в дверь позвонили – доставили большую коробку. Ларс поставил ее передо мной.
– Выбери, что тебе понравится.
Я открыла – внутри было несколько платьев и туфли. Изящные, очень открытые, они казались совсем небольшими. Осторожно просунула ступню – она легко скользнула, удобно расположившись внутри.
– Как ты угадал мой размер?
– Я знал его, – просто ответил Ларс.
Из платьев выбрала трикотажное, слоновой кости, на тонких лямках. Натянула – оно прилипло, как вторая кожа. Повернулась к Ларсу, столкнувшись с его пронзительным взглядом.
– Ну как?
Он восхищенно развел руками:
– Никого не видел прекраснее тебя! – И про себя добавил: «Но без платья тебе лучше».
Опять! Я прочитала его мысль!
– О чем ты сейчас подумал?
– Ты знаешь.
– Скажи, – настаивала я.
– Я подумал, что лучше всего тебе вот так, – повторил он вслух, приблизившись вплотную и медленно стягивая с меня платье.
– Ларс, я хочу рассказать тебе… – начала я непослушными губами.
– …Да-а… – продолжал он обнажать меня.
– …Людей разделили на две половинки…
– …Да-а… – Платье бесшумно скользнуло к моим ногам.
– …Так вот, мы с тобой две половинки одного яблока, – пролепетала я.
– Особенно вот так, – глухо произнес Ларс и властно накрыл собой, заполнив все пространство пустоты без остатка.
…Лишь чувство голода вернуло нас к реальности. Я подошла к зеркалу – стройная без диет, с осиной талией. Ларс встал рядом, мы посмотрели на впалые животы друг друга и рассмеялись. Быстро оделись и, взявшись за руки, дружно отправились ужинать.
Вечером, расцвеченный огнями, цветок казался сказочным. Мы зашли в лифт, стены были такими прозрачными, будто их и не было вовсе, а поднимаемся мы в медленной левитации. Такими же невидимыми были все плоскости ресторана – казалось, мы зависли высоко в небе. Сбоку и под нами расстилалось сверкающее полотно ночного города. Под коленками заныло, но я посмотрела на Ларса, и страх отпустил. Мы набросились на еду, выпили терпкое тягучее вино – голова закружилась, приятное тепло разлилось по телу. Инструментальное трио исполняло лирическую мелодию. Ларс подошел к музыкантам, о чем-то коротко переговорил, взял саксофон и заиграл. А я совсем разомлела и аурой поплыла к нему, ласково обволакивая. Конечно, он должен был играть на саксофоне! Это мой любимый инструмент и более других подходит ему. Я чувствовала себя героиней фильма по собственному, давно написанному сценарию.
– Ты хорошо играешь, ты учился?
– У меня были заботливые родители.
Покидая ресторан, я обернулась: подсвеченный стебель-лифт казался совсем тонким и хрупким: «Неужели я только что была там, танцевала?!»
Всю предшествующую дню рождения Рулы неделю, в обстановке строгой секретности, мы готовили праздник. По памяти я записала несколько сонетов Шекспира, басен Крылова. Мои ученики подготовили простенькие пьески. Заказали торт в форме фортепиано. Рула пришла на урок, растерянно шагнула в темный зал, ни о чем не подозревая. Мы включили свет, она ахнула: сцена украшена цветами, накрыт стол. Началось представление – одни читали стихи, другие в лицах представляли басни… Все выступали очень эмоционально, даже чересчур, но это было так искренне, что пронимало до глубины души. Сквозь слезы посмотрела на Кукулю, и у нее глаза на мокром месте.
– Браво! – прервала я тишину финала.
– Браво! – присоединились присутствующие.
Рула сияла:
– Это самый счастливый день рождения в моей жизни.
После праздника, воодушевленная, я поспешила домой – поделиться впечатлениями с Ларсом. Его еще не было. На столе лежала круглая маленькая коробочка, внутри украшение: изящная цепочка и миниатюрный кулончик в форме половинки яблочка нежного изумрудного цвета. Осторожно извлекла его – на срезе крохотными, с маковое зернышко, камушками были выложены буквы:
– Это для тебя. – Приподнял волосы… опять эти мурашки… застегнул на шее. Затем слегка отстранил ворот своей рубашки – с его крепкой шеи, теряясь в коротких, жестких завитках на груди, свисала такая же цепочка с кулончиком. Я перевернула его – на обратной стороне такими же камушками было выложено:
– Раз мы одно яблоко, значит, называться должны одним именем –
– Вета – Ларс, как это… тонко… глубоко… – Я задыхалась от нежности, восторга, любви…
– Я стал серьезно относиться к тому, что раньше считал сентиментальной чепухой. У меня для тебя еще один сюрприз.
Этим сюрпризом оказалась поездка в горы на выходные. С нетерпением дождавшись их наступления и захватив с собой побольше кружев, мы с Ларсом отправились в путь. Я люблю загородные путешествия на машине. Превосходная дорога меж густо поросших зеленью холмов неуклонно поднималась в гору. Нам было так хорошо вместе – и любить, и говорить, и молчать. Мы поднимались все выше, воздух постепенно густел, и оказались почти на вершине, когда за очередным поворотом перед нами неожиданно, будто резко вздернули занавес, предстал вид, от которого перехватило дыхание. Внизу, среди гор-исполинов,
