Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было

Содержались в Йазу, как было отмечено выше, и принципы равных возможностей для каждого независимо от происхождения — по способностям и качествам человека, принципы, предписывающие благородство, верность долгу и слову, и стремление к полной самоотдаче каждого в избранной им сфере деятельности и стремление к совершенству.

Таким образом, по приведенным, даже весьма кратким сведениям можно сказать, что Свод законов Чынгыз хана, вошедший в Историю под наименованием Яса, был огромным достижением в развитии права в жизни всего человечества. В этом и заключается главная причина ее отсутствия до сих пор в подлиннике — и несомненно, нормы Ясы были заимствованы при разработке в дальнейшем правовых систем различных государств, также и международного права — примерно с периода эпохи Возрождения, но естественно, признавать это никто не собирался и пока не собирается — ведь татаро-монголы были «дикими кочевниками», причиной побед которых было их «неисчислимое количество» и «беспримерная жестокость».

Великая Яса (Йазу) была, очевидно, составной частью Алтын Дафтера — кодекса, в котором собраны были сведения о жизни и деятельности Чынгыз хана, о создании им Орды и державы. А также сведения о дальнейшей государственной деятельности монголо-татар, в том числе военно-политической, которые были наработаны после Чынгыз хана.

Несомненно, и Великая Йазу, и Алтын Дафтер будут со временем обнаружены, как будет обнаружен и государственный архив Ивана Грозного, и многое другое, считающееся «утерянным безвозвратно» — как записано в древней и мудрой книге: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и нет ничего сокровенного, что не открылось бы»[153].

По приведенным у Мэн-хуна сведениям можно сделать вывод о том, что и управление войсками у Чынгыз хана было отнюдь не на уровне «феодализирующегося первобытного общества»:

У него была налажена штабная работа, правда без излишнего бюрократизма: «Чингис издает также указы, приказания и другие бумаги» (17, 229). Были для представителей центральной власти введены удостоверения-жетоны — «пайзы». Соответственно рангу чиновники носили золотые и серебряные пайзы (там же, 229), позже пайзы были и бронзовые (41, 22).

Мэн-хун отмечает, что даже во время тяжелейших боевых действий велся строгий учет захваченным у противника ценностям: «Добычу делят на пропорциональные части между высшими и низшими. Велика ли, мала ли эта добыча, всегда оставляют одну долю для поднесения императору, всему остальному составляется роспись» (17, 225).

Каким было войско у татаро-монгол («народ-войско»), какой был принцип организации, формирования и управления войсками — можно представить себе на примере русских казачьих войск, которые имели образцом монголо-татарские войска Орды-Центра XIII–XV вв.

Казаки не утратили свои качества «народа-войска» в силу определенного независимого положения, которое они отстояли в значительной мере от «европеизации» Романовых. Как известно, казачьи войска сохранили свои основные «ордынские» принципы организации и управления до XX в. (24; 25).

Стоит сказать здесь о том, что и слово «атаман» — именно татарского происхождения: есть в татарском языке слово «мэн», что означает «подобный», «как», «вместо» — включает значения почти всех перечисленных слов. Слово «ата» означает на татарском языке «отец». Соответственно, смысловой перевод словосочетания «ата мэн» будет означать на русском языке «вместо отца, подобный отцу».

И, полагаю, можно согласиться с А. А. Гордеевым в том, что именно в Ордынских войсках сложились сохранившиеся до настоящего времени, также и личные качества воина-казака — от рядовых до войсковых атаманов, такие как организованность, мужество, верность, находчивость, умение принимать самостоятельные решения без оглядки на «мнение» начальства и др.

Такой же казачий принцип формирования и управления был и в войсках татарских князей, например, в Темниковском княжестве, в одном из областей Улуса Джучи, сохранявших административную, судебную, и военную самостоятельность до постепенного расформирования их Петром I (41).

Естественно, войско, организованное по подобному принципу, было наиболее боеспособным — воины постигали военное мастерство с детства у старших братьев и отцов, с которыми и составляли единое подразделение в походе и в бою. Далее система построения войск была связана с родом и с племенем (6, 203), и, как мы знаем, «каждое племя выставляло свои тумены» (13, 34–36). Войска державы монголов из других народов также формировались строго по семейно-родовому и этническому принципу (24, 72–73) — в чем выражалось доверие государства к своему народу.

И войско монгол состояло не из ополченцев-дилетантов, а из профессиональных воинов. Они во многом превосходили и наемников, и подневольных рекрутов. Мэн-хун пишет в своем донесении, что на самом высоком уровне было у татар и коневодство, ведающее обеспечением войск основным транспортом и «боевыми машинами» того времени: «Тысяча лошадей составляет табун и в нем не заржет не одна лошадь; когда слезают с нее, то не нужно привязи: она и без того не уйдет. Качества лошади превосходны: весь день она не ест, и только ночью ее пускают пастись в поле…». У каждого человека, по выступлении в поход, бывает несколько лошадей, на которых он едет поочередно, по одному дню, от этого лошади не изнуряются и не гибнут».

Отсюда видно, в поход воины отправлялись не на первой попавшейся лошади, а подготовка коней для войск производилась централизованно — табунами по тысяче в каждом — в соответствии с количеством бойцов в основной войсковой части — тысяче. То, что «ни одна лошадь в табуне не заржет», и что конь не покидает хозяина без позволения — говорит именно о тщательной подготовке коней — этим достигалась скрытность передвижения войск в любое время суток и эти особенности — важнейшие качества боевых коней для использования их в походе, в разведывательном поиске в тылу противника.

Из записок Мэн-хуна узнаем, что у татар была идеально налажена дальняя почтовая связь — ямская служба.

Также отработаны были правила приема и провода иностранных представителей и своих послов: отмечается особое «почтение к посланникам» — «встречают его вне предместья, провожают с барабанным боем, распущенными знаменами и музыкой» (17, 232).

Есть у Мэн-хуна данные также о некоторых символах государства Чынгыз хана: «В знак присутствия Чингиса распускают большое знамя, все белое: кроме этого нет других знамен и хоругвей. …Чингис употребляет только одно белое знамя о 9 хвостах: в середине его изображена черная луна: оно распускается, когда отправляются в поход. Говорят, что кроме него, только у одних главнокомандующих бывает по одному знамени» (там же, 231).

Очевидно, не очень-то прислушивались к «советам и указаниям» умных китайцев татары Чынгыз хана, наладившие государственный порядок после длительной гражданской войны, что и обеспечило им победу в тяжелой войне с империей Цзинь. Мэн-хуну нелегко приходилось при отстаивании интересов Сунской династии в ставке монголо-татар: «Ныне они (татары. — Г.Е.) уже выходят из хаоса, разрушают естественное (буквально: настоящее) небесное учение и прибегают к низким хитростям! О, это гадко!» (там же, 232).

Так или иначе, но то прогрессивное не только для своего времени, но и для последующих веков, что имелось в государственном устройстве и праве монголов, едва ли есть следствие «военной демократии»[154] у «диких кочевников». А победы монголо-татар нельзя объяснять только тем, что татар «было очень много и они были жадными, коварными и жестокими».

Глава 4 Монголо-татарское «вторжение» в «мусульманский мир» и «завоевание государства кыпчаков»

Итак, «следующий удар был направлен на государства Средней Азии, куда Чынгыз хан сам повел 200 -тысячное войско. Отряды Хорезмшаха Мухаммеда, не принимая генерального сражения, рассредоточились