Тюремному начальнику грозит до 10 лет тюрьмы
Белый дом снял со своего сайта петиции, касающиеся 'закона Магнитского'
time datetime='datetime' pubdate='2012-12-25 11:14:31' 25.12.2012 /time
Путин не попадет в этот список
Реклама
Реклама
Реклама
Адрес редакции:
119146, Москва, Фрунзенская наб., 18–60
Электронная почта: [email protected]
Телефон: (916) 502-49-86
Служба рекламы: (903) 131-53-97
Технический блог
Электронная почта технического отдела [email protected] .
(function(w, c) { (w[c] = w[c] []).push(function() { try { w.yaCounter11286280 = new Ya.Metrika ({id:11286280, enableAll: true, webvisor: true}); } catch(e) { } }); })(window, 'yandex_metrika_callbacks');
О ЛЮДЯХ ПРАВЕДНЫХ СКОРБЯ... О ЛЮДЯХ ПРАВЕДНЫХ СКОРБЯ... 26.12.2012
В Боровском районе Калужской области есть деревня с нередким для русских деревень названием Киселёво. Стоит она над живописными холмами, окруженная лугами, полями и лесами по обе стороны тихой и ласковой речки Истьи. Название речки, пожалуй, очень древнерусское. Некоторые считают, что означает оно: 'Вот, тут она я'. В деревне есть улицы: Речная, Фабричная, Колхозная, и… улица Новосёловых.
В конце улицы Новосёловых находится заботливо обсаженная деревьями и кустами, всегда хорошо прибранная могила матери и сына: Анисьи Петровны и Алексея. На этой могиле стоят сразу три памятника. Русский православный крест, памятник-плита от родственников и добротная гранитная стела со стихами:
Вечен ваш подвиг в сердцах поколений грядущих,
Жизнью своею потомки обязаны вам.
Мать и сын Новосёловы погибли осенью 1941 года. Их расстреляли германские фашисты.
Суровая осень 1941 года. Идут жестокие бои за Москву. Приказ Главнокомандующего: 'Ни шагу назад!' На подступах к Москве с юго-западного направления стоят ополченцы. Насмерть сражаются 110-я и 113-я стрел- ковые дивизии и другие подразделения 33-й армии. Ожесточенно бьёт врага Боровский истребительный батальон.
Однако враг силён. Фашисты сломили нашу оборону. 10 октября враги вступили на территорию Боровского района. По окрестным деревням начались грабежи. 'Мамка, дай хлебка и яйка', — заучили несколько слов по-русски фашисты. Эти слова не из старых кинолент. Их до сих пор помнят наши старушки. Жадные, голодные немецкие солдаты забирали всё: утварь из домов, нательные крестики с убитых ими людей, золотые коронки с зубов покойников. Поводом для расстрела мог быть не только донос местного полицая, но и косой взгляд, брошенный на немца.
Тогда, осенью 1941 года, фашисты устраивали в церквях конюшни и отхожие места. Заняв Боровск, сразу же начали копание и уничтожение старых русских могил. Любое почитаемое или привечаемое русскими людьми место им казалось опасным. Именно тогда в центре Боровска немцы осквернили погребение бунтарки времен царя Алексея Михайловича — боярыни Феодосии Прокопиевны Морозовой. Прах этой старообрядческой мученицы фашисты выбросили из могилы под колеса своих танков.
Осенью 1941 года в небе над Наро-Фоминском, Боровском, Ермолиным и Балабановым не прекращались ожесточенные схватки советской авиации с асами гитлеровских 'люфтваффе'. Наши лётчики не имели ни численного, ни технического превосходства. Но бились они жестоко, насмерть. Бились доступной в бою мощью мотора, скорострельностью и прицельностью пулеметов. А когда всего этого было мало, шли на таран…
Во время одного из воздушных боев над занятой немцами территорией был сбит советский самолёт. Лётчик в последний момент выскочил из пылающей машины и, раскрыв парашют, опустился в лес. Немцы с овчарками тут же бросились ловить пилота. Ведь каждый убитый или захваченный в плен советский лётчик ценился у врага больше, чем сто убитых или захваченных в плен советских солдат-пехотинцев.
Приземлившись, советский летчик, мгновенно избавился от лямок парашюта. Как можно быстрее и как можно дальше отбежал от места приземления. Нашел овраг, заросший кустами орешника и бузины. Залег и затих. Достал из кобуры пистолет, дослал патрон в патронник, приготовил запасную обойму и стал ждать немцев. Оставалось одно — убить пару или более 'фрицев', а потом застрелиться.
Шли секунды, минуты… Шло время... Заканчивалась жизнь... Летели птицы. Галки, наглые, крикливые, летели стаей куда-то по своим осенним делам. Скорее всего, на помойку, в Балабаново.
Вдруг послышался хруст сучьев, удары железа о дерево. А затем, в густеющих сумерках среди стволов старых елей появилась хрупкая фигурка русского деревенского мальчика. Ему было примерно 14-15 лет. Он топориком срубал сучья с поваленных немецкими бомбардировками деревьев и складывал их в охапки.
Он собирает дрова, — подумал летчик. — А если есть дрова, значит, где-то есть и печка.
Летчик подкрался к мальчику и сквозь беззвучие осеннего леса хрипло прошептал: 'Товарищ! Эй, товарищ!'
Мальчик сначала испугался, сжал топорик в руке, но потом, быстро пришел в себя. Он сразу понял, что стоящая перед ним чёрная, мешковатая фигура — это пилот только что сбитого советского самолёта. Лётчик подошёл ближе.
— Здравствуй! Ты кто?
— Я Лёша.
— Откуда?
— Из Киселёва.
— Ты собираешь дрова?
— Да, собираю. Грибов-то в лесу уж нет, — криво усмехнулся мальчик.
— А до деревни идти далеко?
— Если быстро, минут двадцать-пятнадцать.
— В деревне есть немцы?
— Приходят. Их комендатуры в Старомихайловском и в Добрино. Километрах в двух-пяти отсюда.
— А как ты думаешь, кто я такой?
— Ха! А чего тут думать! Вы наш лётчик, — весело и дружелюбно расплылся в улыбке Лёша, — Я видел, как вас сбили!
— А что сделают со мной немцы, если меня поймают?
— Убьют или расстреляют, — очередной раз осклабился мальчик.
— А у тебя в доме кто?
— Я, мама и две малые сестрички.
— А где отец?
— А где ж ему быть? — вздохнул Алексей, — На фронте. И старший брат там же. Воюют они.
