года, этому же Тирелу было даровано еще одно полное прощение. Зачем?! Получил он и хлебную должность (правда, вне Англии), и неплохое содержание. И это при всем известной скупости Генриха! Прошло 16 лет, и в 1502 году Тюдор якобы узнал, что Тирел хочет помочь одному из заключенных в Тауэре Йорков бежать в Германию. Реакция короля впечатляет. На осаду замка Гин, в котором находился Тирел, был брошен целый гарнизон, и в придачу лорд-хранитель печати с… охранной грамотой Тирелу, если тот вернется в Англию. Тирел поверил и в результате оказался в Тауэре, где и был обезглавлен 6 мая 1502 года фактически без суда за «не установленную» измену. По логике вещей, убийцу принцев нужно было казнить публично, после соответствующих слушаний, причем семнадцатью годами раньше. Или вообще не казнить – с учетом дарованного в 1486 году «полного прощения».
Есть версия, которая объясняет все несоответствия, ее автор – английский исследователь К. Мэркем. Он считает, что Тирел действительно убил сыновей Эдуарда IV по приказу короля. Но королем этим был Генрих^Тюдор. Первое прощение «списывало» службу Тирел а Йоркам, а второе, наряду с должностью констебля в Гине и доходами с Уэльских поместий, было платой за «работу» и молчание. По горячим следам кричать об убийстве мальчиков Ричардом было глупо. Да, Брекенбери был убит при Босворте, но оставались другие свидетели, которые должны были бы вспомнить (или не вспомнить!) и передачу ключей, и то, что после этого визита мальчиков никто не видел. А вот 16 лет спустя пришло время пожертвовать Тирелом и лишний раз очернить память Йорков.
Когда битва при Босворте привела на английский трон новую династию Тюдоров, вообще-то считалось, что Ричмонд выступает против Йорков как предводитель Ланкастеров. Его мать Маргарита была правнучкой основателя этой династии, хотя королю Генриху VI она приходилась только троюродной сестрой – седьмая вода на киселе. Если бы не долгое соперничество Ланкастеров и Йорков, изрядно почистившее ряды претендентов на трон, права на корону Генриха Тюдора никто бы всерьез рассматривать не стал. По отцу он происходил от жителей Уэльса, которых в Англии презирали и считали дикарями. Йорк занимал трон с неизмеримо большим основанием, так что именно победитель при Босворте выглядел форменным узурпатором. Нагнетание страстей вокруг персоны Ричарда III было ответом на слабость династических претензий Тюдоров. Первым делом Генрих объявил недействительным парламентский акт, некогда обосновывавший династические права Йорков, и приказал уничтожить все существующие копии этого документа, как будто боялся воскрешения кого-то из Йорков.
Насколько эта история, объявлявшая Ричарда III демоном зла, была пропагандой, организованной Генрихом VII и его потомками, чтобы оправдать и узаконить их претензии на корону?
На самом деле именно пропаганда была тем, в чем Генрих VII отчаянно нуждался. Его претензии на трон были слишком малы – его отец и дед были незаконнорожденными, он происходил от Бофоров – незаконных потомков Джона Гонта по женской линии. Все это по сравнению с претензиями Йорков на их происхождение от старшего сына Эдуарда III попросту означало, что Генрих имел приблизительно столько же прав на трон Англии, как и лондонский торговец рыбой. Как же тогда сохранялись его претензии ввиду вышеизложенных фактов? Генрих, несомненно, собирался удержать трон любой ценой, и многочисленные кровавые казни других потенциальных претендентов были свидетельством этого.
Генрих также пытался изобразить свою победу над Ричардом при Босворте, как Богом подкрепленное доказательство его прав на королевскую власть. Чтобы сделать это, он был вынужден изображать Ричарда как лишенного души демона, изгнанного ради народа. Таким образом, его историки стряпали истории о Ричарде: что он родился с зубами и с волосами до плечей, ужасно уродливый и крайне греховный в сердце. Последний гвоздь в гроб репутации Ричарда был вбит, когда Шекспир, писавший для внучки Генриха Елизаветы I, написал цикл своих исторических хроник, в которых Ричард убивает не менее десяти людей!
Так сколько правды было в этих обвинениях? Изучающие историю обсуждают эти моменты несколько веков, и их аргументы сложно сопоставить. Так, Энтони Читэм заявляет о Ричарде III: «Полный чувства оскорбленной морали, враждебный критик видит в каждом акте правосудия циничную попытку заработать популярность, в каждом даре – подкуп, в каждом жесте примирения – движения нечистой совести». Очевидно, что действия Ричарда можно интерпретировать по-разному. Однако изящная словесность особенно отличилась на этом поприще.
Реальный Ричард и его литературные собратья
Современный читатель с образом Ричарда III знаком именно по пьесам Шекспира «Генрих VI» и «Ричард III», в которых Ричард выведен как одиозный герой.
Драма «Ричард III» входит в цикл исторических хроник Шекспира, но заметно отличается от этих многоплановых произведений с множеством действующих лиц. Это спектакль одного главного героя, вернее антигероя. Злодеяния Ричард совершает не просто так, а с явным наслаждением. Это утонченный злодей, цитирующий классиков и произносящий в свое оправдание длинные речи. В первом же монологе, которым открывается пьеса, он прямо объявляет: «Решился стать я подлецом». Причина проста – Ричарда никто не любит. Его жизнь несчастна, потому что он урод – маленький горбун с неприятной физиономией. Когда он ковыляет по улице, люди смеются, а собаки поднимают лай.
Вот как Шекспир описывает внешность нашего героя словами жены Генриха VI, королевы Маргариты:
Ну ладно Маргарита, она ненавидит весь клан Йорков, а юного Ричарда почему-то больше всего. Но вот что говорит о себе и сам герой:
Для зрителей шекспировского театра физическое и моральное уродство обязательно сочетались, одно предполагало другое. Все считали, что от такого урода можно и нужно было ожидать любых, самых страшных преступлений. Вот он какой образ «злодея»! Страшный горбун, руки по локоть в крови, вурдалак, исчадие ада… Что еще надо для создания образа чудовища, воплощения абсолютного зла?!
Ричард тоскует о любви и семейном счастье, но уверен в том, что полюбить его нельзя. Власть – вот единственная отрада, и он добьется ее, даже если при этом душа его станет столь же отвратительной, как внешность. Если между ним и троном стоят чужие жизни, он должен их отнять, «расчистив путь кровавым топором». Ричард виртуозно лицемерит, гипнотизируя окружающих, которые не могут узнать в нем своего палача. Чем ближе он к очередному злодеянию, тем слаще его улыбки и горячее объятия. Незадачливый герцог Кларенс, по навету брата заключенный в Тауэр, до последнего надеется на заступничество Ричарда, а тот велит утопить его в бочке с вином. Лорда Хастингса узурпатор обласкивает, назначает председателем Королевского совета – и тут же велит казнить. Вынудив выйти за себя замуж леди Анну, жену погубленного им принца Эдуарда, Ричард вскоре убивает и ее, чтобы жениться на собственной племяннице Элизабет и упрочить свои права на трон.
Шекспир писал свою пьесу в последнее десятилетие XVI века, в царствование Елизаветы I, и неудивительно, что в своем повествовании он более благосклонен к деду Елизаветы, первому королю из династии Тюдоров Генриху VII. Он показал Ричарда злобным узурпатором, который без колебаний нанимает убийцу, чтобы умертвить «двух врагов смертельных; от них покоя нет мне, нет мне сна… двух незаконнорожденных в Тауэре». Совершив это черное дело, Ричард хладнокровно решает добиваться расположения старшей сестры убитых принцев, уже обещанной в жены его сопернику, Генриху Тюдору. В счастливом финале пьесы, после победы на Босвортском поле, Генрих Тюдор провозглашает: «Издох кровавый пес… и кончена вражда».
Все, что написал Шекспир, было принято за правду и вошло, похоже, в труды историков, как и написанная Томасом Мором биография Ричарда III, опубликованная в 1534 году и позднее использованная Шекспиром при создании драмы «Ричард III».
Томас Мор тоже рисовал Ричарда самыми черными красками. Мору, которого в Англии почитают как святого, принадлежит сочинение «История короля Ричарда III». Этот труд Томаса Мора не самый хронологически ранний анализ личности Ричарда, но его суть в том, что он отразил не только отношение династии Тюдоров к проблеме (им необходимо было очернить Ричарда, чтобы все забыли об их собственной
