Альберт Иванов
Волшебный кувшин Хомы и Суслика
Как Хома следы собирал
Бежал как-то хомяк Хома по своим делам и наткнулся на Лисий след. Там, среди травы, глинистая плешинка была, и на ней тот след отпечатался. Левой задней лапы — как определил Хома.
Только что дождь прошёл. А в чёткой вмятине на мягкой глине воды не было. Совсем свежий след. И хорошо видно, куда Лиса свои стопы направила. Вернее, стопу. В ту же сторону, куда и Хома бежал.
«Нетушки», — привычно сказал себе Хома. И хотел уже было повернуть обратно.
А Лиса — вот она! Тень её остроносая вдруг сзади на него упала. До чего же хитра рыжая: любит петлять, следы запутывать!
Замер Хома, ни с места. Куда теперь от неё денешься? Поздно.
Но со страху что только не придумаешь! И Хома быстро принялся всякими соломинками и прутиками Лисий с лед, огораживать. Да усердно так, заботливо.
А сам краем глаза на её зловещую тень поглядывает.
Застыла тень. Видать, заинтересовалась Лиса: чем это Хома-хомяк так старательно занимается? Что он тут с её следом делает? Неспроста, наверно.
— Ты чего? — наконец не выдержала Лиса.
Повернул Хома голову и вздрогнул. И хотя он собирался понарошку вздрогнуть, будто бы и не знал, что за ним Лиса стоит, — но вышло по-настоящему. Да и как тут не вздрогнуть, увидев Лису прямо за собой.
— Ох, напугала! — соврал Хома.
А соврал он не о том, что она его напугала, а о том, что вроде её не боится. Неожиданно, мол, застала.
— Красивый след! — отступил Хома немного назад, как бы любуясь отпечатком Лисьей лапы. — Правда?
— Да у меня таких следов… — начала было Лиса и спохватилась: — И без тебя знаю, что красивый! Ты мне голову не дури. Зачем мой след огораживаешь?
— Видишь ли, — скромно потупился Хома, — я — собиратель.
— Я тоже собирательница — хомяков, — осклабилась Лиса. — А ты собиратель чего?
— Ну, я-то лисиц не собираю, — криво улыбнулся Хома, — а всего-навсего разные следы, — застенчиво сказал он.
— Что? — опешила она. — Следы?.. А оградка эта зачем? Может, колдуешь? Мой след хоронишь? — забеспокоилась она.
— Скажешь тоже! — оскорблённо заметил Хома. — Оградка, чтобы никто не наступил ненароком. — И двинулся было прочь. — Пойду погуляю, подожду, пока высохнет.
— Нет, погоди, — остановила его Лиса. — Ты что, вправду всякие следы собираешь? — недоверчиво спросила она.
— Не всякие, — гордо ответил Хома. — Только красивые и чёткие. Твои, Волка, Зайца…
— Медведя, — подсказала, усмехнувшись, Лиса.
— Медведя — нет. Они в нору не пролазят, — пожаловался Хома.
— И много у тебя моих следов? — как бы небрежно спросила Лиса.
— Хватает, — сдержанно сказал Хома. — Но только трёх твоих лап: двух передних и правой задней. Наконец-то на отпечаток четвёртой лапы наткнулся. Теперь полный набор! — вновь полюбовался он на её след. — Ты хоть понимаешь, как мне повезло?!
— И давно ты этим занимаешься? — Она и верила, и не верила.
— Давно. Каких только у меня следов нет! — расхвастался Хома, положение обязывало — трудное. — Утренние и вечерние, быстрые и неторопливые, грустные и счастливые, земляные и глиняные.
— А песчаные следы у тебя есть? — прервала его хитрая Лиса.
— Песчаных нету, — удачно избежал он подвоха. — До норы донести не могу. Осыпаются.
— Ну, а быстрые следы — какие они? — не унималась она.
Но его не проведёшь.
— Быстрые — поменьше, чем медленные. Когда бежишь, не на всю лапу наступаешь.
— А счастливые следы?
— Особые, — лишь на миг замялся Хома. — Ты бываешь счастливой?
— Редко, — призналась Лиса. — Когда сыта.
— Неправда, — строго сказал собиратель следов Хома. — Я однажды видел — идёшь ты, улыбаешься, счастли-и-вая и голодная.
— Голодная и счастливая? — возмутилась Лиса.
— Из деревни шла, курицу в зубах несла, — сообщил Хома.
— Тогда конечно, — заулыбалась Лиса.
— А следы-то остались. Вот я и взял один — замечательный такой, с присохшим куриным пёрышком. Гордость моей коллекции! — похвалился он. — Не веришь?
— Теперь верю, — полыцённо кивнула она. — Меня не обманешь.
— Куда там! И как ты могла подумать?
— А чьи следы лучше — мои или Волка? — капризно спросила она.
— У него, понятно, внушительней, но грубее, зато твои — изящнее, — не разочаровал её Хома.
Он сорвал лопушок и бережно надел его на соломинки, словно крышу, над Лисьим следом.
— Пусть подсохнет.
— Зря, — поспешно заметила Лиса. — Солнышко лучше подсушит.
— И то правда, — убрал Хома лопушок. — Я гляжу, ты в нашем деле разбираешься.
— Да уж не глупее тебя, — погладила себя по голове Лиса.
— Пусть этот след здесь побудет, — деловито сказал Хома. — Идём ко мне, другие твои покажу.
А затем озабоченно:
— Нет, покарауль его здесь, а то ещё украдут!
— Кто?
— Мало ли кто! Вдруг Суслик начнёт следы собирать? Он мне давно завидует. Я лучше остальные твои следы сюда принесу.
— Ладно, — согласилась Лиса. — Неси.
— Если донесу, — хихикнул Хома и осёкся.
Лиса подозрительно посмотрела не него.
— Тяжёлые, — нашёлся Хома. — Целых три!
— Гляди у меня! Смотри, чтобы не сломались по дороге, — напутствовала его Лиса.
Хома убежал. А она осталась свой след охранять.
Долго она тут простояла.
И след её давно высох, а Хомы всё нет и нет. Как говорится, и след простыл. Его след.
Лиса и по сей день верит, что он — собиратель следов.
«Вероятно, не смог тогда донести, — полагает она, — и боялся на глаза показаться».
Вероятно, поэтому Лиса с тех пор то и дело оставляет возле его норы много следов. Всех четырёх лап!
