Христова и победы над дьяволом. И войдут в него только те, которые записаны у Агнца в книге жизни, те, кто остался верен Христу. И Сам Бог будет обитать с ними в этом чудном городе, и будут они народом Его.
«И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прошлое прошло».
Такой увидел Иоанн блаженную и вечную жизнь праведников с Богом в небесном Иерусалиме. Эта жизнь совсем не похожа на земную, потому что в ней нет скорбей и бед. А боязливых и неверных чародеев и идолослужителей ожидает «огненное озеро» и «вторая смерть», под которой понимали вечное осуждение грешников.
Очень подробно описал Иоанн этот град святой и великий, сошедший с неба от Бога, его двенадцать ворот с именами двенадцати колен Израилевых и двенадцать оснований с именами двенадцати апостолов. Высокие стены окружают город в знак того, что в него не может войти ни один недостойный. Стена построена из ясписа, символизирующего собой Божественную славу. Сам город «из чистого золота, подобен чистому стеклу» в знак светлости обитателей его.
Весь небесный Иерусалим и стены его блистают драгоценными камнями, каждый из которых обозначает одного из апостолов, евангелистов или святых. Зеленоватый яспис — апостола Петра, смарагд — апостола и евангелиста Иоанна Богослова, сардоникс — Иакова, лазурный сапфир — Павла и прочее.
Жизнь обитателей этого чудесного города тоже необычна. В нем нет видимого хоама, потому что «Господь Бог вседержитель — храм ему и Агнец». Город не нуждается ни в каком освещении, ни в солнце, ни в луне, ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец. Ворота города не запираются днем, а ночи там не бывает.
Как наяву узрел апостол Иоанн этот небесный город, которому суждено возникнуть в будущем. Это видение тайновидца дало повод толкователям сравнить небесную Церковь с земной, далекой от совершенства. Ведь в земной Церкви добро уживается со злом, вместе с пшеницей растут плевелы. А небесная Церковь соберет со всей земли, из всех проживших поколений только безупречных, святых и чистых людей.
Прекрасный город своей юности Иерусалим Иоанн помнил всегда. В видениях он осыпал Небесный Иерусалим драгоценными каменьями и жемчугом и наделил символическими «рекой жизни» и «древом жизни», которые еще полнее живописуют блаженство избранных жителей.
От престола Бога и Агнца будет непрерывно истекать «светлая, как кристалл, чистая река воды жизни», означающая благодать Животворящего духа.
А «древо жизни», которое будет украшать Небесный Иерусалим, напоминает нам древо из земного рая, росшее там до грехопадения родителей. Это чудесное древо может плодоносить двенадцать раз в году, а его целебные листья исцеляют народы. Толкователи полагали, что «древо жизни» знаменует Христа.
В заключительных стихах «Откровения» Иоанн удостоверяет истинность и верность всего сказанного и напоминает о близости исполнения всего, что было ему явлено, а также о близости второго пришествия Христова.
«Се гряду скоро!» Эти слова, по толкованию святого Андрея Кесарийского, означают или кратковременность настоящей жизни в сравнении с будущей, или же внезапность и быстроту кончины каждого человека.
Первые читатели «Откровения» — жители греческих городов Малой Азии и Иудеи, понимавшие по- гречески, не разгадывали и не толковали содержание этой книги, они его хорошо понимали. Таинственные и чудесные образы Апокалипсиса были для них прозрачны и ясны.
Во-первых, потому, что почти все они были навеяны Ветхим Заветом, который прекрасно знал Иоанн Богослов еще с детских лет. Хорошо знали эту книгу все жители Палестины, даже слуги и рабы, потому что Завет толковали в синагогах и читали в каждом доме ежедневно.
Но даже не знающий Завета малограмотный современник Иоанна с огромным интересом слушал чтение его книги, потому что в ней говорилось о нынешних временах и о том, чему надлежит быть вскоре. Для этих читателей и слушателей Апокалипсиса «жена, облеченная в солнце и увенчанная двенадцатью звездами», была, без сомнений, народом Израиля с его двенадцатью коленами. А дракон с семью головами олицетворял Римскую империю, его красный цвет — императорскую мантию, а семь голов дракона — семь императоров, правивших до появления Апокалипсиса, — Юлия Цезаря, Августа, Тиберия, Калигулу, Клавдия, Нерона, Гальбу.
Зверь с семью головами, вышедший из моря, — еще один символ Римской империи. Как известно, Рим стоит на семи холмах. Конечно, сам Иоанн и первые христиане не сомневались в том, что одна из голов дракона сначала получила смертельную рану, а потом исцелилась. Это Нерон, который покончил с собой, когда против него восстали его вассалы, а потом прошел слух, что он жив.
Историки уверяют, что для современников Иоанна не составляло труда разгадать загадку: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочтет число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть». У многих древних народов числа обозначались буквами алфавита. Если подставить буквы над числом 666, то получатся слова «Нерон кесарь». Впрочем, позднее это объяснение не раз оспаривалось, и современные ученые считают, что «число зверя» так и не разгадано.
И под Вавилоном, ставшим символом насилия и бесчестия, и под «великою блудницею», восседающей на звере багряном с семью головами, тоже разумели Рим. И многие подробности, не разгаданные в более поздние времена, для современников Иоанна были ясны.
Прошло несколько веков. Страшные знамения Апокалипсиса — войны и землетрясения, нашествия саранчи и голодные годы повторялись с завидной регулярностью, каждый раз подтверждая истинность пророчества Иоанна. Но многие исторические реалии первого тысячелетия стали забываться. Читатели и слушатели Апокалипсиса уже не ПОМНИЛИ, а ТОЛКОВАЛИ. разгадывали, объясняли образы и пророчества бессмертной книги.
Христианство стало господствующей религией и утвердилось не только в Риме. И в «Откровении» Иоанна Богослова начали усматривать исторические картины зарождения христианства и борьбы его с ересями и гонениями. Под «женой, облеченной в солнце», богословы уже разумели или Пресвятую Богородицу, или Церковь Христову. Из «числа зверя» — 666 — выводили уже не императора Нерона, а целую вереницу «злодеев» от Римского Папы до Иосифа Сталина.
Можно только удивляться, что книга, написанная когда-то на злобу дня, спустя много веков продолжает привлекать к себе умы людей, верующих и далеких от религии. Одно из объяснений — общая предрасположенность рода человеческого к ворожбе, гаданиям и предсказаниям. Люди страстно желают знать, что с ними будет в далеком и ближайшем будущем.
Таинственные и затемненные картины Апокалипсиса остаются богатой почвой, на которой и в наше время произрастают самые фантастические и невероятные интерпретации и видения. Как известно, интерпретации чате поддаются художественные произведения. Многие и воспринимают «Откровение» как чистую поэзию, которая воодушевляла художников, писателей и поэтов. Эстетические достоинства этой пророческой книги неоспоримы.
Давно признано, что это лучшее произведение апокалипсической литературы. Литература эта была довольно обширна, но нынче ее изучают только глубокие специалисты, а «Откровение» Иоанна Богослова стало классикой и вышло далеко за пределы религиозного и богословского жанра.
«Как художественно здесь создано целое! Какой мастер он в искусстве образования отдельных слов, мощных призывов и кличей! Несравненно нежны и красивы все те образы, в которых ясновидец изображает будущий мир», — говорил об «Откровении» В. Буссе.
О символике, аллегориях и притчах Апокалипсиса написано немало статей, монографий и диссертаций.
Примерно с семнадцатого века в Европе и в России наблюдался новый всплеск интереса к Апокалипсису, что в общем-то понятно: войнам, смутам, природным катастрофам не было конца. Вместе с литературными интерпретациями «Откровения» появились и научные, и наукообразные. Замысловатая образность и необузданная фантастика произведения Иоанна порождали столь же буйные вымыслы интерпретаторов.
