закончится. Истина сможет обходиться без меня, а я без нее. Все будет по-другому.
«Она должна понравиться Машеньке, обязательно», — подумал он.
Мелькнула мысль, что кое-кто из последователей Сына зари может не очень хорошо воспринять тот факт, что у него есть трехлетняя дочь, но затем мысли исчезли вовсе, поскольку Дина наклонилась, чтобы поцеловать мужа. Исчезло беспокойство, сгинул страх, порожденный видением падающей луны, отступили назойливые «воспоминания».
Остались только они вдвоем, а это значит, что целый мир…
Утром Кирилл поднялся с большим трудом и еле-еле успел на традиционный военный совет. Голова с ночи осталась тяжелой. Не увидев на привычном месте Сереги, он в первый момент даже удивился, не сразу вспомнил, что тот сейчас далеко, на улице Белинского, там, где некогда было кладбище, а в конце девяностых построили торговый центр «Этажи».
— Доброе утро, — сказал Арсен. — Начнем, во имя Отца, Единственного и Несотворенного.
Бывший глава «прибрежной» общины так и не уверовал в посланника и его учение. Внешне он никак этого не показывал, участвовал в молитвах и обрядах, но Кирилл знал, что все это — маскировка, своеобразная мимикрия, позволяющая избегать лишних проблем.
И как только Сын зари из союзника превратится в соперника, все изменится…
— Начнем, — кивнул Кирилл, усаживаясь на стул.
Обсудили операции на сегодня, носящие отвлекающий, беспокоящий характер, чтобы Дериев ничего не заподозрил. Затем перешли к системе патрулей и опорных пунктов, которую с сегодняшнего дня нужно было менять, потому что информация попала к майору.
Арсен озвучил необходимые приказы, и командиры отрядов начали расходиться.
— Теперь можно говорить спокойно, — сказал он, когда они с Кириллом остались вдвоем в комнате. — Ночью мы проводили Стаса почти до улицы Сусловой, дальше он пошел сам. На рассвете встретили его. Он сказал, что всё в силе, переговоры состоятся в «Этажах» на закате.
— Хорошо, — бывший журналист кивнул, ощутил, как от волнения зачесались ладони: Дериев имел возможность отказаться, выскользнуть из приготовленной для него ловушки, но он шагнул в нее смело, чувствуя себя не жертвой, а охотником. И это значит, что ближайшее будущее обрело четкую определенность, в один миг истинно призрачными стало множество вероятностей.
Сохранилось лишь несколько, и одной из них предстояло сделаться реальностью в ближайшие сутки.
— Как следует обыщите развалины, — приказал Кирилл, перед глазами которого стоял темный, заваленный обломками склад, где укрывался сейчас отряд с Дериевым во главе. — Оставьте наблюдателей рядом с «Этажами», хотя бы на крыше дома через Белинку, чтобы враг не затеял какую-нибудь добавочную подлость. К вечеру должна быть готова группа прикрытия.
— Где поместим ее? — спросил Арсен.
Он обращался с посланником без подобострастия, свойственного тем, кто искренне верил в Сына зари, но с подчеркнутым, спокойным уважением. Кириллу это нравилось.
— В остроге, — предложил он, подумав. — И рядом, и укрыться легко.
Старый острог, где во времена империи держали политзаключенных, а после развала СССР находился выставочный зал, располагался в самом центре города. За те десятилетия, которые за ним не присматривали, острог почти не пострадал — не рухнули стены, уцелели башни.
— Хорошо, место удобное, — признал Арсен. — Ну что же, за дело?
День прошел в обыкновенной суете.
Кирилл разговаривал с людьми — напутствовал умирающих и просвещал тех, кто колебался, принимать новую веру или нет. Он обедал вместе с последователями, ходил смотреть, как продвигаются работы по рытью колодца в окрестностях Печерского монастыря, посещал кладбище.
Он улыбался и изображал скорбь, но глаза его были отсутствующими, а душу смущала тревога. Вечер надвигался, как темная, грозовая туча, и крылось в ее недрах что-то недоступное его дару, не попавшее в его «воспоминания», но опасное, как кол на дне замаскированной ямы.
Видения будущего накатывали в самые неподходящие моменты, приходили образы, настолько яркие, что затмевали реальность, но при этом не очень понятные: болото и торчащие из него дома, бредущая через метель мрачная процессия, парусное судно на волжской глади…
Кирилл вздрагивал, по спине его пробегал холодок.
Увидит ли он это в реальности, или все это останется для него ложными воспоминаниями, «подарком» желтого света, неведомо откуда пролившегося на землю по дороге на Кстово?
Вернувшись с кладбища, Кирилл едва успел перекусить, как в дверь постучали. На пороге обнаружился Арсен.
— Пора выходить, если мы хотим успеть к сроку, — проговорил он.
— Да. — Кирилл поднялся.
— Ты куда? — встрепенулась Дина. — Что происходит?
— Ничего более странного или опасного, чем обычно. — Кирилл обнял жену, но та отстранилась, уловила, похоже, что любимый мужчина кривит душой, чтобы она не волновалась.
— Можно мне с тобой?
— Нет, это исключено. — Кирилл увидел, как заблестели ее глаза, как сжались кулачки, услышал, как она учащенно задышала. — Так, стоп! Только не надо никаких слез!
— Это опасно? — спросила Дина. — Я же беспокоюсь! Представляешь?
— Да, но я должен идти. — Он решительно повернулся к входной двери.
И, уже закрывая ее, услышал, как оставшаяся в одиночестве женщина всхлипнула — единственный раз, горько и отрывисто.
— Надо бы тебя как-то вооружить, — сказал Арсен, когда они оказались на улице.
Кирилл помотал головой. Желания таскать при себе автомат или пистолет у него не было. Кроме того, он совершенно не представлял, как с этими штуковинами обращаться.
— Но там будет опасно, — продолжал упорствовать бывший глава «прибрежной» общины.
— Я знаю, я уже был там, где для вас будет опасно. — Кирилл посмотрел собеседнику прямо в глаза, и тот не выдержал, отвел взгляд. — Мое оружие — это не «Калаш» и не пистолет Макарова. Даже ракетная установка не поможет в той схватке, что нам предстоит.
— Командир, если можно, то я… — подал голос Степан.
— Нельзя! — оборвал его Кирилл.
Да, поначалу их в самые опасные моменты будет всего трое, причем он сам без оружия. А Стас, на самом деле, враг. Одинокому федайкину придется непросто, но на то он и профессионал, для того и выбран, чтобы решать подобные задачи.
Последняя реплика посланника прозвучала достаточно твердо, и возражений больше не было.
— Руины торгового центра мы осмотрели, там все чисто, — сообщил Арсен. — Наблюдатель с ракетницей находится на крыше дома сто шесть по улице Белинского, он получил соответствующие инструкции. Если что, даст сигнал, и мы из острога за три минуты доберемся до «Этажей».
Кирилл кивнул.
— Я провожу вас до перекрестка с Полтавской, дальше пойдете сами, — закончил бывший глава «прибрежной» общины.
Стас ждал их во дворе штаб-квартиры, изможденный и уставший, даже вроде бы похудевший, с лихорадочно блестевшими глазами и автоматом Калашникова на плече. Точно таким же, с укороченным прикладом, был вооружен и Степан, но у него на поясе висела еще и пистолетная кобура.
— Слава Сыну зари, вссссыыы! — воскликнул предатель и поклонился.
«Не хватает только поцелуя, — подумал Кирилл, — и креста».
От этой мысли его обдало холодком. Неудавшаяся казнь осталась позади, но впереди, в недоступных его взору каньонах будущего, может прятаться все что угодно, в том числе и новая Голгофа.
Никто не докажет, что он увидел все варианты.
А гибель пророков бывает кровавой и страшной.
— Сейчас не время для славословий, — сказал Кирилл, стараясь не морщиться. — Пошли.
Они поднялись к автостанции и мимо того места, где неделю назад билась в экстазе толпа,
