попали?
– Один живете? – уводя разговор из ненужного русла в нужное, поинтересовался Гусев. – Одному-то, наверное, тоскливо, а?
– Да откуда же в лесу тоскливо? – возразил лесник, вытирая руки ветошью. – Не замечал такого. А вы, значит, гуляете? А я прямо сейчас уезжаю. Масло вот проверял перед дорогой. Вас подбросить куда- нибудь?
– Не стоит, – ответил Гусев. – Подышу еще.
– Ну, смотрите, – пожал плечами Затулин. – Вы только собачек имейте в виду. Они у меня сторожевые. Покусать могут. Так что вы лучше где-нибудь в сторонке дышите…
– Я понял, – поддакнул Гусев. – Я дальше пойду.
– Ну, это как знаете. Только огня не жгите – при нынешней суши до беды недалеко.
– А что, бывают пожары? Нет? А как вообще тут обстановка у вас? Не страшно вот так по ночам? Происшествия случаются?
– Я думаю, в городе-то происшествий побольше будет – разве нет? – усмехнулся лесник. – А у нас что – благодать. Нет, у нас спокойно.
– Это хорошо. Так я пойду, пожалуй. Всего вам доброго.
– Ага, бывайте! А то бы подбросил вас. Чего по жаре шататься! Говорят, для здоровья вредно.
– Нет, спасибо, я уж, как решил, пешочком…
Гусев обогнул кордон и снова углубился в заросли. Он с удовольствием этого бы не делал, но чувствовал на своей спине пристальный взгляд лесника. Только исчезнув из его поля зрения, он почувствовал себя увереннее. Чем-то этот лесник его настораживал. Гусев вряд ли мог дать себе отчет, в чем тут дело, но что-то в поведении мужчины ему не нравилось. Как будто тот вел какую-то непонятную игру. Например, он всячески намекал Гусеву, чтобы тот держался подальше от его избушки. Собаками стращал, предлагал куда-нибудь отвезти, гулять по жаре не рекомендовал. Всячески отваживал от своей обители. Почему?
Неожиданно в голову Гусеву пришла мысль проверить, не пополнилось ли число обитателей этого благословенного местечка еще на одного человека? Зачем лесник собрался в город? За полицией? За медицинской помощью? Что вообще у него на уме? Гусев торопливо зашагал обратно, стараясь обогнуть кордон так, чтобы его не заметили ни собаки, ни хозяин. Постепенно он перешел на легкий бег и вскоре оказался в десяти метрах от дороги, ведущей к кордону. Притаившись за кустами, он стал ждать. Вскоре он услышал рычание мотора, и «УАЗ» промчался мимо, подняв над дорогой легкое облачко пыли. Дождавшись, когда шум машины смолкнет за деревьями, Гусев достал из-под пиджака пистолет и снял с предохранителя. Потом осторожно двинулся туда, где совсем недавно расстался с хозяином лесного логова.
Главным препятствием ему сейчас представлялись собаки лесника, но, к удивлению, повторное его появление лохматые стражи восприняли с неожиданным восторгом, устроив вокруг Гусева веселый перепляс, а лохматый пес даже лизнул его в губы. Видимо, после отъезда хозяина они настроились скучать, а появление человека, которого с некоторой натяжкой можно было назвать знакомым, явилось для них приятным сюрпризом.
Приободренный, он решил осмотреть кордон. Дом, гараж, что-то похожее на курятник или свинарник, да рубленая банька, вот и вся архитектура. Похоже, ценного в доме не водилось, потому что входная дверь была не заперта и даже слегка приоткрыта. Гараж также был нараспашку, и ничего интересного там не просматривалось. От свинарника несло за версту, и Гусев туда даже не заглядывал. Больше всего его заинтересовала банька. Туда он и двинулся.
В крошечное оконце, заделанное тусклым кусочком стекла, невозможно было ничего разглядеть. Гусев осторожно потянул на себя дверь, приоткрыл ее и вдруг осознал, что внутри кто-то есть. Он пожалел, что у него с собой нет фонарика, но довольно уверенно выкрикнул в полумрак небольшого, пропахшего дымком помещения:
– Есть кто-нибудь?
В темноте послышалась возня, а потом мужской недовольный голос произнес:
– Кто там? Хозяина нет, отъехал. Будет часа через два.
– А вы, простите, кто? – вежливо спросил Гусев, на всякий случай держа пистолет наготове.
Он стоял в дверях – точно в прямоугольнике света, падающего снаружи, и не сразу сообразил, что хорошо виден. Впрочем, он не слишком этим обеспокоился, только отступил на шаг в сторону.
Этот шаг, возможно, спас ему жизнь. Из темноты внезапно полыхнул красноватый огонь, и громыхнул выстрел, показавшийся Гусеву громким, точно взрыв гранаты. По его правому плечу будто хлестнули плеткой с раскаленными хвостами. Он вскрикнул и невольно разжал пальцы. Пистолет плюхнулся на разбухшие доски пола, а самого Гусева отшвырнуло к стене. Он ткнулся в косяк и, инстинктивно пригнувшись, выскочил наружу. И тут же вслед ему грянул еще один выстрел. Крупная дробь с треском врезалась в дверь. Рука у него онемела, из-под рукава пиджака заструилась кровь. Гусев метнулся прочь от кордона, треща валежником и натыкаясь на молодые деревья. Залаяли собаки.
Только один раз он решился обернуться. Возле баньки стоял высокий темноволосый человек с перевязанной рукой и не слишком ловко перезаряжал ружье. Гусев видел его только ночью и на фото, но сейчас отчетливо понял, что это и есть Томилин и что ему лучше убираться отсюда поскорее.
15
Судьба иногда совершает такие повороты, что дух захватывает. Причем не всегда эти повороты в худшую сторону, хотя на неприятности судьба щедра. Однако периодически она дает человеку передышку и чуть-чуть облегчает ему жизнь. К таким метаморфозам Томилин давно привык, но все равно удивлению его не было предела, когда в лесной сторожке совершенно неожиданно среди ночи он обнаружил того самого человека, на встречу с которым надеялся, направляясь в Зеленодольск. Подобное было невероятно, но оно случилось. И слава богу, что случилось, потому что дела в эту ночь пошли совсем плохо.
Когда у реки по нему начали стрелять в спину, Володя решил, что его час настал. Укрыться было негде, впереди водная преграда, крутой берег, и он бежал, как заяц, на одном лишь инстинкте самосохранения. И все-таки они его достали. Огнем обожгло правую руку. Он упал, потом вскочил и все- таки успел нырнуть в тепловатую черную воду. Как сквозь ватную подушку он слышал настойчивое баханье выстрелов на берегу. И еще одна пуля задела его – отыскала под толщей воды, чиркнула по ребрам, сдавила грудную клетку предательской болью. Он выдержал и это, стремясь как можно дальше уйти от опасного места. Ушел в глубину и, изо всех сил работая мышцами, поплыл по течению. Плыл до тех пор, пока кровь не загудела у него в ушах. Тогда он вынырнул на поверхность, стараясь при этом производить как можно меньше шума, и отдышался. Прямо над ним склонилась ива, а над ней в черном небе посверкивали звезды. Было слышно, как шелестит листва и плюхает вода, ударяясь о противоположный берег. Шума погони не было слышно, но Томилин знал, что времени терять нельзя ни секунды.
Он осторожно выполз на берег, приподнялся и на полусогнутых ногах стал пробираться вперед, перебегая от одной ивы до другой, пока не выбрался повыше. К его радости, прямо перед ним возникла тень леса, до которого было рукой подать. Видимо, под водой он одолел значительное расстояние. Однако из-за потери крови его шатало и кружилась голова. Добежав до деревьев, Володя сел на землю, стащил с себя рубашку, оторвал от нее лоскут и старательно перемотал простреленную руку. Пуля задела мягкие ткани и прошла навылет, в принципе, ничего страшного, но не в таких обстоятельствах.
Перевязав рану, он двинулся в глубину леса, надеясь на авось. Так он вышел к лесному кордону, где попросился к леснику на ночлег, а лесник оказался тем самым Николаем Затулиным, с которым когда-то они сидели за одной партой.
Нельзя сказать, что встреча получилась радушной, уж слишком она была неожиданной. Но Николай Томилина приютил, обработал ему раны, накормил и выслушал его печальную историю.
– Ну и что скажешь? – спросил в заключение Володя. – Что посоветуешь? Я-то, видать, в родных краях совсем чужой стал.
– Что скажу? – поскреб бороду Затулин. – Все мы гости на этой земле… Но твои проблемы, мне
