не ожидала увидеть его в это время. Он вернулся домой после работы значительно раньше.
Выйдя из кухни, я хотела было подойти и обнять его, поцеловать, но он коротко бросил «привет» и направился в свою комнату. Я последовала за ним, с намерением узнать, что произошло и почему он на меня даже не смотрит. Остановившись на пороге комнаты, я увидела, что он складывает несколько вещей в чемодан.
– Ты уезжаешь?
– Да. У меня командировка.
– Насколько?
– На неделю.
И снова молчание, от которого становилось неуютно.
– Почему ты холоден со мной?
– Я не холоден, просто спешу.
– Я тоже спешила приготовить тебе ужин.
– Извини, придется поужинать одной, я через час выезжаю.
– Это все, что ты хочешь мне сказать?
Он, наконец, оторвал свой взгляд от чемодана и взглянул на меня. Его глаза ровным счетом ничего не выражали, будто все было так, как прежде.
– Что ты хочешь услышать?
– Я думала, наши отношения…
– Наши отношения? – перебил меня Сергей и иронично вздернул бровь. – А какие у нас, по-твоему, отношения, Маша?
– Это я у тебя хотела спросить.
– У нас нет с тобой отношений, о которых ты мне сейчас намекаешь. Мы просто переспали и все.
– Просто переспали?
Я не верила своим ушам, глядя, как он равнодушно это говорил.
– Маш, послушай, вчерашняя ночь была ошибкой. И я сожалею, что это произошло. Я поддался сиюминутному желанию, и за это прошу прощение.
– Ошибкой?
– Именно.
Он отвернулся от меня, показывая тем самым, что не желает больше продолжать разговор. А я не стала настаивать на продолжении. На ватных ногах, придерживаясь за стену, я просеменила к своей комнате, села на край кровати и просто застыла, глядя в одну точку. Я ждала, когда услышу звук, закрывающейся входной двери, и когда дождалась, позволила слезе покатиться по щеке. За ней покатилась другая, затем еще одна и еще одна. Они катились долго, не переставая… Периодически я щурила глаза, а потом смотрела в зеркало на свое отражение. На щеках блестели мокрые дорожки. В глазах застыли слезы, словно линзы, мешающие четко видеть.
– Маша, какая же ты Машка, – усмехнулась я сама себе.
Свернувшись в клубочек, как кошка, я пролежала так до самого утра, беззвучно продолжая лить слезы. Я не видела смысла в том, чтобы громко рыдать, у меня просто не было на это сил. Согласившись тогда жить с Сергеем, я знала, что будет тяжело. И я не жалела о своем решении. В этом тоже был смысл. Я была уверена в том, что настанет день, и он захочет забрать свои слова обратно. Вот только больше ждать я не могла, хотя все равно продолжала это делать, пусть и вдали от него. Нет, неправильно: я не могла ждать рядом с ним, под одной крышей. Мне хотелось вырваться отсюда и убежать скорей, лишь бы только по приезду не видеть больше Сергея. Мне следовало поставить точку, но после нее нагло просилась запятая. Только запятую ставить я предоставила право Сергею.
Рано утром, когда только-только начало рассветать, я села за стол перед чистым листом бумаги. Я не видела смысла больше молчать. Мне не было стыдно написать ему письмо. Он должен знать. Я долго просидела над своим письмом, перечитывая его и решаясь сделать главный шаг.
Уже собираясь выйти из кухни, я бросила взгляд на кухонный ящик, в котором находились столовые приборы. Достав оттуда нож, я всматривалась в отражение своих глаз на холодной стали. Как давно я не держала нож не как столовый прибор, а как спортивный снаряд. Я бережно погладила холодный металл и поднесла его к своим губам и оставила на нем их отпечаток. А потом, что было силы метнула его в кухонный буфет. Давно я такого не делала. Казалось, я пришла на «свидание» к своему верному помощнику, но, увы, он мне не поможет более. Мое «лекарство» далеко.
Открыв свой шкаф, я, так же как и Сергей, начала собирать вещи, а чуть позже, услышала звонок в дверь. Пришла моя бабушка. Она все поняла по одному моему виду. Ничего не спросив, она обняла меня и помогла собраться.
– Ты ведь не вернешься в отчий дом, Мария, верно?
– Нет.
– Я поеду с тобой.
– Куда?
– Поедем на мою родину.
Спорить с бабушкой было бесполезно, если она так решила, значит, так и будет. Она не хотела оставлять меня одну в такой период жизни. Отец тоже не стал отговаривать. Но ему мы не сказали, куда едем. Он по доброте своей души, мог рассказать Сергею, где я буду начинать свою новую жизнь. Без него. Папа сильно переживал, но я заверила его, что все будет в порядке, и как приеду, обязательно ему позвоню.
Уже сидя в поезде, который мчался прямиком в Киев, я верила, что поступаю правильно. Нет другого решения в данной ситуации. Ну, вот и все, здравствуй новый этап моей жизни.
Занавес поднимается. Спектакль начинается. Роли еще будут сыграны.
Глава 22
– Я – дурак. Виноват перед Машей. Не нужно было переходить грань. – Сергей старался не смотреть в голубые глаза собеседника, которые его ругали.
– Я тебя еще в армии предупреждал о том, что она вырастет, и у вас могут сложиться совершенно иные отношения.
– Что теперь об этом… Я обидел ее. Намеренно причинил боль словами, когда уезжал в командировку.
– Попроси прощения. Признайся уже хоть себе, что влюблен в нее, признайся ей.
Сергей посмотрел на светловолосого мужчину и горько усмехнулся.
– Я ведь ее знаю с пяти лет. Я ее учил, воспитывал, практически вырастил, когда рядом отца не было, да даже, когда он был. Она росла на моих глазах, а сейчас я стал ее первым мужчиной.
– Это неудивительно.
– Что бы ты сделал на моем месте?
– Я бы не упустил такую девушку. Вероятно, у нее давно появились к тебе чувства. А ты умом еще не принял тот факт, что влюблен в нее. Если ты ее сейчас потеряешь – будешь жалеть.
– Почему же ты тогда не вернул свою бывшую жену?
– Я не смог простить ей измену. Когда она уехала в другой город, я понял, что так даже лучше. Легче будет забыть.
– Забыл?
– Забываю.
