– Кто вас за язык тянул с вашим тестированием? – напустился он на нее. – Что вы себе позволяете! Вы не у себя в Ленинграде! Кто вам дал право через голову заведующего кафедрой действовать? У нас принято сначала с непосредственным начальником советоваться.
– Разве я с вами не советовалась? – спокойно ответила Ольга. – Вы же все отмели с ходу. Все мои предложения.
– Вот и надо было помалкивать! Лезете, куда вас не просят. Только явились, а уже начинаете свои порядки наводить. Скромности вам не хватает!
– Но позвольте! – Ольга возмутилась. – Кто вам дал право разговаривать со мной подобным тоном? Я что, о личном благополучии пекусь?
– Лучше бы вы о нем пеклись – больше пользы было бы! Что вам ректор наговорил без меня?
– Вот вы об этом его и спросите. Сами. Или потерпите до завтра, тогда узнаете.
Выпалив это, она выскочила в коридор, оставив Паршикова ломать голову над ее словами.
Но на этом неприятности не кончились. Когда Александр Александрович вернулся в свой кабинет, Верочка огорошила его сообщением, что завтра после занятий все члены кафедры должны собраться в преподавательской. Придет ректор и зачитает им какой-то приказ.
Определенно эта стерва знает, что за приказ, подумал заведующий, напрасно я с ней повздорил. Надо было сначала выяснить, в чем дело. Что же делать, что же делать?
Он пометался по аудиториям в поисках соратников, но те уже разошлись по домам. Лишь Верочка терпеливо дожидалась его распоряжений да уборщица грохотала ведрами, убирая мусор, оставленный студентами.
«Эх, будь что будет! – решил Паршиков. – Завтра посмотрим. В конце концов, я ее начальник, а она моя подчиненная, – неужто не справлюсь? Не таких обламывали».
И с этими мыслями он поехал домой.
Глава 18. Крутые перемены
На следующий день после занятий кафедра в полном составе собралась в преподавательской. Стульев не хватило, и их пришлось приносить из аудитории.
Никто, кроме Ольги, не знал, зачем их собрали. Но Паршиков дал понять своим людям, что ей все известно, и потому кафедра с интересом поглядывала на Ольгу. А Гарик Лисянский, пытаясь приобнять ее, вкрадчиво спросил:
– Ну что, милочка, может, поделитесь тайной – зачем нас сюда согнали, как стадо на бойню? Что за новость большой пастух приготовил?
– Меня зовут Ольга Дмитриевна, – ответила она, уклоняясь от его ловких рук. – Да, я догадываюсь, зачем собрали кафедру. Но не скажу, поскольку на сто процентов не уверена. И даже если бы была уверена, все равно бы не сказала. Пусть ректор все сообщит сам. Потерпите немного.
Увидев ректора с проректором, кафедра притихла. Стало ясно, что дело нешуточное, – раз в бой выдвинуты такие силы. И тем не менее, сказанное ректором прозвучало как гром с ясного неба.
– За развал работы, крайне слабые знания студентов, многолетнее бездействие по части науки и методики, – грозно объявил ректор, – выношу Паршикову Александру Александровичу строгий выговор и отстраняю от должности заведующего кафедрой. Исполняющей обязанности заведующего назначаю профессора Туржанскую Ольгу Дмитриевну, приказ номер такой-то от вчерашнего числа.
В преподавательской воцарилась гробовая тишина. Кафедра потрясенно молчала. Наконец Паршиков не выдержал.
– Леонид Александрович! – начал он возмущенно, – почему же сразу отстранить? Обычно человеку делают выговор с предупреждением, дают время на исправление. А вы сразу – к высшей мере. Меня, между прочим, избрали по конкурсу. Я в суд подам.
– Не подадите, – уверенно ответил ректор, – я там кое-что расскажу про вас же. Мне преподаватели с других кафедр поведали. Надо было в прокуратуру заявить, да я вас тогда пожалел. И лишний шум институту ни к чему. Советую вам тихо закончить учебный год и подавать на конкурс в какой-нибудь другой вуз. Мешать не буду и характеристику нужную подпишу. Это все, что я могу для вас сделать.
А кафедре вот что скажу. Знание высшей математики у студентов – хуже некуда. Да вам и самим это известно лучше, чем мне. У Ольги Дмитриевны намечена целая программа по выводу кафедры из прорыва. Программа эта согласована со мной. Поэтому прошу неукоснительно выполнять все требования вашей новой заведующей. Вам слово, Ольга Дмитриевна.
– Всех доцентов, – Ольга сразу взяла быка за рога, – прошу к завтрашнему дню подготовить по варианту контрольных работ – для проверки знаний студентов первых курсов по материалу обоих семестров.
Второе. Все преподаватели разрабатывают к вступительным экзаменам по десять билетов. В каждом – десять заданий. Завтра на Доске объявлений будет вывешен примерный вариант билета. Срок исполнения – неделя.
Третье. Прошу каждого обозначить мне область его научных интересов. Какие есть статьи, где и когда опубликованы. Чем хотел бы заниматься. Считаю, что преподаватель, не занимающийся научной работой, – это нонсенс, это человек с завязанными глазами, пытающийся вести за собой других. К завтрашнему дню на Доске объявлений я обозначу область своих научных интересов и всем желающим предлагаю к ним присоединиться.
Доцентов прошу в течение недели положить мне на стол билеты к летней сессии. Можно в рукописном виде. Можно прошлогодние. Да, еще. В ближайшую неделю я побываю у всех на занятиях, чтобы поближе познакомиться с вами как с преподавателями. Прошу отнестись к этому спокойно, как к рядовому рабочему моменту.
Это все. Какие будут вопросы?
Все молчали. В полной тишине ректор с проректором встали, пожелали кафедре успешной работы с новым руководителем и вышли. После их ухода один из ассистентов поднял руку:
– Ольга Дмитриевна, я готов подписаться под каждым вашим словом, хотя, конечно, это круто. Но вы у нас работаете меньше двух недель. Мы ничего о вас не знаем. Расскажите немного о себе.
– Хорошо. Я родом из Ленинграда. Мать – пенсионерка, живет там. Отец умер. Мой муж работал в милиции. Спасая ребенка, он погиб. У меня есть дочь, ей скоро семь лет. Из-за проблем с ее здоровьем я вынуждена была переехать в ваш город. Мне тридцать один год. Вот, пожалуй, и все. С моими методическими и научными трудами любой из вас может ознакомиться у меня в кабинете.
– Почему вы до сих пор не встали на партийный учет? – Тихонова решила показать свою власть. – Вы ведь должны были сделать это в трехдневный срок.
– Я беспартийная.
– Как? Вы не член партии? Как же вы будете руководить кафедрой? – растерялась Тихонова. «Как же я буду давить на тебя?» – подумала.
– Я уже ответила на ваш вопрос. Кстати, мой научный руководитель – член-корреспондент Академии наук – тоже беспартийный, что не мешает ему возглавлять целый коллектив.
– И вы не собираетесь подавать заявление о приеме в партию?
– Пока нет. Не вижу в этом необходимости. Считаю, что можно успешно работать, оставаясь беспартийной. Но надеюсь на деловое сотрудничество с вами.
Еще есть вопросы? Если нет – все свободны. Кроме Паршикова. Александр Александрович, прошу вас в теперь уже мой кабинет – передать мне дела.
– А чего там передавать? Передавать особенно нечего. Занимайте, раз уж так сложилось.
Паршиков горестно махнул рукой, оделся, взял портфель и, не оглядываясь, вышел из кабинета, хозяином которого был без малого четыре года.
Проводив его, Ольга отправила Верочку в отдел кадров за личными делами сотрудников кафедры.
Сложив их в папку, она тоже направилась домой с твердым намерением не ложиться спать, пока не изучит все дела и не сделает необходимые выписки.
Не успела она пройти и полквартала, как возле нее притормозила вишневая «Лада».
– Ольга Дмитриевна! – окликнул ее голос Лисянского, – позвольте вас подбросить до дому, нам по пути.
– Ну, подбросить меня вам вряд ли удастся, – мрачно пошутила Ольга, – комплекция у вас не та, да и я
