Туринская плащаница

Тем временем советник эмира вновь повер­нулся к нему:

—  

Жан-Пьер де Вуази, тебе не подобает ос­таваться здесь. Рыцаря следует привести ко двору...

Ибн Измаил аз-Зайджан доставил Жана-Пье­ра в небольшой домик на территории дворца эмира. В центре двора бил фонтан, в его мраморной чаше была прозрачнейшая вода.

К ним навстречу уже шел старик. Темные умные глаза его оглядели пришедших из-под бе­лого платка на голове, который удерживался синей лентой, прошитой блестящими сереб­ряными нитями. Лицо старика было белым, как мрамор.

—  

Салям алейкум!

—

поприветствовал его советник эмира и продолжил по-французски:

—

Этот юноша, Жан-Пьер де Вуази,

—

рыцарь из Франции. Морские разбойники напали на его корабль и взяли в неволю вместе с товарища­ми по оружию. Эмир Аль-Мустанзир выкупил юного рыцаря и его спутников из рук пиратов, и теперь они его личные заложники. Судя по всему, Жан-Пьер ранен, и я вверяю его твоему искусству...

—

Повернувшись к де Вуази, совет­ник эмира объяснил:

—

Кади Гамаль ад-Дин ибн Вазилъ

—

придворный лекарь нашего эмира. Лучшего присмотра для тебя не найти. Следуй всем его указаниям! И не думай о глупостях, из дворца эмира сбежать не удастся. На всякий

случай я оставлю двух этих воинов,

—

ибн Из­маил аз-Зайджан указал на стражников,

—

для твоей защиты и безопасности...

Ибн Вазиль провел Жана-Пьера в поме­щение с высокими потолками. У окна сто­ял скромный письменный стол, заваленный всевозможными свитками. Справа у стены располагались полки из темного дерева, на которых также лежало множество фолиан­тов и пергаментов. У противоположной сте­ны стояла массивная кровать, рядом с ней маленький столик. Чего на нем только не было: сосуды из глины и дерева, тоненькие трубочки из стекла и металла, маленькие медные плошечки и самые разные инструмен­ты

—

молоточки, скальпели, ножи и зажимы. Кроме того, на столике находилась небольшая чугунная жаровня, в которой лежали пучки трав и тоненький фитилек. Лекарь проверил травы, залил их горячей водой, затем вставил меж пучками лекарственных растений фити­лек и зажег его. Странный сладковато-горький аромат пополз по покоям.

Ибн Вазилъ приказал Жану-Пьеру лечь на кровать. Внимательно осмотрел раны юноши на запястьях и ногах. Затем расстегнул кам­зол и осторожно приподнял грязную повязку на раненом плече. Но более всего не понравилась ибн Вазилю рана на груди Жана-Пьера, подоб­ ная темно-красному острову в центре беловато-желтого озера гноя.

—   

Разве ж не сказано в вашей Библии: «Кто с мечом придет, от меча и погибнет»?

—

спро­сил лекарь. Жан-Пьер молчал, но ибн Вазиль и

не ждал ответа. Он осторожно дотронулся до гнойной коросты:

—

Сама по себе рана не изле­чится, и края ее вновь не затянутся. Придется зашивать ее. Только надо рану очистить.

Лекарь достал два маленьких пузырька из ящика, наполненных целебными эссенциями. Одну такую эссенцию он и вылил на рану юно­го барона. Жана-Пьера ожгло, как огнем. Но боль утихла, когда лекарь смазал края раны чистейшим маслом. Арабский врач протянул льняную повязку рыцарю.

—  

Придерживай ее на ране.

—

Он вымыл ру­ки в плоской чаше.

—

Лежи спокойно. Скоро я вернусь и зашью твои раны. Да съешь немно­го фиников, вон они в чаше рядом,

—

и лекарь подмигнул юному крестоносцу,

—

они тебе по­нравятся. Знаешь ведь, наверное: после того как Аллах создал людей, у него осталось еще два кусочка глины. Из одного он создал верблю­да, из другого

—

финиковую пальму. Оба стали истинными друзьями людям, а плоды пальмы есть эссенция человеческого здоровья и благо­ получия.

— С

этими словами лекарь покинул покои.

Мягкая перина, оставленная на далекой ро­дине, была бы Жану-Пьеру де Вуази куда лю­безней, чем жесткое ложе лекаря. Но лежал он, несмотря на это, все равно удобно. Един­ ственное, что печалило юношу сейчас, было то, что он как беспомощное дитя, пред врагом веры своей, полностью отданный ему в руки. Отчего мусульмане столь человечно обраща­ются с ним? И можно ли им доверять? Но ведь владыка Туниса уже отправлял к Людовику

гонцов с известием, что охотно принял бы хри­стианство, если не увидит в этом для себя никакого урона. И что ждет его, Жана- Пьера, оказавшегося в заложниках? Одно ясно: сопро­тивляться не имеет смысла. Чем поможет его королю героическая смерть глупца?

В этот момент в покои вернулся лекарь с помощником. Тот нес тонкий серебряный под­нос с двумя стаканами и бутылью зеленого стекла.

—     

Что это?

—

настороженно спросил Жан-Пьер.

—     

Настойка из опия,

—

отвечал арабский лекарь.

—

Она необходима тебе, чтобы ты не чувствовал боли, когда я начну зашивать раны. Кроме того, в настойку входят и другие порош­ки

—

старый тайный рецепт. Он помогает от горячки, иногда даже справляется с чумой, но лучше всего действует против дурной крови. А то я опасаюсь, что твои загноившиеся ра­ны могут отравить кровь. Пот будет лить изо всех пор твоего тела, но так и должно быть

—

он принесет исцеление и изгонит яд из крови.

С этими словами лекарь ибн Вазиль поднес стаканчик к губам своего пациента. Лекарство оказалось горьким.

—     

Три тысячи чертей, что это?

—

закри­чал Жан-Пьер.

—

Отдает желчью! Ты меня от­равить собрался?

Лекарь спокойно заметил:

—     

Я не собираюсь отравить тебя. Я стал врачом, чтобы исцелять людей и охранять жизнь. Ибо жизнь

—

это дар Аллаха, создав­

шего все сущее. До тех пор пока живет чело­век, живет в нем и дыхание Аллаха. А потому будь благоразумен...

—

и лекарь капнул на губы Жан-Пьера еще одной настойки из серебряной ложечки,

—

прими без сопротивления...

—

Он говорил с юношей, как с неразумным каприз­ным ребенком.

—

Средство сие избавит тебя от боли и позволит уснуть...

—   

Мне не нужно ничего от боли, и спать я не собираюсь...

—

упрямо возразил Жан- Пьер.

—   

Конечно, нет,

—

легко согласился ибн Ва­зиль.

—

Но как быть с другими обитателями этого дома, когда посреди ночи их разбудят твои стоны?

—

И Жан-Пьер послушно принял снадобье.

И через несколько минут все поплыло перед глазами Жана-Пьера.