предпринималось. Но насколько знал Ноа, Бейли для этого не делала ничего.
Сам же он впрыгнул в жизнь обеими ногами. Склонный к риску и смелый, он заводился от всего нового и разнообразного. А Бейли была… ну, попросту говоря, немного недотепистая. Она шла по жизни, спотыкаясь, однако, все же ухитряясь чаще распрямляться, чем наоборот. Ей недоставало способности руководить собой и контролировать ситуацию.
Вообще непонятно, как они сошлись друг с другом. Это действительно было удивительно.
Взгляд Ноа снова плавно переместился к ее попе. Только грязное пятно на этот раз выпало из мыслей. Он задумался. Что его все-таки сроднило с Бейли? Их одинаковый, эмоциональный склад. Сточки зрения физиологии это определенно имело значение. Бейли была не самой изощренной и гибкой из женщин, это так. Ее приходилось немного уговаривать, чтобы она расслабилась в достаточной мере для получения удовольствия. И приобщать к большему сексуальному разнообразию, нежели позиция типа миссионерского отбывания долга. Но усилия того стоили. Хотя Бейли была не самой уверенной в себе личностью в том, что касается собственного тела и сексапильности, но в ней был боевой задор, нужно отдать ей должное. Это было то выражение в глазах, когда она нервно покусывала губу, мысленно готовясь шагнуть из комфортной зоны и всерьез отдаться всему, к чему бы он ее ни склонял. Даже если она знала, хотя более вероятно, что нет, к сколь ошеломляющему катаклизму это ее приведет.
Ноа ухмыльнулся. Да, это действительно было чертовски ошеломляюще. Жаль, что они с Бейли были, не так схожи в других отношениях.
Уйдя глубоко в свои мысли, Ноа чуть не врезался ей в спину, когда она резко остановилась в центре огромного просторного холла.
— Bay, — прошептала она, оглядываясь кругом и запрокидывая голову, чтобы охватить целиком куполообразный потолок высотой в два этажа.
Ноа молча разделил ее впечатления. Он приехал днем раньше и стоял здесь точно так же, а на самом деле даже не один раз, и сейчас испытывал такое же благоговение, что и она.
— Бог мой, это напоминает фрески Микеланджело из Сикстинской капеллы, — сказала Бейли хриплым от волнения голосом.
— Это точная копия. Здорово, правда?
По роду своей профессии Ноа получал приглашения в самые разные дома, от хижин до дворцов. Поэтому он считал себя привычным ко всему и был далек от благоговейного почтения перед роскошью. Ничто уже не могло его удивить. И главным образом потому, что он научился подходить к новому проекту по возможности с минимальной предвзятостью, но этот… Этот безрассудный эпатаж не мог оставить его равнодушным.
— Эвфемизм века. — Бейли медленно повела рукой, описывая круг, по-прежнему глядя на стены и купол. — Хотя не уверена, что это слово может передать мое впечатление.
— То ли еще будет, — сказал Ноа. — Тебе придется иметь дело с кучей подобных слов, я полагаю. Надеюсь, ты захватила словарь синонимов?
Бейли остановилась и наклонила голову.
— На что ты намекаешь?
Ноа пожал плечами и снова переключил внимание на стены, украшенные совершенно уникальной мешаниной из картин в витиеватых рамах, семейных реликвий и ряда чучел звериных голов на постаментах.
— Я намекаю на то, что если ты собираешься адекватно описать жизнь этого человека, тебе понадобится немало таких определений, к которым ты не прибегала прежде.
— Ты так считаешь? — Бейли сложила руки на груди, подозрительно и в то же время раздраженно. Это было поистине захватывающее сочетание, в результате чего в глазах у нее вспыхнул настоящий зеленый огонь. — И вообще, что ты здесь делаешь?
Подражая ее позе, Ноа скрестил руки.
— То же, что и ты.
— Это индивидуальный проект. Мистер Дент ничего не говорил о том, что кто-то еще в нем участвует. И потом, ты же не писатель.
Ноа поднял бровь.
— Ты зарабатываешь на жизнь сценариями для остросюжетных приключенческих фильмов, — продолжала Бейли.
Дорогостоящими сценариями. Они все до единого были дорогостоящие, мог бы подчеркнуть Ноа. И делал он их исключительно для того, чтобы финансировать свои документальные фильмы. Но к чему юлить и оправдываться? Бейли замахала рукой.
— А это…
— Это и есть настоящая остросюжетная приключенческая история, — закончил за нее Ноа.
Он увидел вспышку интереса в ее глазах.
— Неужели ты здесь не для того, чтобы сделать фильм о его жизни?
— Я, конечно, мог бы это сказать. Но не хочу врать.
— Будто в первый раз, — пробормотала Бейли.
— Я никогда тебе не лгал.
Она только возвела глаза к небу.
— Я… — начал Ноа.
Бейли подняла руку, чтобы остановить его.
— С меня довольно убогих извинений.
— Я не извиняюсь — ни убого, ни как-либо еще! — возмутился Ноа.
Он не имел на это никакого права, поскольку прервал их отношения, ничего внятно не объяснив. Хотя это следовало бы сделать. Однако он не привык как-либо оправдывать свои поступки. Он был перекати-поле. И Бейли должна была это понимать, когда они сблизились. Так почему, спрашивается, нужно ставить ему в вину то, что он заранее не предупредил ее о разрыве? Он решительно этого не понимал. Все равно рано или поздно Бейли отпихнула бы его. Поэтому он только облегчил задачу для них обоих.
— А может, тебе все-таки начать с извинений? — спросила Бейли.
— Ты очень противоречивая и своевольная женщина, Бейли, — сказал Ноа. — Ты это знаешь?
Она наградила его заведомо притворной улыбкой.
— Да, я такая.
Прежде чем он успел остроумно ей возразить, в холл вошел дворецкий Дента. После того как воссоединение с Бейли прошло не так гладко, как хотелось бы, Ноа был рад, даже больше чем следовало, видеть угрюмого испанца. Действительно, мажордом, казалось, не питал к гостю никакого расположения.
— Привет, Костас.
Ноа воздержался от вопроса, как он чувствует себя, после вчерашнего дня, когда дворецкий застал его слоняющимся по дому. Конечно, хотелось посмотреть, как при этом сморщится его лицо, но пришлось порядком напрячься, чтобы себя ограничить.
Однако дворецкий только молча посмотрел в его сторону и после долгой паузы бросил взгляд на Бейли. И тут произошла самая поразительная трансформация. Костас заулыбался. У него были превосходные зубы, идеально ровные и блестящие, особенно два из них с золотыми коронками.
Дворецкий изобразил легкий, но элегантный поклон.
— Миз Мэдисон, мы рады вас видеть. С приездом вас. — Он говорил с сильным акцентом. — Мистер Дент поручил мне показать вам ваши комнаты.
Ноа изумился такой почтительности. К нему в отличие от Бейли относились не с таким уважением. Ладно. Возможно, его легкое раздражение было вызвано тем, что Костас не пожелал с ним разговаривать. Но что он такого сделал? Обычно люди тянулись к нему. Должно быть, здесь играл свою роль тендерный фактор. Ничего другого Ноа придумать не мог. Костас был выходцем из той части мира, где особенно сильны патерналистские традиции. Или, может быть, ему просто нравились леди. Нужно будет предостеречь Бейли.
Лицо мажордома приняло нейтральное выражение, когда его переместившийся взгляд охватил их
