БРЭВИСа время текло, как в казино Лас-Вегаса. Часть сотрудников базы трудились в лабораториях, другие спали, третьи развлекались — играли в настольный теннис и на бильярде или смотрели фильмы, пользуясь богатой коллекцией дисков. Два биолога и генетик-экспериментатор досматривали «Касабланку» — одному из них предстояло вернуться к работе, а двое других собирались лечь спать.
БРЭВИС разместили под землей из соображений секретности, но вскоре руководители проекта осознали, что такое расположение имеет еще одно преимущество: отсутствие четкой границы между днем и ночью способствует подсознательному стремлению повиноваться, что облегчает управление обитателями подземелья. Оказалось, что неведение о такой основополагающей вещи, как время наступления ночи, делает людей робкими и зависимыми.
Конструкция внутренних стен БРЭВИСа создавала иллюзию дня, который длился двадцать четыре часа в сутки. Покрытые обесцвеченным поликарбонидом, они непрерывно освещались белыми флуоресцентными трубками, что наполняло комнаты и коридоры жестким гнетущим блеском. Только спальные помещения давали отдых от постоянного ощущения, что день в разгаре и, стало быть, ты должен усердно трудиться. Настенных часов в помещениях БРЭВИСа не было, а при отсутствии возможности отремонтировать наручные часы или заменить в них батарейки никто не мог получить представление о времени дня или ночи. Правда, это не имело большого значения, ибо вся деятельность базы подчинялась только графику очередной операции, а уж тут Бишоп организовал работу таким образом, чтобы все этапы подготовки выполнялись в заданной последовательности с точностью до секунды.
Посетители попадали в БРЭВИС с помощью лифта. Выйдя из него, человек оказывался в просторном вестибюле, ничем не приметные стены которого напоминали впервые явившемуся сюда гостю минималистский дизайн космической станции. Девственную белизну этих стен нарушали только окна из оргстекла, выходящие в зону ожидания, и сканнеры радужной оболочки у каждой двери, которые во мгновение ока определяли целый спектр физиологических параметров посетителя от группы крови до дефицита некоторых витаминов в организме.
Через определенные промежутки времени на потолке появлялись невинного вида прозрачные круги величиной с мелкую монету, которые можно было принять за светильники, — последнее достижение в технике видеонаблюдения. В них использовались довольно сложные композиции зеркал и оптоволоконных элементов, которые обеспечивали видео- и аудиоконтроль высочайшей точности, охватывающий 99,3 процента всего пространства БРЭВИСа.
Из вестибюля, который служил центром всего подземного сооружения, можно было попасть в зону ожидания, в помещение арсенала, в спальную зону, столовую, кабинет Бишопа и коридор, ведущий в лаборатории.
Слева от лифта располагался арсенал — самая современная система хранения оружия во всем Западном полушарии. В ее основу были положены принципы и правила, разработанные в США во время холодной войны для размещения ядерного вооружения. В арсенале БРЭВИСа можно было хранить любые боеприпасы и оружие от летучих взрывчатых веществ, таких как гексаметилентрипероксидиамин, до изготовленных на заказ образцов, созданных специально для операций БРЭВИСа.
Традиционные виды вооружения, включая несколько ручных пулеметов VG36 и L86LSW фирмы «Хеклер и Кох», занимали свои гнезда на специальных стеллажах вместе с канистрами циперметрина, агроципа и других пестицидов.
В том, что касалось вооружения, БРЭВИС придерживался простого правила: лучше иметь то, в чем нет нужды, чем испытывать нужду в том, чего нет. Потому-то на базе нашлось место для газа «Си-Эс», циклозарина, «Орлов пустыни»,[12] боеприпасов дистанционного воздушного подрыва ХМ1018[13] и ряда прототипов и модификаций вооружений, которые Пентагон разрабатывал в сотрудничестве с Массачусетским технологическим институтом.
За безопасностью хранения велось тщательное наблюдение, но на практике любой военнослужащий базы имел доступ в арсенал. Неофициально солдат поощряли к изучению инструкций и ознакомлению с действием нового вооружения вне территории базы, на поверхности. Такая практика помогала бороться со скукой вынужденного бездействия между операциями, хотя многие животные окрестных джунглей находили ее не столь благотворной.
Дверь справа от лифта вела в зону ожидания. Ее высокие — от пола до потолка — окна шли до самого кабинета Бишопа, позволяя ему наблюдать за всеми этапами подготовки к операции.
Еще одним принципом, положенным в основу проектирования БРЭВИСа, стало стремление к максимальной автоматизации. Такой подход обеспечивал существенное сокращение вспомогательного персонала и соответственно способствовал соблюдению секретности. Кондиционирование воздуха, обогрев, вентиляция, снабжение водой и электроэнергией — все это производилось автоматически, если только не возникало чрезвычайной ситуации. Если что-либо могло работать без участия человека — именно так это и происходило в БРЭВИСе. Подобный принцип с особенной наглядностью работал в жилой зоне базы, которая соседствовала с арсеналом. В дальней левой части этой зоны располагались спальные места ученых — индивидуальные ячейки, идея которых была позаимствована у капсульных японских отелей. Предпочтение отдавалось отнюдь не удобству, зато возможность беспорядка сводилась к минимуму, а постельное белье можно было стирать в машине промышленной модели, которая использовалась и для стирки одежды обитателей базы.
В каждой такой ячейке был телевизор, кондиционер и панель управления жалюзи, закрывающими стеклянную дверь. Остальное пространство занимали ряд шкафчиков, стол, стулья и консоль с видеоигровой приставкой (обладания последней пришлось добиваться целый год). Отличие спальных мест для военных заключалось в одном: место Wii там занимал X-box.[14]
Между спальнями для военных и ученых располагалась комната отдыха. Там кроме элементарной мебели находились широкоэкранный телевизор и коллекция дисков, выбор которых сопровождался жаркими спорами. Военные неизменно хотели смотреть триллеры, а ученые отдавали предпочтение более интеллектуальным фильмам с усложненным сюжетом.
В той же зоне находилась столовая. Приготовление пищи сводилось к разогреву в микроволновых печах полуфабрикатов, пищевая ценность которых была заранее рассчитана. Эти продукты привозили в БРЭВИС раз в месяц и хранили в большом холодильнике. Сначала, обычно, съедали любимые блюда, а последнюю неделю каждого месяца довольствовались чили. Грязные ложки, вилки, тарелки и прочее дежурный загружал в большую посудомоечную машину, предварительно вынув оттуда чистую посуду, и начинался новый цикл, не требующий особых усилий. Столовая представляла собой прямоугольную комнату с четырьмя большими пластиковыми столами, по сторонам которых шли скамьи. Места было достаточно, и каждый мог поглощать свой обед на некотором расстоянии от других, если не был расположен к общению.
Последняя дверь из вестибюля вела в кабинет Бишопа — единственную комнату базы, обстановка которой отражала пристрастия ее обитателя. Вместо холодного белого пластика там царили дорогие дерево и кожа, призванные показать посетителю, что Бишоп — не ровня прочим сотрудникам, он — начальник. Той же цели служили внушительные размеры кабинета, где размещался стол для заседаний, рассчитанный на десять человек, хотя в таком количестве работники БРЭВИСа там никогда не собирались. К кабинету примыкала прихожая, из которой можно было попасть в гостиную, а оттуда, через незаметную дверцу, в весьма удобную спальню отнюдь не капсульного типа.
Коридор напротив лифта вел в зону лабораторных помещений, где проводились исследования, рассчитанные на длительный период. Хотя почти вся работа на базе осуществлялась в радиусе тридцати метров от лифта, там имелось и множество других лабораторий, которые располагались на большем удалении от вестибюля и куда большинство сотрудников (включая как научный персонал, так и военных) не допускались.
Обычно отсутствие военных в кабинете Бишопа означало, что идут рутинные эксперименты и жизнь базы протекает довольно плавно. Однако в данный момент там появился новый обитатель, который в это плавное течение вносил заметный беспорядок. Эндрю сидел в роскошном кожаном кресле напротив Стивена Бишопа и развлекался: он то надевал колпачок на подвернувшуюся под руку флешку, то снимал его. Каждый щелчок, сопровождавший это занятие, вбивал ржавый гвоздь в мозг хозяина кабинета все глубже и глубже, хотя мальчик этого не замечал. На тридцать шестом щелчке Бишоп не выдержал.
