— Станешь лордом, — произнес тот же голос, — и к тебе прилетят. А пока на тебя слетаются только навозные мухи.
Уже знают, мелькнула сердитая мысль. Ну да, еще бы, принцесса Констанция Бретонская явилась же открыто. Может быть, брякнула в своей самоотверженности, какой именно долг собирается исполнить, теперь у матросов будет неспокойный сон, хотя она уже давно на берегу.
Корабль — не дворец или замок, здесь засыпаешь и просыпаешься под топот матросов, за тонкой стеной из досок шумят волны, иногда ухитряются зайти сбоку, тогда деревянный борт жалобно поскрипывает, а сам корабль мелко вздрагивает.
Будь это нужно только императору, я бы и думать не стал про эти острова. Однако именно с архипелага хлынули две или три волны переселения в Гандерсгейм, а может, и больше. Всякий раз страну разоряли, а остатки уцелевшего населения покоряли.
Я все равно заинтересовался бы островами со временем, но император подвигнул чуть раньше. Возможно, хитроумный замысел в том, чтобы приучить меня к мысли, что желания наши совпадают, и в следующий раз постараться толкнуть в авантюру, хоть и полезную, но менее желательную…
«Богиня Морей», похоже, была на Юге не простой каравеллой, а кораблем высоких императорских чиновников, что зачем-то передвигались морскими путями. Во всяком случае, об этом говорит слишком уж высокая корма, где много помещений для лиц, я бы сказал, не совсем простых, и даже очень непростого звания.
Даже моя каюта огромная, это непрактично, хотя, признаю, настолько удобно, что я больше сидел за столом, чем торчал на мостике. Сейчас, развернув карту Сен-Мари и Гандерсгейма, я всматривался в единственный тоннель, соединяющий с северными королевствами, где и моя Армландия, и до треска мозгов продумывал, как все это слить воедино через одну-единственную артерию.
Снаружи донесся едва слышный вопль:
— Слева по борту… обломки!
Не утерпев, я выскочил наверх. Солнце ударило в глаза, на самом верху мачты, где «воронье гнездо», матрос размахивает руками и, едва не подпрыгивая, орет:
— Там человек!.. Даже два… Нет, один точно!
Тут же простучали по палубным доскам подошвы башмаков, кто-то закричал еще громче и начал тыкать пальцем в блестящую, как живое серебро, даль.
Один из младших командиров проревел зычно:
— На бразах стоять!.. Шлюпку на воду!
На мостик поднялся Ордоньес, тоже смотрел, как и я, с интересом, но ни во что вмешиваться не стал, значит, все по плану, ситуация не новая, все поступают согласно давно установленным правилам.
Заскрипели блоки, шлюпка пошла вниз, я слышал, как плюхнулась днищем о воду, затем послышались дружные удары весел.
Через минуту она показалась из-за громады корабля уже далеко, четыре пары весел гонят ее уверенно и быстро к темнеющим вдали обломкам.
Ордоньес пробормотал с удовлетворением:
— Ну вот, что-то да узнаем про острова…
— До них уже близко?
— Рукой подать, — заверил он.
— Если не крестьянин, — сказал я, — те правую руку от левой ноги отличить даже не пытаются.
— Крестьян в море не берут, — ответил он и добавил почтительно: — ваша светлость.
— Вы правы, — сказал я, — граф. Что ж, ему не повезло, зато нам…
Он засмеялся:
— Я всегда считал вас везунчиком, ваша светлость!
— О неудачах умалчиваю, — ответил я честно. — Только и всего.
Он ухмыльнулся, но промолчал и продолжал наблюдать, как лодка наконец приблизилась к плавающим обломкам. Матросы протягивали руки, что-то долго вылавливали, опасно раскачивая шлюпку.
Ордоньес начал хмуриться, наконец там развернулись, весла дружно ударили о воду, лодка легла на обратный курс.
Глава 2
Подручные Ордоньеса, Юрген и Мишель, поднялись на корабль первыми, повернулись, перегнувшись через борт, протянули руки, однако спасенный ловко перепрыгнул на палубу, быстро окинул нас с Ордоньесом цепким взглядом и довольно элегантно поклонился, распределив поклон строго на двоих.
Чуть выше среднего роста, крепко сбитый, с красным обветренным лицом, близко посаженными глазами и хвастливо поднятыми кончиками коротких усов, что ухитрились не опуститься, даже намокнув. Еще короткая бородка от ушей, везде одинаковой длины, что значит, бдительно стрижет и подбривает в нужных местах.
— Что у вас за корабль? — сказал он ошалело. — Это же… целый дворец! Я даже не знал, что такие бывают!
— Неплохой корабль, — согласился Ордоньес довольно. — Мне он тоже как бы нравится.
— Еще бы!
— Кто вы, сэр?
Спасенный гордо выпрямился:
— Магистр-капитан корабля «Бессмертный» Вебер Кронберг из рода… старинного и почтенного рода, смею вас уверить!..
— Нисколько не сомневаюсь, — заверил Ордоньес, — это был ваш корабль?
— Увы, сэр…
Ордоньес подсказал с покровительственной ноткой:
— Ордоньес, адмирал, к вашим услугам. Это — сэр Ричард, эрцгерцог, маркиз, маркграф и что еще… Насколько знаю, увы, тоже не магистр, как и я. Вы на моем корабле, где окажут весьма теплый прием…
— Благодарю вас… адмирал.
Ордоньес распорядился громогласно:
— Сэр Юрген, проводите гостя, помогите обсушиться, дайте другую одежду.
Сэр Вебер с достоинством поклонился.
— Весьма признателен, адмирал.
— Потом жду на ужин, — сказал Ордоньес.
— Сочту за честь!
Когда спасенного повели вниз, Ордоньес проговорил вполголоса:
— Если скажет, что буря перевернула его корабль — не поверю.
— Даже я не поверю, — согласился я. — Но если начнет рассказывать о Великом Кракене…
— А что это?
— Такой огромный осьминог, — пояснил я. — Или кальмар.
Он поморщился:
— Каких только вы страшилищ насмотрелись, ваша светлость! Противно и завидно.
— Еще встретите, — пообещал я.
Он хмыкнул.
— Вообще-то больше поверю, что с кем-то подрался, и его притопили. Больно вид у него… драчливый.
— Как могли притопить, — спросил я, — корабль с таким названием?
Он довольно хохотнул в ответ.
