'Ниэль, ты поразительно быстро учишься владению оружием, — рыжеволосый, молодой эльф улыбнулся черноволосой эльфийке, шагающей с ним рядом. Та ответила довольной улыбкой:
— Пока меня тренируете вы, это и правда легко получается! Лат, скажи… а Марку и правда нужно уезжать в военную Академию? Его же не будет целых три года!
— Малышка, для нас это короткий срок! — поспешил успокоить ее эльф, — Он вернется, ты и заметить не успеешь! И к тому же, я обещаю, что не дам тебе скучать!
— Ага, и один примерзкий вампир тоже! — фыркнула девушка и в предвкушении потерла руки, — Уж я-то ему устрою, когда братик уедет…'
'… - Марк, я не хочу, чтобы ты уезжал! Останься, пожалуйста!
— Не могу, сестренка, — грустно улыбнулся эльф, — Я обещал маме. Я тоже буду по тебе скучать, но ты же знаешь, мы можем поговорить в любое время! Кстати, ты помнишь, что об этом нельзя говорить никому?
— Братик, хоть ты и считаешь меня маленькой и наивной младшей сестренкой, я всего на минуту младше тебя! — хихикнула эльфийка.
— А, ну значит, ты уже слишком взрослая, чтобы я тебе спел?
— Нет!!! — громкий вопль заставил юношу рассмеяться и посадить уже повзрослевшую сестру к себе на колени, — Слушай тогда, малышка. И помни, что эта песня всегда будет с тобой, как и я.
— Но Марк, она же… — удивилась эльфийка, когда тихий и волнующий, приятный голос эльфа закончил песнь, которую написал он сам.
— Не допета, я знаю, — молодой эльф легонько щелкнул сестру по кончику носа, заставив ее забавно сморщиться, — Я допою ее, когда вернусь. Это будет нашей маленькой тайной и твоим развлечением. Вдруг ты угадаешь, чем она закончится? Только учти, что этот кусочек я в мыслях заблокировал!
— Редиска ты братик! Но я все равно тебя люблю…'
'… тихая ночь, праздник в самом разгаре… Любимая мама, брат, друзья, знакомые… Её и брата день рождения. Несколько минут до полуночи, она вышла на балкон, чтобы чуть передохнуть и придти в себя после разговора с Кристианом. Он ушел пару минут назад, когда она ответила отказом на его предложение. Она любила этого вампира, по-своему, конечно, но понимала, что еще не время, что она еще не готова стать не только его женой, но и вообще, она не готова к супружеской жизни. Он поймет, она знала, что он обязательно поймет. Он всегда ее понимал, хотя и любил над ней подшучивать.
В темноте сада разлилась томительная прохлада, заставившая вздохнуть нетерпением: всего лишь несколько минут, и им с братом дадут вторые имена. Они войдут в новую, взрослую жизнь….
Шум в бальном зале и встревоженные крики гостей дали понять, что что-то случилось, и заставили буквально бегом вернуться в бальный зал… и онеметь от ужаса. Повсюду царил хаос и суматоха, слышались дикие крики, леденящее душу рычание, звон стали и треск рвущейся плоти… Эльфийка с ужасом смотрела, как на гостей напала свора Адских Гончих — тварей из легенд. Огромные, дикие псы невероятного цвета, со свалявшейся бурой шерстью и горящими глазами, с капающей слюной из приоткрытых в жутких ухмылках пастей.
Она видела, как стража и ее брат пытаются защитить Владычицу, как все присутствующие эльфы сражались, падая один за одним, как к ней с жуткой неспешностью приближается самый крупный из псов… Вожак.
Она ничего не успела сделать, даже закричать. Ни Маркус, ни Латриэль, ни даже Кристиан не успели ее спасти — вожак стаи Гончих одним прыжком оказался около эльфийки и, свалив ударом мощной лапы, с садистским удовольствием впился ей в горло…'
'Темнота… темнота и пустота, лишь унылые клочья серого тумана… Долго, невыносимо томительно долго… Казалось, это никогда не кончится. Имя этому месту Грань. Здесь редко кто задерживается, но эльфийка не знала, сколько она здесь провела: час, два, месяц, год? Вокруг не было абсолютно ничего, даже собственные мысли куда-то улетучились. Единственным развлечением был голос, женский, заботливый, чарующий… Он всегда говорил, что она вернется. Еще немного, и она сможет жить. Жить, верить, любить…
И эльфийка верила. Верила, надеялась, ждала… ждала, сама не зная, чего она ждет, не помня, кто она такая, не помня, куда ей надо вернуться. Но она ждала. И дождалась. Уже знакомый и даже ставший родным голос сообщил, что пришло ее время.
— Пришло время… умереть? — немного отрешенно спросила эльфийка, глядя на белесые клочья унылого тумана, к которому она так и не смогла привыкнуть.
— Нет, малышка, — тихий смешок в ответ, — Тебя пора вернуться к жизни.
— Кто ты? — тихий вопрос.
— Геката, моя малышка, — голос постепенно замолкал, но забыть его она уже будет не в силах, — Хранительница Душ…'
Громкий звук, нет, яростное рычание заставило вырваться из плена воспоминаний. По лбу струился пот, руки мелко тряслись, а перед глазами мелькали разноцветные искры, мешая сосредоточиться и осознать…
Я схватилась за горло, словно чувствуя на нем хватку вожака Гончих, словно помня, как собственную плоть разрывают клыки… В ушах все еще стоял смех Гекаты, перевешиваясь с пронзительными криками умирающих гостей, предупреждающим возгласом Маркуса и напевным речитативом заклинания Владычицы…
Разум все еще отказывался воспринимать происходящее, но инстинкты уже машинально отметили быстрое движение рядом со мной. Мозг все еще находился в затуманенном состоянии, но рука уже резко вытянулась вперед, а губы послушно произнесли заклинание:
— Qartium Skutumus…
Подняв усталый взгляд, я с облегчением поняла, что успела выставить Хрустальный щит до того, как Шайтанар успел навредить принцу Маркусу. Радужный щит эрхан мог снять, но этот давал полную защиту, в том числе и от Тьмы демонов. И Шайтанр это прекрасно знал, и резко обернулся с тихим рыком:
— Хелли…
А я же… я уже не реагировала на действительно опасный взгляд демона — меня интересовали только зеленые глаза эльфа… глаза, говорящие, что как и тогда, песнь, являющаяся ко мне во снах, не допета.
— Пусть тихая песнь согревает тебя, ведет пусть лучом путеводным… — тихим, нежным и таким знакомым голосом произнес Владыка, заставив меня вздрогнуть и пропеть последние три строчки, что так долго преследовали во снах:
— Не плач, мой малыш! Ты теперь не одна! От холода сердце свободно…
Владыка только улыбнулся, наполнив мою душу теплом, нежным, и таким нужным, как сама любовь… Эта и была любовь в самом чистом своем воплощении. В таком, о которой и не мог мечтать никто из живущих на этой земле.
— Хелли! — намного резче, чем я вообще когда-либо от него слышала, окликнул меня демон, — Что хрдыр тебя подери происходит?!
— Ничего, — я глупо улыбалась, смотря только на эльфа, — Он был прав Шайтанар. Я иду с ним.
— Это твое окончательное решение? — ледяным голосом осведомился демон, внимательно вглядываясь в мое лицо. Я только кивнула, как-то отрешенно отметив, что в омутах сапфировых глаз плескалась холодная ярость. И только тогда, когда за спиной эрхана с громким звуком захлопнулась дверь, я поняла, что я натворила.
Оглядываясь назад, я понимала, что нужно было сразу ему сказать, нужно было объяснить, но… я слишком была поглощена появившемуся в душе теплу и спокойствию. Возможно, ослабь тогда Шайтанар свой блок, он бы увидел все, что видела я, почувствовал, понял, осознал, но…
Но видев в Маркусе только врага, демон, повинуясь собственным обостренным инстинктам, наглухо закрыл блок, даже не предположив, что в этот момент и я, и эльф абсолютно были открыты. И если бы не моя растрепанная шевелюра и не его гнев, он бы наверняка заметил мои удлинившиеся уши и чуть неуловимо изменившиеся черты лица.
И если бы не его жгучая ревность, он бы понял, что ревновать меня к этому эльфу глупо. Глупо потому, что я любила этого демона так же, как и Маркуса.
