Педагогическая психология: хрестоматия

меньшим мужеством спорят с преподавателем, высказывая оригинальные, отличные от общепринятых взгляды. Все это лишь субъективные впечатления автора этой книги. Если они справедливы, то в них отразились, по-видимому, полоспецифические особенности учебной деятельности, хотя и несколько иные, чем рассматривавшиеся нами при обсуждении проблемы «рассогласований» у школьников. Интересно было бы проверить, упрочиваются ли эти особенности учебной деятельности под влиянием позитивных социальных подкреплений и в какой мере.

Мальчики и девочки заметно отличаются друг от друга с точки зрения соблюдения дисциплины. Эти различия были обстоятельно описаны и тщательно проанализированы в работе К. Отто (К.-Н. Otto, 1970). Здесь мы остановимся лишь на тех их аспектах, которые непосредственно относятся к учебной деятельности. Не вызывает сомнений вывод К. Отто о том, что частота, тип и интенсивность связанных с дисциплиной проблем у мальчиков и девочек закономерно различаются, что девочки в среднем ведут себя более послушно, чем мальчики, и что при этом непослушание мальчиков нельзя однозначно толковать как негативное явление, так же как и большую податливость девочек воспитательным воздействиям не следует оценивать исключительно позитивно. Опыт показывает, что учителя испытывают, как правило, больше трудностей с мальчиками, чем с девочками. Поэтому, в частности, мальчики, если ограничиться только одним показателем, гораздо чаще вынуждают учителя писать им в классный журнал замечания.

К. Отто, проанализировав журналы 151 класса девяти городских школ, подсчитал частоту замечаний отдельно для мальчиков и девочек. Результаты по поощряющим и порицающим записям представлены в табл. 4. Оказалось, что 2/3 всех замечаний учителя относятся к мальчикам и только 1/3 – к девочкам. Иначе говоря, мальчики чаще дают повод учителю письменно выразить свое мнение о них. Касающиеся мальчиков записи являются по преимуществу (81 %) негативно-критическими, т. е. порицающими не соответствующее установленным нормам поведение. В случае же девочек порицающие и хвалящие замечания примерно уравновешивают друг друга.

Эти данные, характеризующие взаимодействие учителя и ученика в условиях школьных занятий, подтверждают существование межполовых различий в податливости воспитательным воздействиям. Аналогичные результаты были получены и в других исследованиях в области педагогической психологии (см.: A. Kossakowski, 1965, 1969; W. Friedrich, 1966; W. Friedrich, H. Muller, 1980).

Все они свидетельствуют о том, что девочки, практически независимо от возраста, более склонны по сравнению с мальчиками к отвечающему установленным нормам поведению.

Похоже, что эти специфические для каждого пола особенности регуляции действия не связаны с теми или иными конкретными общественными условиями, в которых проходит социализация ребенка. Они были зафиксированы, в частности, и в хорошо известном сравнительном исследовании американских и советских детей (У. Бронфенбреннер, 1976). 188 12-летних московских школьников и 158 их ровесников из США должны были указать, как они поступят в воображаемой конфликтной ситуации, где они могут добиться личной выгоды, но только переступив через некоторые признаваемые ими самими моральные нормы. Балльные значения ответов позволяют судить о степени соответствия индивидуального решения моральным нормам (низкие значения говорят о слабом соответствии нормам). Результаты исследования частично воспроизведены в табл. 5.

Исключительно большие различия в средних значениях для выборки каждой из стран говорят сами за себя и комментариев не требуют. Однако примечательным в контексте нашего рассуждения является тот факт, что как в США, так и в СССР девочки демонстрируют большее соответствие своих решений моральным нормам, чем мальчики.

Что значат приведенные в этом разделе данные с точки зрения дифференциальной психологии? Они, подтверждая существование типических различий в учебной деятельности мальчиков и девочек, показывают, в чем заключаются эти различия, как они проявляются и на чем основываются. Причем все это статистические данные, характеризующие поведение в целом некоторой очень большой популяции, и, разумеется, они не относятся к каждому конкретному ребенку. Существуют как ленивые и недисциплинированные девочки, так и старательные и послушные мальчики. Не вызывает никаких сомнений тот факт, что встречаются случаи нетипичного поведения, но знание типичных особенностей, характеризующих различные группы людей, облегчает понимание и оценку индивидуальных форм поведения.

В заключение проиллюстрируем это методологическое рассуждение простым примером, выражающим аналогичную закономерность, но в более наглядной форме. Утверждение, что мужчины в среднем на 10 см выше женщин, еще не позволяет нам сделать вывод о том, что Макс выше Эльвиры, и не означает, что мы должны удивляться, если окажется, что Эльвира выше Макса. Это утверждение лишь информирует нас о существовании типических межполовых различий в росте. Тем самым оно предоставляет нам некоторую всеобщую систему координат, на основе которой можно оценивать конкретные случаи. Так, мужчина будет считаться высоким, если его рост превысит 180 см, в то время как женщину сочтут высокой уже в случае, когда ее рост окажется выше 168 см.

Ротенберг В. С, Бондаренко С. М. Функциональная асимметрия полушарий мозга, типы мышления и обучение [15]

Одна из основных задач обучения и воспитания – развитие мышления ребенка. Недостаточно успешное решение этой задачи обесценивает многие усилия педагогов и делает маленького, а затем и взрослого человека плохо приспособленным даже к элементарным требованиям жизни. Но для того чтобы правильно формировать мышление, необходимо представлять себе хотя бы в основных чертах его психологические механизмы и возможные направленности его развития. Крупные достижения психологии в этой области связаны с открытием межполушарной асимметрии мозга, т. е. различных функций его двух полушарий.

Два полушария мозга и две стратегии в познании и творчестве

Зачем нам два полушария мозга? До недавнего времени предполагалось, что мозг – чуть ли не такой же парный орган, как почки или легкие, и значительная часть функций одного полушария полностью соответствует функциям другого. Действительно, левое полушарие отвечает за движения правых конечностей и за чувствительность правой половины тела, а правое – за движения левых конечностей и все виды чувствительности слева. Единственным исключением считалась способность к речевому общению, к пониманию и продуцированию речи – эта функция относилась к ведению левого полушария, так как речь нарушалась только при повреждении левого полушария. Поскольку не было известно никакой столь же важной психической функции, которая страдала бы при поражении инсультом, опухолью или травмой правого полушария, оно считалось «немым». Правда, невропатологи давно заметили, что повреждение правого полушария часто приводит к нарушениям ориентации человека в пространстве, к затруднениям при выполнении некоторых элементарных действий (например, зажигание спичек, застегивание одежды), к ухудшению восприятия музыкальных произведений; нарушалось также представление о собственном теле: больные с параличом левых конечностей не понимали, что у них не двигаются левая нога и рука, и пытались встать. Однако все эти отдельные симптомы не складывались в целостную картину какой-то определенной функции, страдающей при повреждении правого полушария.

Открытие межполушарной функциональной асимметрии мозга было такой же революцией в физиологии и психологии, как открытие деления атомного ядра – в физике. Она началась со смелой операции, в процессе которой американский исследователь, ныне Нобелевский лауреат Р. Сперри рассек все основные связи, соединяющие полушария у больного, страдающего эпилепсией. Разумеется, это было предпринято не в научных целях – предполагалось, что такое разъединение полушарий предотвратит распространение судорожной активности по всему мозгу и избавит пациента от сильных судорожных припадков. Но выявленные после операции общие закономерности работы мозга и возникшие в связи с этим проблемы не только конкретно-научного, но и философского характера оттеснили на задний план те практические задачи и прикладные результаты, ради которых была поначалу предпринята операция. Данные, полученные Р. Сперри и его последователями, неоднократно приводились в популярной литературе, что позволяет нам лишь вкратце остановиться на основных результатах.

Оказалось, что левое полушарие полностью сохраняет способность к речевому общению и к манипулированию другими строго формализованными знаками. Его работа позволяет человеку понимать обращенную к нему речь, как устную, так и письменную, и давать грамматически правильные ответы. Работа левого полушария позволяет человеку свободно оперировать цифрами и математическими формулами в пределах формальной логики и ранее усвоенных правил. Но активность левого полушария, в отличие от правого, не способствует различению интонаций речи и модуляций голоса. Кроме того, левое полушарие как бы нечувствительно к музыке (хотя и реагирует на определенный устойчивый ритм в звуках) и плохо справляется с распознаванием сложных образов, не