чтобы…
— Вот, — перебил его Мэйер. — Ну-ка повтори, Олдбери. Повтори все, что ты только что слышал.
Они долго молча шли по коридору, а потом Нильссон сказал:
— Сегодня он почти похож на себя прежнего. Тебе не кажется?
— Да, я заметил определенные улучшения, — признал Мэйер. — Довольно существенные. Но лечение ни в коем случае нельзя прекращать.
— А как насчет Дейвиса? Есть какая-то надежда? — спросил Нильссон.
Мэйер покачал головой:
— Совсем другой случай. Он полностью ушел в себя. Не желает разговаривать. А следовательно, мы не можем до него добраться. Мы уже пробовали алдостерон, спорынью, контрэлектроэнцефалографию и тому подобные штуки. Ничего не выходит. Он думает, что стоит ему заговорить, как мы поместим его в сумасшедший дом или прикончим. Самая настоящая паранойя.
— А ты сказал ему, что мы и сами знаем?
— Если это сделать, у него опять начнется приступ ярости и он попытается кого-нибудь убить — а вдруг нам не повезет так, как Олдбери. Я думаю, он неизлечим. Иногда, когда на небе светит Луна — мне говорил об этом санитар, — Дейвис смотрит на нее и тихонько бормочет: «Полотно».
— Знаешь, я вспомнил, что сказал сам Дейвис в начале полета: «Трудно отказаться от иллюзий». Так ведь, верно?
— Это трагедия нашего мира. Только… — Мэйер заколебался.
— Только что?
— Мы отправили три ракеты без людей на борту — и на каждой передатчики прекратили работать как раз перед тем, как они должны были подлететь к обратной стороне Луны… ни один не вернулся. Иногда я думаю…
— Заткнись! — яростно выкрикнул Нильссон.
Точка возгорания!
Так уж получилось, что я не только профессиональный писатель, но и профессиональный оратор. Я произношу речи (за деньги) вот уже тридцать лет, причем довольно успешно. Существует некая организация, которая выпускает ежегодник под названием «Как найти нужного лектора»; разные агентства рекламируют в нем свои услуги (и можете не сомневаться, что среди них — и мой агент). Выпуск 1981 года решили открыть рассказом и, разумеется, подумали обо мне.
Я согласился, сочтя это приятным сочетанием двух своих карьер, в январе 1981 года написал рассказ «Точка возгорания!», и он был опубликован. Так как рынок распространения ежегодника весьма ограничен, я с удовольствием предлагаю этот рассказ здесь, для более соответствующих ему читателей научной фантастики.
Давайте разберемся, — сказал Энтони Майерс, наклоняясь через стол к человеку, сидевшему напротив. — Ваш компьютер не пишет речи?
— Нет, писать будете вы. Или кто-нибудь другой. — Николас Енсен сохранял спокойствие.
Это был маленький человечек, очень аккуратно одетый, в старомодном вязанном галстуке — и его нисколько не смущало, что он живет в мире, где все носят свитера.
— Мне удалось разработать систему, состоящую из слов, фраз и предложений, которые оказывают влияние на определенные группы людей, в зависимости от пола, возраста, национальности, языка, профессии, места проживания и тому подобное, — продолжал Енсен. — Если вы сможете достаточно подробно охарактеризовать аудиторию, к которой собирается обратиться ваш оратор, то я сумею снабдить вас необходимыми деталями, которые нужно будет включить в речь. Чем больше мы узнаем об аудитории, тем точнее моя компьютерная программа выдаст ключевые слова и фразы. Они будут вплетены в речь…
— Но смогут ли… будет ли речь иметь смысл?
— Тут многое зависит от ловкости того, кто эту речь станет произносить; впрочем, на самом деле решающего значения это не имеет. Если вы просто будете колотить в барабан, то добьетесь того, что сердца и ноги собравшихся начнут отбивать вместе с барабанными палочками единый ритм — необходимо только отыскать точку возгорания. Смысл аналогичен мелодии, но барабану вовсе не обязательно ее играть; вполне достаточно определить ритм. Ну а что касается мелодии… конечно, нужно постараться, чтобы она присутствовала, но главное — ритм. Вы меня понимаете?
Майерс почесал подбородок и задумчиво посмотрел на своего собеседника:
— А вы уже пробовали раньше?
Енсен коротко улыбнулся:
— Только неофициально. Для своих. И все же я прекрасно разбираюсь в том, о чем говорю. Я охлолог…
— Как вы сказали?
— Я изучаю психологию толпы. До меня, насколько я знаю, никто еще не пытался компьютеризировать эту проблему.
— И вы уверены, что это должно сработать — в теории.
— Нет, я надеюсь только, что это может сработать — в теории.
— И хотите поставить эксперимент на мне. А что, если ничего не получится?
— Вы в любом случае ничего не потеряете. Я ведь не беру с вас денег. Для моей работы это будет полезно, а что касается вашего человека, то у него нет никаких шансов, если вы не прибегнете к моей помощи.
Майерс тихонько постучал по столу костяшками пальцев:
— Послушайте. Я хочу вам кое-что пояснить относительно моего человека. Он выглядит весьма впечатляюще. У него отличный голос. Он доброжелательный и симпатичный. Если с ним обращаться должным образом, из него может получиться исполнительный директор крупной компании, или посол, или президент Соединенных Штатов. Проблема состоит в том, что у него плохо с мозгами и он нуждается во мне, чтобы восполнить этот пробел. Но ему нужно научиться выступать так, чтобы никто из аудитории не догадался, что за эффектным фасадом скрывается пустота. А вот этого-то он и не может сделать, даже если я напишу для него прекрасную речь. Он не в состоянии произнести ее так, чтобы произвести впечатление умного человека. Вы думаете, вам удастся написать речь лучше, чем мне?
— Не лучше. Просто появятся определенные гарантии. Возможно, я сумею научить его нажимать на нужные кнопки и зажигать людей.
— Что вы имеете в виду?
— Точка возгорания. Неужели непонятно, что это значит? У всякой толпы есть такая точка, однако каждый раз нажимать на нее следует по-разному.
— Вполне возможно, что вы пытаетесь всучить мне страшную липу, мистер Енсен. Нет такой речи, которую бы не испортил простофиля.
