Авсеенко', был евреем.
Неизвестно. Только комбат Шнейдермана в Москву не отправил, хотя поблажку сделал. Посадили Борю в штаб, в бухгалтерию на должность калькуляторщика и вменили ему в обязанности рассчитывать меню для солдатской столовой. Вник новый калькуляторщик в суть вопроса и пошли в столовую Борины, утвержденные начпродом меню, а на продовольственный склад – ордера на выдачу продуктов для солдатской столовой.
Поскольку Шнейдерман, до призыва в армию, играл в ресторанном оркестре, то понимал толк во вкусной и здоровой пище и не любил ни перловую кашу с конскими хвостами, ни кирзуху (пшеничную кашу) со свиным жиром, ни кошачий корм (вареную рыбу путассу). Недельные меню солдатской столовой запестрело любимой Бориной гречневой кашей с тушенкой, пловом по-узбекски, скумбрией жареной на масле и фруктовым киселём вместо жиденького чая. Не учел Борис того, что солдат не барин и кормить его положено так, чтобы он мог выполнить то, что ему приказывают, а на остальное, чтобы сил у солдата не хватало. В общем, по итогам месяца оказалось, что воинская часть израсходовала денежных средств на питание личного состава в два раза больше запланированной суммы.
Согласно народной мудрости, гласящей, что 'если в одном месте что-то прибавилось, то в другом обязательно должно убавиться', денежные средства для питания части на два следующих месяца были урезаны на пятьдесят процентов и целых два месяца полтысячи воинов стройбата хлебали пустые щи из квашеной капусты, на второе – давились варёной квашеной капустой, а по воскресеньям получали салатик из квашеной капусты с неимоверным количеством речного песка, скрипящего на зубах.
Начпрод получил от комбата нагоняй за халатное отношение к контролю расходования денежных средств, а Боря облачился в рабочую одежду и поплёлся на стройплощадку шпаклевкой шпаклевать да краской мазать стены объекта и думать о том, как дальше жить.
Надумал. Увидев, что в клубе части полным ходом идёт ремонт и монтируется прожекторное освещение сцены, Шнейдерман со знанием дела стал убеждать замполита части майора Смирнова, отвечающего за работу клуба, что прожектора нужно сделать цветными, а для этого необходим дефицитный цапун-лак. Убедил и отправился в недельную командировку, домой, в далёкий город Куйбышев, Отдохнул Боря дома в кругу родных и привёз цапун-лак, который без проблем можно было взять и рядом с частью – в гарнизонном доме культуры или в областном доме офицеров. А ещё привёз воин из дома три бутылки двенадцатилетнего армянского коньяка в подарок 'лейтенанту' Мевшему, за что получил на объекте должность инструментальщика, а в приложение к должности – тёплое помещение инструменталки и обязанность утром выдавать под роспись пару электрических дрелей и циклевальную машинку, а вечером принимать их обратно. Лепота недолго длилась.
Однажды зимней ночью слушали воины стройбата вражескую антисоветскую пропагандистскую радиостанцию 'Голос Америки', стараясь понять, что же творится с нашими десантниками в воюющем Афганистане. Радио и телевидение Советского Союза в те дни вешали, что Советская армия введена в Афган, чтобы строить дороги, школы и лечить от хворей бедных больных крестьян. Но стройбат в это уже не верил, потому, что из Афганистана возвращались первые дембеля с боевыми наградами на дембельких кителях и их – пьяных дембелей, кровью заслуживших свои ордена и медали, не задерживали военные патрули на московских вокзалах…
После выпуска новостей, представил заокеанский диктор радиослушателям гостя студии – Владимира Шнейдермана.
Настало утро. Подошел Юрик Мартынов к Боре Шнейдерману.
— У тебя ещё в семье есть братья?
— Есть старший брат.
— Как его зовут?
— Володя.
— Где он сейчас живет?
— Не знаю…
Когда-то в начале службы подкатывал к Юрию Мартынову начальник особого отдела капитан Азаренков с предложением делиться интересной информацией про обстановку в воинской части. Как порядочный человек, в течение целого года, Юрий ничем не помог особисту. А в этот раз доложил, что на особо секретном строящемся объекте трудится и познает важную военную тайну рядовой Шнейдерман, имеющий за границей родственника, вращающегося в осином гнезде врагов советского государства. И эта тайна может стать достоянием Центрального Разведывательного Управления США в случае, если Борис использует её как разменную монету для бегства со своей Родины в страну благополучия и загнивающего, в течение семидесяти лет, капитализма.
По короткой просьбе капитана Азаренкова, 'лейтенант' Мевший моментально убрал с объекта инструментальщика Шнейдермана.
Следующим объектом внимания Шнейдермана стал сам Витька Александров. Очень хотелось Борису, чтобы перед дембелем порекомендовал начальник клуба Виктор Александров на замещение своей освобождающейся должности рядового Шнейдермана. Возможно, одновременно Боря и замполита части начал 'окучивать', чтобы занять должность не дожидаясь Витькиного дембеля.
Этого теперь не узнать. Нет на берегу Днепра ни замполита Смирнова, ни клуба, ни родной воинской части. Зато здесь есть Боря Шнейдерман, который вместе с ротой, по недогляду особиста Азаренкова, попал сначала на Объект, а потом и в прошлое.
Сейчас Боря уже успел без мыла влезть в душу к капитану Филиппову. Виктор понимал, что без счетовода в штабе не обойтись. Количество бумаг, сводок, отчетов и учётов как снежный ком растёт. Но почему именно Шнейдермана допустили к цифрам, к сведениям?
Ох, не верит Виктор этому скользкому типу. Боря, ради собственной задницы на многое способен. Сейчас начнёт подмётки рвать, чтобы любым способом в тыл удрать. Значит, начнёт искать на стороне высоких покровителей. Какими путями и методами? Наверняка, подковёрными. Скорее всего, начнёт выявлять 'врагов народа'.
Не верит Виктор Шнейдерману. Одно успокаивает – к немцам Боря не побежит. Наверняка знает, что творят фашисты с людьми иудейского происхождения. Черт! Так ведь за информацию о линии обороны и о Объекте будущего, способном перемещать людей во времени, фашисты могут Борю особо ценным евреем признать и обеспечить ему светлое будущее.
Вот пришла беда, откуда не ждали…
Смотрит Виктор вверх, на черное звездное небо и не может заснуть от мыслей и от воспоминаний. Не до сна ему…
26 сентября 1941 года. 97-й день войны
ХРОНИКА ВОЙНЫ: 26 сентября завершилась Синявинская операция. Прорвать блокаду Ленинграда сразу же после её образования не удалось.
Завершилась Киевская операция (7 июля – 26 сентября). В ходе ожесточенных боев советские войска оставили Киев и ряд районов Левобережной Украины, понеся при этом тяжелые потери. Советские войска отвлекли значительные силы группы армий 'Центр' на юг, что задержало наступление противника на московском направлении. Продолжительность операции – 82 суток. Ширина фронта боевых действий – 300 км. Глубина отхода советских войск – 600 км. Численность войск – 628 500 чел. Безвозвратные потери – 616 304 (98,0 %). Санитарные – 84 240. Всего – 700 544. Среднесуточные – 8 543.
В боевом приказе от 26 сентября германским войскам группы армий 'Центр' поставлены конкретные задачи по проведению операции по захвату Москвы под кодовым названием 'Тайфун'.
Войска германской группы армий 'Юг' начали прорыв укрепленных позиций у Перекопа.
Конец сентября. Закончилась на Смоленщине 'золотая осень'. Опали с ветвей листья, отяжелевшие от ночных рос и от нудных дождей. Пожухли луговые травы. Голубизна днепровской воды сменилась
