Масселшелл и по Миссури до самого устья реки Милк, вплоть до границы с Канадой, и на восток от Скалистых гор до линии, идущей на север от устья реки Милк, — вся эта страна, стояло в бумаге, — наша. С того времени белые не покупали и не просили у нас ни куска этой земли. Как же они могут теперь утверждать, что мы не имеем права здесь охотиться? Нас обвиняют в убийстве скота. Мы этого не делаем. Зачем нам убивать скот, когда у нас есть жирные бизоны, и олени, и вапити, и другая дичь? Мы не хотим возвращаться на территорию агентства. У того, кто в нем сидит, нет ничего для нас. В том районе нет дичи. Если мы уйдем туда, то будем умирать с голоду. Страшная вещь — страдать от того, что нечего есть. Пожалей наших маленьких детей, женщин и стариков. Отправляйся назад в свой форт и оставь нас в покое.
Вставали и произносили речи и другие, и просьбы индейцев позволить им остаться в области, где есть дичь, звучали поистине трогательно. Они заставили увлажниться глаза многих белых. Я хорошо заметил, что голос лейтенанта дрожал, когда он ответил, что не в его власти сделать то, чего они хотят; просил пикуни не отягощать его задачу отказом отправься в резервацию. Затем Крауз встал и покинул совет, попросив поскорее известить его о том, что будет решено.
Принятие решения потребовало не много времени.
— Конечно, — говорил Белый Теленок, — мы могли бы убить этих солдат, но другие, в гораздо большем числе, заменят их. Они перебьют наших женщин и детей, даже новорожденных младенцев, как это сделали раньше солдаты белых на реке Марайас. Нет, мы не можем сражаться с ними. Отправимся назад на территорию агентства и попытаемся как-нибудь добыть себе пищу.
Дня через два индейцы разобрали палатки; мы уложили выделанные бизоньи шкуры и всякие вещи в фургоны и покинули лагерь. Все двинулись на север под конвоем солдат. Дело происходило в марте, и лошади индейцев за зиму так исхудали и ослабели, что могли проходить в день только двенадцать- пятнадцать миль; сотни лошадей издохли в пути. Несмотря на тяжело нагруженные фургоны, мы двигались быстрее индейцев и прибыли в Форт-Бентон раньше их. Всего мы закупили за зиму восемьсот шкур бизона, три тысячи шкур оленей, вапити и антилоп и не помню сколько бобровых и волчьих.
От Форт-Бентона индейцы медленно продвинулись к форту Конрад, где мы остались, а оттуда побрели на территорию агентства; женщины начали дубить сырые шкуры. Продажей выделанных шкур индейцы некоторое время спасались от настоящего голода.
Вот правдивое объяснение этого несправедливого и жестокого обращения с пикуни: как уже говорилось, владельцам единственной скотоводческой фермы на Биг-Спринг-Крике принадлежал также и торговый пункт на территории агентства; они хотели, чтобы индейцы вернулись туда, зная, что приобретут у них несколько сот бизоньих шкур. Поэтому они выдвинули дутое обвинение пикуни в убийстве принадлежащего ферме скота, и так как владельцы имели сильное влияние в Вашингтоне, то жалобу приняли и поверили ей. Шкуры бизонов владельцы фермы действительно получили и уговорили невинного новичка, видевшего, что торговля идет хорошо, купить торговый пункт на территории агентства. Новичок купил кота в мешке, так как к середине лета пикуни не имели для продажи ни одной выделанной шкуры, и вообще ничего, на что можно было бы купить фунт чаю.
Огромная область, лежащая между реками Миссури и Масселшелл и от Миссури до Марайас, по праву и сейчас принадлежит черноногим. Договор 1855 года закреплял ее за ними, но земля отобрана у них двумя административными распоряжениями, от второго июля 1873 года и от девятнадцатого августа 1874 года. Если бы за это дело взялся хороший адвокат, он, несомненно, мог бы восстановить их права и получить при этом отличный гонорар.note 56
ГЛАВА XXXIII. ИНДЕЙЦЫ КРИ И РЕД-РИВЕР
Мы снова дома, в форте Конрад. Нэтаки и я любили это место больше всех остальных, где нам довелось жить. Река, журчащая и лепечущая под окном, прелестные зеленые рощи в поросших травой речных низинах, пологий склон долины, комната, грубо построенная из толстых бревен, прохладная летом, теплая зимой, освещенная пылающим в камине огнем — больше этого, казалось, нечего желать.
— Не будем больше никогда уезжать отсюда, — сказала Нэтаки, — будем жить здесь спокойно и уютно.
Но я ответил, как когда-то, что мы не можем всегда поступать, как хочется, что через несколько недель или месяцев придется, может быть, снова пуститься в путь за бизонами.
Ягода совершил в мае обзорную поездку по области, где водятся бизоны; когда он вернулся, мы стали готовиться к устройству торгового пункта на Миссури в месте под названием Керрол, примерно в ста пятидесяти милях ниже Форт-Бентона. Стил и Броадуотер, компаньоны, владевшие большим транспортным предприятием «Даймонд Р», построили этот пункт несколько лет тому назад, намереваясь перевозить отсюда доставляемые пароходами грузы прямо в Хелину, но по ряду причин из этого проекта ничего не вышло, и возведенные ими строения уже давно сползли в наступающую на берег реку. Мы выбрали это место потому, что оно расположено к югу от гор Литтл-Роки и к северу от гор Сноуи; от него шли хорошие колесные дороги и, главное, казалось, что оно находится в самом центре той области, где оставались еще бизоны. Мы послали надежного индейца на север в Канаду известить черноногих и бладов о нашем намерении, и они согласились спуститься вниз по реке в этот район, как только смогут. То же сказали наши ближайшие соседи пикуни. Мы рассчитывали на большую торговлю и, как оказалось, не ошиблись.
Около первого июля (1880 года) мы сели в Форт-Бентоне на пароход «Ред Клауд» — Ягода, Женщина Кроу, Нэтаки и я. С нами ехал также француз-полукровка Эли Гардипи, лучший ружейный стрелок, лучший охотник на бизонов и вообще лучший из всех охотников, которых я знал. Он был шести футов двух дюймов ростом, несколько худ. Я никогда не видел человека, который мог бы идти или бежать наравне с ним — Гардипи обладал легкими и мускулами необычайной выносливости. В устье Джудит мы увидели бизонов; они покрывали речные долины, река казалась черной от переплывающих ее стад — одни направлялись на север, другие на юг. Мы увидели также стада оленей, вапити и антилоп, а на голых скалах и холмах много горных баранов. Зрелище всей этой дичи радовало глаз и вызывало изумление «новичков»-пассажиров. Они ринулись за своими ружьями, дробовиками и игрушечными пистолетами, но капитан парохода запретил стрелять. Впрочем, он сказал Гардипи, что хотел бы поесть жареного седла горного барана, и разрешил убить одного. Вскоре мы увидели прекрасного крупного самца, стоявшего у вершины холма и глядевшего на нас. Баран находился не менее чем в трехстах ярдах от парохода, но через мгновение раздался треск выстрела из ружья Гардипи; баран сорвался сверху, покатился и с громким всплеском свалился в реку. Капитан дал задний ход большому кормовому колесу и стал ждать, пока туша не подплывет к борту: здесь матросы вытащили ее на палубу. Пожалуй, более трудного выстрела мне не приходилось видеть. Новички собрались вокруг Гардипи и уставились на него, открыв рты от изумления.
Мы прибыли в Керрол к концу дня. На борту было много тонн наших товаров; матросы с поразительной быстротой выгрузили все на берег. Обоз Ягоды с бычьими упряжками прибыл раньше нас сухим путем, и рабочие уже выстроили вместительный двухкомнатный бревенчатый дом; одна из комнат предназначалась для кухни, другая для столовой. Мы немедленно заняли дом, и женщины приготовили хороший обед.
К середине сентября форт уже хорошо подготовился к зиме; построили большую бревенчатую лавку со складом размером 40X125 футов, коптильню для копчения языков бизона и спальные помещения. Исполняя свое обещание пришли с севера черноногие и блады, а немного позже прибыло около двух тысяч канадских кри, предводительствуемых вождем Большим Медведем. Пришло также много индейцев ред- ривер, французов и англичан-полукровок со своими неуклюжими скрипучими повозками на двух колесах без железных ободьев. Очевидно, нам не грозил недостаток покупателей. Торговец-конкурент открыл еще до нас небольшую лавку ярдах в двухстах выше по реке. Он никогда раньше не занимался торговлей с индейцами, но хвастал своими коммерческими успехами в Штатах и говорил, что скоро отберет у нас всю торговлю, хотя у него и не такой большой запас товаров. Когда на противоположном берегу реки появились черноногие, он переправился к ним и пригласил вождей к себе на обед. Они все сели к нему в лодку и переехали через реку, но, как только ступили на берег, прямиком отправились на наш пункт, где
