Внезапно на один из столиков вспрыгнул человек и запел:
Раздались возмущенные вопли и свист. Кто-то бросил чем-то в певца, но промахнулся. Часть посетителей подхватила песню:
Какой-то могучий бас оглушительно взревел:
– К черту Билла Шекспира!
И зал словно взорвался. Летели на пол стулья, люди вскакивали на столы, пронзительно вопили, сталкивали и стаскивали друг друга вниз. Замелькали кулаки. В воздух взвились различные предметы.
Максвелл вскочил, протянул руку и перебросил Кэрол себе за спину. Оп с оглушительным боевым кличем перепрыгнул через стол и опрокинул ногой ведерко. Ледяные кубики разлетелись во все стороны.
– Я посбиваю их, как кегли, – кричал он Максвеллу, – а ты знай оттаскивай!
Максвелл заметил кулак, взметнувшийся у него над ухом, увернулся и нанес удар в пустоту, примерно в том направлении, откуда появился кулак. Над его плечом промелькнула ручища Опа, завершавшаяся могучим кулаком, который врезался в чью-то физиономию, и кто-то покатился по полу за их столиком.
В затылок Максвелла угодил какой-то тяжелый предмет, летевший со значительной скоростью, и он свалился. Вокруг двигалась стена ног. Кто-то наступил ему на руку. Кто-то упал на него. Где-то в неизмеримой вышине раздавались дикие завывания Опа.
Максвелл извернулся, сбросил упавшее на него тело и, пошатываясь, поднялся с пола. В его локоть впились сильные пальцы.
– Давай-ка выбираться отсюда, – сказал Оп. – Это может скверно кончиться.
Кэрол откинулась назад, обеими руками сжимая загривок Сильвестра. Тигренок стоял на задних лапах, молотя передними по воздуху. Он утробно рычал, и его длинные клыки поблескивали даже в полутьме.
– Если мы сейчас же не вытащим его отсюда, – сказал Оп, – котик сам раздобудет себе бифштекс.
Он стремительно нагнулся, ухватил тигренка поперек живота, поднял его и прижал к груди.
– Позаботься о девушке, – скомандовал Оп. – Тут где-то есть другой выход. И не забудь бутылку! Она нам еще понадобится.
Максвелл взял бутылку за горлышко.
Духа нигде не было видно.
Глава 6
– Я трус, – признавался Дух. – Я не скрываю, что стоит завязаться драке, и я превращаюсь в зайца.
– А ведь ты единственный парень в мире, которого никто и пальцем тронуть не может, – заметил Оп.
Они сидели вокруг квадратного шаткого стола, который Оп однажды в припадке хозяйственной энергии собственноручно сколотил из неструганых досок.
Кэрол отодвинула тарелку.
– Я умирала от голода, – сказала она, – но не в силах больше проглотить ни кусочка.
– И не только вы, – отозвался Оп. – Взгляните-ка на нашу кисоньку.
Сильвестр лежал, свернувшись возле очага. Обрубок хвоста был плотно прижат к заду, пушистые лапы прикрывали нос, усы ритмично подрагивали от спокойного дыхания.
– В первый раз вижу, чтобы саблезубый наелся до отвала, – сказал Оп.
Он взял бутылку и встряхнул ее. Она была пуста. Неандерталец встал, направился в угол, нагнулся, приподнял дверцу в полу и пошарил под ней. Он вытащил стеклянную банку и отставил ее в сторону. Потом достал еще одну и поставил ее рядом с первой. Наконец, он с торжествующим видом извлек из темной дыры бутылку.
Убрав банки на прежнее место, Оп опустил дверцу, вернулся к столу, откупорил бутылку и начал разливать ее содержимое по стаканам.
– Вы, ребята, конечно, пьете без льда, – сказал он. – Что зря разбавлять хороший напиток! А к тому же льда у меня все равно нет.
Он указал на дверцу в полу.
– Мой тайник. Я всегда держу там бутылку-другую. На случай, если я, например, сломаю ногу, а медик запретит мне пить…
– Из-за сломанной-то ноги? – усомнился Дух.
– Ну, не из-за ноги, так из-за чего-нибудь другого, – сказал Оп.
Они с удовольствием прихлебывали виски, Дух смотрел в огонь, а снаружи ветер шуршал по стенам хижины.
– В жизни я так вкусно не ужинала, – вздохнула Кэрол. – Я никогда еще не жарила себе сама бифштекс на палочке прямо над огнем.
Оп удовлетворенно рыгнул.
– Так мы жарили мясо в каменном веке. Или ели его сырым, как вон тот саблезубый. У нас ведь не было ни плит, ни духовок, ни прочих ваших выдумок.
– У меня такое ощущение, – сказал Максвелл, – что лучше не спрашивать, откуда взялась эта вырезка. Ведь все мясные лавки наверняка были закрыты.
– Были-то были, – согласился Оп. – Но есть тут один магазинчик, и на задней двери там висел вот этот простенький замок…
– Когда-нибудь, – сказал Дух, – ты наживешь крупную неприятность.
Оп покачал головой.
– Не думаю. Во всяком случае, не в этот раз. Жизненно важная потребность… Нет, пожалуй, не то. Когда человек голоден, он имеет право на любую пищу, которую отыщет. Такой закон был в первобытные времена. Уж, конечно, суд и сейчас примет его во внимание. Кроме того, я завтра зайду туда и объясню, что произошло. Кстати, – повернулся он к Максвеллу, – есть у тебя деньги?
– Сколько хочешь, – ответил тот. – Мне были выписаны командировочные для поездки в Енотовую Шкуру, и я не истратил из них ни гроша.
– Значит, на планете, куда вы попали, с вами обращались как с гостем? – заметила Кэрол.
– Примерно. Я так до конца и не разобрался, в каких отношениях я находился с местными обитателями.
– Они были приятными людьми?
– Приятными-то приятными, но вот людьми ли – не знаю. – Он повернулся к Опу. – Сколько тебе нужно?
– Сотни должно хватить. Мясо, взломанная дверь и, конечно, оскорбленные чувства нашего друга –
