— Значит, к полуночи мы будем там?
— Да.
— Кто-нибудь ведет наблюдение с моря?
— Да. Таможенники.
— Надо их обойти.
— Мы знаем место, где можно спокойно высадиться и спрятать лодку в зарослях.
— Вперед!
— Одно слово, капитан.
— Говори.
— Было бы лучше, если бы ваш корабль дальше не шел за нами.
— Он уже лег на другой галс и будет ждать нас в открытом море, — ответил корсар.
Постояв в задумчивости несколько минут, он продолжал:
— Правда ли, что здесь ходит испанская эскадра?
— Да, капитан, эскадра адмирала Толедо охраняет Маракайбо и Гибралтар2.
— Ах, так они боятся? Но Олоннэ на Тортуге, а вдвоем мы его потопим. Еще немного терпения, и скоро Ван Гульд узнает, на что мы способны.
Он снова завернулся в плащ, надвинул шляпу на глаза и вернулся на свое место, ни на минуту не спуская глаз со светлой точки портового маяка.
Лодка двинулась дальше, но теперь ее нос не был больше устремлен в сторону входа в гавань, так как моряки хотели ускользнуть от таможенной охраны, которая не преминула бы остановить лодку и арестовать всех находившихся в ней.
Через полчаса отчетливо вырисовался берег залива, так как до него оставалось не более трех- четырех швартовых. Берег отлого спускался в море, однако путь к нему преграждали заросли мангров — тропических растений, произрастающих преимущественно на отмелях и способствующих распространению vomito prieto — желтой лихорадки.
За ними виднелся густой лес, рассекавший звездное небо тяжелыми перистыми листьями огромных размеров.
Замедлив ход, Кармо и Ван Штиллер обернулись, чтобы посмотреть на берег. Они продвигались вперед с большой осторожностью, стараясь не делать шума и смотря по сторонам, словно опасаясь засады.
Черный корсар, напротив, оставался недвижим. Он лишь положил рядом с собой три ружья и готов был встретить огнем тех, кто осмелился бы к ним приблизиться.
Было около полуночи, когда лодка причалила к берегу, пробив себе дорогу среди тростника и кривых коряг.
Корсар выпрямился во весь рост, окинул быстрым взглядом берег, легко соскочил на землю и закрепил лодку среди кустов.
— Оставьте ружья в лодке, — сказал он Ван Штиллеру и Кармо. — У вас есть пистолеты?
— Да, капитан, — ответил Ван Штиллер.
— Вы знаете, где мы находимся?
— В десяти — двенадцати милях от Маракайбо.
— Город за этим лесом?
— На краю этих огромных зарослей.
— Сможем ли мы попасть в него сегодня ночью?
— Это невозможно, капитан. Чаща здесь настолько густая, что мы вряд ли выберемся из нее раньше чем завтра к утру.
— Так что нам придется выжидать до завтрашнего вечера?
— Если вы не отважитесь появиться в Маракайбо днем, то лучше подождать.
— Идти в город днем было бы безрассудством, — сказал корсар как бы про себя. — Будь тут со мной мой корабль, я бы на это решился, но «Молниеносный» плавает сейчас в Великом заливе.
Несколько минут он стоял молча, неподвижно, словно погруженный в глубокие раздумья.
— А тело моего брата мы застанем еще на виселице? — спросил он наконец.
— Три дня его не будут убирать с площади Гранады, — ответил Кармо.
— Тогда время еще не потеряно. У вас есть знакомые в Маракайбо?
— Да, африканец, который дал нам лодку и помог скрыться. Он живет на опушке леса в одинокой хижине.
— Он нас не выдаст?
— Ручаюсь за него,
— Тогда в дорогу!
Они взобрались на берег. Кармо пошел впереди, за ним двинулся корсар, Ван Штиллер замыкал шествие. Все трое вошли в темную чащу. Они шли осторожно, напрягая слух и не снимая руки с пистолета. На каждом шагу могла быть засада.
Лес высился перед ними, словно свод мрачной пещеры. Стволы всевозможных форм и размеров возносили к небу огромные листья, совершенно скрывавшие звездное небо.
Вокруг свисали гирлянды лиан, которые переплетались самым причудливым образом, карабкались на пальмы и низвергались вниз, обвивая стволы деревьев и сплетаясь на земле с огромными корнями, немало мешавшими продвижению вперед трех флибустьеров и заставлявшими их делать обходы или пускать в ход абордажные сабли, чтобы проложить себе путь. Бледные отблески каких-то огромных светящихся точек, время от времени отбрасывавших настоящие лучи света, мелькали то у самой почвы, то среди листвы окружавших стволов. Они внезапно гасли, затем снова загорались, освещая все вокруг светом несравненной красоты, напоминавшим сияние волшебного фонарика:
Это были огромные южноамериканские светляки, так называемые «бродячие огни», испускавшие столь яркий свет, что при нем можно было прочесть мелкий шрифт на расстоянии нескольких шагов. С помощью трех-четырех таких светляков, помещенных в стеклянную банку, можно было бы осветить целую комнату. Среди них попадались и другие фосфоресцирующие насекомые, обитающие большими роями в лесах Гвианы и Эквадора — так называемые lampyris occidental, или тропические светляки.
В глубоком молчании три флибустьера продолжали углубляться в чащу, не забывая о необходимых предосторожностях, так как, помимо людей, им приходилось еще страшиться обитателей джунглей: кровожадных ягуа-. ров и ядовитых змей, особенно жарараки — опаснейшей змеи, которую трудно различить даже днем, ибо она обладает кожей цвета засохших листьев.
Они прошли уже мили две, как вдруг Кармо, лучше всех знавший эти места и потому все время шедший впереди, резко остановился и поспешно взвел курок одного из своих пистолетов.
— Что там — ягуар или человек? — спросил корсар без малейшего страха.
— Может, ягуар, а может, и шпион, — ответил Кармо. — В этой стране ни за что нельзя поручиться.
— Где он прошел?
— Шагах в двадцати от меня.
Корсар наклонился к земле, внимательно прислушался, затаив дыхание. До него донесся легкий шорох листьев, однако он был настолько слаб, что только натренированный и острый слух мог его различить.
— Может, это зверь, — сказал он, выпрямляясь. — Ба!.. Мы ведь не робкого десятка. Сабли в руки — и за мной!
Зайдя за ствол огромного дерева, возвышавшегося среди пальм, он остановился в куще гигантских листьев и стал вглядываться в темноту.
Шороха сухих листьев не было больше слышно, однако до его слуха долетело металлическое позвякивание, и тут же раздался сухой щелчок, словно кто-то взвел курок.
— Стойте, — шепотом промолвил капитан, обернувшись к спутникам. — За нами кто-то следит и ждет подходящего момента, чтобы угостить нас пулей!
— Неужели нас заметили при высадке? — пробормотал с беспокойством Кармо. — У этих испанцев
