красотка, которой кто-то заплатил за это представление. Я уже стал просчитывать, кто и с какой целью… а потом, когда ты все-таки заговорил своим голосом, я было решил, что ты заколдован, что на тебя кто-то наложил чары… я даже маркиза Фальта заподозрил, потому так и взбесился. Подумал, что он не иначе как из ума выжил… Нет, на самом деле это отлично, что ты владеешь таким мастерством! Мало ли для чего его можно будет использовать. Ты ведь не только в девицу превратиться можешь?
– Из людей – почти в любого, – ответил Нэллен. – В эльфа тоже могу, но… люди поверят, а вот сами эльфы…
– Можно будет проверить, – усмехнулся Ильтар. – Во мне эльфийской крови достаточно. Хотя человечьей все же больше.
– Я имел в виду чистокровных, – откликнулся Нэллен. – Тех, что живут по своим заветам. Те, что живут с людьми, ничем особенным от людей не отличаются.
– Значит, наставник Дэрран тоже не подойдет?
– Может, и подошел бы… но у меня духу не хватит с ним шутки шутить… я его боюсь, если честно, твоего наставника…
– Интересно, почему именно его?
– Не знаю. Он ведь не злой. И не страшный даже… маркиз Фальт, к примеру, куда страшнее. Или сержант Йанор. Но… это как с большим злобным псом… если ты знал его еще щенком… ты просто знаешь, что его злоба никогда не будет направлена против тебя, – и все. Ты его не боишься. А с твоим наставником – тут другое. Это даже не страх, а скорей священный трепет.
– Наверное, я просто слишком привык к нему, – вздохнул Ильтар. – Когда я родился, он уже был. Он всегда был рядом со мной. Может, я просто не могу уже осознать его реальное величие…
– Так бывает, – сказал Нэллен. – Знаешь… вот нищий музыкант сидит под стенами древнего храма… что-то там поет, пытается как-то на жизнь заработать… ему вот совершенно непонятно, отчего это толпы приезжих с восторгом таращатся на это большое несуразное здание, вместо того, чтоб оценить его старания и бросить ему монетку-другую. Он настолько привык к этой стенке за спиной, что его абсолютно не занимает ни ее седая древность, ни красота росписей. Он совершенно точно знает, что летом эта стенка почти не дает тени, а зимой от нее чертовски холодно. Он бы охотно сменил ее на что-либо более удобное, да вот беда – самые щедрые слушатели пасутся как раз возле этой стены.
– Лестное сравнение, – ухмыльнулся Ильтар.
– Всегда пожалуйста. – Ответная ухмылка расцвела на лице Нэллена. – Сам не хотел, чтоб с тобой как с принцем общались. Вот и не жалуйся теперь.
– И не думаю. Как ты умеешь перевоплощаться, я уже видел, так что с глубоким почтением и смирением в сердце своем отнесусь к любой гадости, которую ты мне скажешь, даже если она не будет столь изящно упакована, – промолвил Ильтар. – Главное, чтоб ты мне ее сказал, будучи самим собой… вот на что я смиренно надеюсь и даже уповаю!
– Совсем недавно ты не был столь смиренно настроен.
– Я просто еще не совсем понял, с чем, вернее, с кем имею дело. И ведь что в этом твоем искусстве ценно – никакой магии. Ты становишься совершенно другим человеком, превращаешься в нечто совершенно иное, а маг ничего не чувствует! – заметил принц. – Никакой маг не сумеет тебя вывести на чистую воду!
– Любой серьезный целитель меня разгадает, – возразил Нэллен.
– А ведь верно! – кивнул Ильтар. – Они же всех насквозь видят, как бы они иначе лечили? Ну, ладно… значит, с целителями номер не пройдет, а другие? Священники, например, разгадают?
– Разве что некоторые, – пожал плечами Нэллен. – Не многие.
– Секретные агенты? – спросил Ильтар.
– Смотря какие, – ответил Нэллен. – Есть такие, перед которыми я бы дурака валять не решился.
– Еще не хватало – дурака валять! – фыркнул Ильтар. – Как твой старший товарищ и повелитель я запрещаю тебе валять дурака подобным образом раз и навсегда. И болтать об этом тоже не смей! Эта твоя способность – настоящее оружие. Кто ж с оружием дурака валяет? Не торопись, жизнь длинная… оно тебе еще понадобится.
– Но упражняться-то я должен? А то ведь, если его не применять, так и разучиться недолго.
– И это верно, – согласился Ильтар. – Я подумаю, как сделать так, чтоб ты мог упражняться и чтоб тайна при этом осталась тайной. Кстати, а как ты вообще это делаешь?
– Чтоб стать похожим на кого-то, нужно… ну, как бы влезть в его шкуру. Думать, как он, чувствовать, как он… переживать… обрасти его заботами, его знаниями, умениями, его добродетелями и пороками… чтоб стать кем бы то ни было, нужно сначала понять, как он дышит… А когда поймешь, поверить, что ты – это и есть он. И только где-то глубоко-глубоко в сознании хранить память себя-актера. Того, кто управляет всем этим спектаклем, пока герой, находящийся снаружи, на самом деле живет, любит, ненавидит, совершает преступления и подвиги.
– То есть, в каком-то смысле, ты и впрямь превращаешься, – изумленно промолвил Ильтар.
– Отец рассказывал о великих актерах прошлого, – ответил Нэллен. – Он говорил, что им не нужно было ни одеяний, ни грима, чтоб перевоплотиться. На сцену выходил сгорбленный, абсолютно лысый старик и вдруг превращался в юную ослепительную красавицу с волосами до полу. И никакой магии. Просто он верил в себя такого, и зрители верили вместе с ним.
– А ты что-нибудь помнишь из тех историй, что он рассказывал? – спросил Ильтар.
– Разумеется, помню, – улыбнулся Нэллен. – Рассказать?
– Обязательно, – ответно улыбнулся Ильтар. – Обожаю интересные истории!
«Эх, Ильтар… вот ты улыбаешься, шутишь даже… интересуешься моими умениями так, словно других актеров в твоем королевстве и вовсе нет, а ведь на самом деле твои мысли где-то далеко… и тебе совсем не весело. А ведь ты вроде бы к любимой девушке в гости едешь… ведь она тебя вроде бы пригласила… так что же с тобой делается? Что тебя гнетет? Смею ли я спросить об этом? Не принца, нет… просто человека… ведь есть такое, о чем и последнего бродягу спросить не посмеешь…»
Нэллен бросил короткий взгляд на своего друга.
«Его глаза… улыбаются… искрятся… ему и в самом деле интересно… и он будет внимательно слушать… а дальше… глубже… стена. Стена, возведенная волевым усилием, – и никаких дверей. Даже закрытых. Ни для кого».
«Нет, Ильтар, я не стану тебя спрашивать. Я буду рядом. Просто знай об этом, ладно? Я всегда приду на помощь. А спрашивать – не буду. Вместо этого я расскажу тебе те самые «интересные истории», и пусть тебе станет хоть немного легче!»
– Ну, тогда слушай…
И всю оставшуюся дорогу принц Ильтар внимательно слушал потрясающие истории, случавшиеся с совершенно невероятными людьми и эльфами.
– Погоди, – вдруг сказал он, когда закончилась очередная история. – А те бандиты, что за тобой охотились… ведь ты же с легкостью мог обвести их вокруг пальца с этими своими перевоплощениями.
– Судью, который с ними связался, – запросто, – ответил Нэллен. – А главаря банды, Папашу Крэгана… из него из самого бы недурной целитель вышел, когда б он не предпочел грабежи с убийствами.
– А того бандита, что по твою душу явился? Взял бы да и встретил его этакой красоткой! – не унимался Ильтар.
– Я тогда так перепугался, что ни о чем вообще думать не мог, не то что придумать себе образ и войти в него, – ответил Нэллен. – Да и красотка тут не очень-то годилась. Мерзавец наверняка захотел бы проверить, что у нее под юбкой.
– Э-э-э… да. Понял, – кивнул Ильтар. – А другие облики?
– Я все-таки не такой гений, как те, о ком я тебе только что рассказывал, – ответил Нэллен. – Мне недостаточно одной лишь веры в то, что я – это некто другой. Грим, одежда и прочее все-таки требуются… а где бы я их взял вот так с ходу? Да и чтоб настроиться соответствующим образом, время нужно.
– Понятно, – сказал Ильтар, выглядывая в крошечное окошко повозки.
Повозка, скрипнув, остановилась.
– Приехали, – со вздохом отметил Ильтар, подымаясь со своего места. – Все. Я пошел. Согласно дипломатическому протоколу, я должен быть верхом.
