– Я еще не спала с королем, – объявила его собственная жена, королева Ингерен, забираясь на широкое королевское ложе.
– Что ж, и я не спал с королевой, – вернул комплимент Ренарт, придвигаясь к ней. Пожалуй, никто из них не мог представить себе того, что случится с ними в следующую минуту. И не оставит их еще долго. Почти до самого утра.
Это было… это куда больше походило на битву, чем на любовь. Они грубо вырывали наслаждение друг у друга, словно оно было призом, который нужно было отобрать, отбирали, чтобы потом с размаху швырнуть обратно. Герцог так и не понял, чего в этом было больше – наслаждения или ярости, боли или восторга.
– Хорошо, что королевское ложе такое широкое, – хрипло прошептал король Ренарт, когда все закончилось.
– Если это и значит быть королевой, то мне понравилось, – откликнулась его супруга.
– Это первый комплимент подобного рода, который я от вас получил, ваше величество, – промолвил король. – Неужто блеск короны ослепляет и вас?
– О-о-о, как он ослепляет, ваше величество! – прошептала королева Ингерен. – И все же… покуда мы не совсем ослепли, давайте поговорим о делах!
Король Ренарт улыбнулся и довольно вздохнул. Никакой блеск, никакое наслаждение не способно надолго ослепить его мудрую жену. И это прекрасно. Сейчас они все обговорят, все просчитают, выверят все дальнейшие шаги – и выиграют. Они просто не могут проиграть, когда сражаются спина к спине! И что такое какая-то глупая страсть, какое-то мимолетное удовольствие, даже если оно велико, словно королевский дворец, и потрясающе, словно божественное откровение? Все равно оно ничтожно рядом вот с этим – невероятным слиянием двух игроков, играющих в паре, двух воинов, сражающихся рука об руку.
«Вот за это я ее и люблю!» – подумал король Ренарт, глядя в глаза жены.
«И я, дорогой! – откликнулся ее взгляд. – Именно за это. Ты понимаешь. Остальные – нет».
– Осмелюсь доложить, ваше величество. – Генерал Гламмер склонился перед своим королем.
– Докладывайте, генерал, – кивнул король Ренарт своему начальнику секретной службы.
– Нами обнаружены следы пребывания маршала Эрдана. В тайном королевском кабинете.
– Вот как? – нахмурился Ренарт. – Когда это случилось?
– Насколько нам удалось установить, он побывал там сразу после того, как распрощался с вами.
– То есть до того, как попался вам на глаза и сумел улизнуть?
– Так точно, ваше величество.
– И что же он там делал? Насколько мне известно, в тайном кабинете Эттона никогда не было никаких тайн. Единственная тайна, которую он там хранил, – его картины.
– Вот одну из них маршал Эрдан и испортил, – промолвил генерал Гламмер. – По крайней мере, все наши маги в один голос твердят, что это был именно он.
– Испортил картину? – удивился король Ренарт.
– Резанул шпагой, – ответил генерал. – Дважды.
– Что за бред? Зачем?
– Вот и мне стало интересно, ваше величество, – сказал генерал Гламмер.
– Пойдемте посмотрим. – Король встал, отложив в сторону просматриваемый документ. – Заодно я немного отдохну.
Генерал в мыслях обозвал себя болваном. Его величество небось серьезными делами занят, а он тут его мелкой ерундой отвлекает. С другой стороны, все, что касается маршала Эрдана, может оказаться далеко не ерундой.
– Так, ну где тут у нас загадочно испорченная картина? – оживленно поинтересовался король.
– Вот, ваше величество, смотрите, – указал генерал.
– Ага. – Король Ренарт уставился на картину и замер. – Так-так-так… шпагой, значит?
– Так точно, ваше величество.
– И больше он тут ничего не делал?
– Ничего, ваше величество. Это-то и странно. Вроде как знак какой оставил. Но для кого?
Король Ренарт неожиданно рассмеялся.
– Не знак он оставил, а точку поставил, – уверенно заявил он. – Точку в своих отношениях с Эттоном. Он ведь Эттона спас, а тот его предал. Он, видно, отомстить хотел, так сказать – морально восторжествовать или что-то в этом роде, а Эттон взял и умер. При виде нашего маршала, со страху. И что бедняге оставалось делать? Ведь враг уже и так мертв.
– Испортить его картину? – удивился генерал Гламмер. – Испортить и считать, что месть свершилась?
– Да не испортить, а исправить, – ответил король. – Вы просто не входили в «рисовальный кружок Эттона», потому и не знаете.
– Это точно, – фыркнул генерал. – Не имел такой чести!
– А я имел. – Король помрачнел. – Выхода не было, вот и имел. Король эту картину никак не мог закончить. Шпага есть, а тени нет. И где ее рисовать, непонятно. Впрочем, кое-кто в нашем кружке, бесспорно, знал где – например, тот же Тамб. Знал наверняка, но помалкивал. Как же! Разве смеет кто-то знать о живописи больше самого короля? А маршал Эрдан о картине ничего знать не должен был, его во внутренний круг не приглашали. Думаю, Эттон просто опасался, что эльф превзойдет его в живописи слишком уж явно. Но, видимо, как-то маршал все же узнал. И когда понял, что отомстить самому Эттону уже не удастся, пробрался сюда и в два взмаха шпагой закончил картину. Вы разве не видите? Это не просто разрезы, это контуры тени. Вот где она должна была располагаться. И ведь как мастерски проделано… Можно сказать, он почти не испортил полотно.
– Все равно… – пробормотал генерал Гламмер. – Как-то это нелепо.
– Маршал большой эстет, – с неопределенной улыбкой заметил король Ренарт. – И позер к тому же. Уверен, даже его гвардейцы оценят эту выходку. Я, во всяком случае, оценил.
– Что ж, версия убедительная, – снова переведя взгляд на картину, сказал генерал. – И поскольку других все равно нет… Впрочем, мы еще поработаем с этим, когда время выпадет.
– Вот именно, когда выпадет, – твердо ответил король. – У нас полно других дел. Нужно спешно подготовить и отправить в Ирнию новое посольство.
– Уже занимаемся, ваше величество. Я как раз хотел обратить ваше внимание…
– Не нужно ничего делать за моей спиной, генерал, – поморщился король Ренарт. – Я очень надеюсь, что мы, как и раньше, идем нога в ногу.
– Разумеется, ваше величество, – спокойно поклонился генерал Гламмер. – Просто свою часть работы мы предпочли сделать в самые короткие сроки. Я взял на себя смелость полагать, что урегулирование наших отношений с Ирнией – вопрос приоритетной важности, а потому начал готовить группу своих людей, едва появилась возможность. Должен сказать, для нашей службы ваша коронация протекала не без некоторых осложнений.
– Не сомневаюсь в этом, – фыркнул его величество. – Все почему-то были уверены, что я предложу трон кому-то другому. Счастье еще, что Совет Архипастырей счел мою голову достойной этой несчастной короны.
– В Совете Архипастырей, ваше величество, сидят мудрые люди, – усмехнулся генерал. – Они всегда руководствовались поговоркой: «Правит тот, кто может править». Такие, как Эттон, правят, когда нет выхода – или повода для смещения. Или в том случае, когда очередной мерзавец чем-либо выгоден самим Архипастырям. Но я продолжу, с вашего позволения… Своих людей мы подготовили. Равно как и списки тех, кто мог бы войти в означенное посольство, помимо наших специалистов. Вашему величеству осталось просмотреть их и утвердить тех, кто вам покажется достойным. Ну и, разумеется, выбрать самого полномочного посла. По этому поводу нам с вами не мешало бы посоветоваться, ваше величество…
– Не будем откладывать, генерал. Кого вы сами предпочли бы видеть на этом месте? И почему именно его?
