Его прервал гулкий раскатистый хохот – то вдруг невесть с чего принялся заливаться воевода. Глеб хмуро посмотрел на седого богатыря, кашлянул в кулак и вежливо осведомился:
– Самсон Самсоныч, ты чего это?..
– Прости, княже, нечаянно!.. – утер выступившие слезы старик. – Ох, ну и умора же!.. Девки разлюбили б!.. ха-ха-ха!.. другой палец!.. ха-ха!.. Ну, уморил, распотешил!.. ха-ха!..
По крыльцу Иван спускался в глубокой задумчивости, поминутно утирая нос рукавом и скребя в затылке. Брат старшой серьезное поручение дал, доверие оказал немалое… А если он, Иван, не справится? Если подведет великого князя Тиборского? Ох, стыдно-то как будет… Хоть совсем людям в глаза не гляди…
От раздумий его отвлекла пойманная вошь. Иван цепко ухватил шестиногого зверя меж ногтями и начал медленно сдавливать, аж высунув язык от удовольствия. Глаза княжича жадно горели – недаром же бают, что Господь Бог сотворил вшей, клопов и прочую кусачую мелюзгу специально, чтоб скучающему человеку было чем заняться.
– Ну что, снова в путь-дорогу? – сипло окликнули его сзади.
– А, Яромир… – рассеянно обернулся Иван, продолжая сдавливать вошку. – Ты куда ж запропал-то? Ни разу даже в гости не зашел!
– Только у меня и дел всех – к князьям в гости хаживать… – насмешливо прищурился оборотень. – У брата я на постой встал. У меня, знаешь, здесь тоже брат живет – давненько мы с ним не видались…
– Ишь ты! Познакомишь?
– А что ж нет? Пошли. А по дороге и на ярмарку заглянуть можно. Ярмарка у вас в городе знатная…
– Ах ты, чтоб тебя, да сегодня же Воздвиженье! – хлопнул себя по лбу Иван. – У, голова дырявая!.. Крестный ход уж заканчивается… но ярмарка-то в разгаре! А там и капустки начнутся… – облизнулся он. – Пойдешь со мной?
– На молебен – не пойду, – отказался оборотень. – Чего я там – крестов не видел?
– У, язычник поганый! – нахмурился княжич. – Бесовское зелье!
– А вот на ярмарку – пойду, – невозмутимо закончил Яромир.
Иван сразу же повеселел. Собственно, сам по себе крестный ход его тоже не интересовал. Другое дело – пожрать вкусно, выпить сладко, да сплясать людям на радость!
Славен город Тиборск, велик и могуч. Тридцать пять тысяч человек – шутка ли! Немного на Руси таких громадин. В Киеве, правда, аж пятьдесят тысяч набирается, ну так на то он и Киев – матерь городов русских!
Вокруг посада тиборского деревянная стена, а кремль каменной огорожен. Хоромины по большей части одноэтажные, но боярские, купеческие да поповские усадьбы бывают в три, а то и четыре поверха. В крепости гарнизон стоит, дружина княжеская. Колокольный звон во все стороны разносится – то собор городской, купола золотые.
На Воздвиженье в Тиборске всегда устраивается большая семидневная ярмарка. Не стал исключеньем и этот год. Со всех концов княжества съехались купцы, шел оживленный торг, заключались сделки, слышны были крики, вопли, ругань и звуки рукобития, неизменно скреплявшего ряду. [34] Гости прибыли из всех соседних княжеств, а кое-кто – и из более далеких мест.
Вот носатый еврей-ювелир демонстрирует перстни и ожерелья – его сразу можно узнать по остроконечной желтой шляпе и накидке с желтыми полосами. Вот чернобородый купец из франкского королевства расхваливает дорогое ипское сукно по пятьсот векш за штуку. Вот седой венед торгует лучшим стеклом – бокалами, кубками, ложечками. Усатый лях из Кракова привез груды металлических слитков – серебро, медь, свинец. Цареградец в роскошных одеждах расхваливает драгоценные изделия, сосуды, иконы, да кресты. Вот оборванный торговец лошадьми из Трапезунда – эх, хороши у него кони! А вот арабский разносчик сладостей – и вокруг его лотка целая куча детей. Старый грек разливает всем кофе и предлагает курительные приборы. Чернявый армянин стоит возле повозки с горой овечьего сыра. Пузатый бухарец в высокой барашковой шапке привез дорогие пряности. Рядом охраняет крохотных длинноухих коньков тощий самаркандец – этот вместе с бухарцем приехал. Чуть поодаль скучает персидский меняла в огромном тюрбане из шали.
Немало и своих купцов, русских. Кто привез товар, кто, наоборот, вывозит. Богата земля Русская всяким добром. Одних мехов сколько – медвежьи шкуры, собольи, куньи, бобровые, выдровые, лисьи, беличьи… Белок богаче всего – аж бочками сгружают! Мед, лен, кость моржовая – всего довольно.
Вот ганзейские купцы торгуются за воск – требуют только самого чистого, без примесей. Однако ж такова порода торговая – хитрость да обман всегда рядышком идут, за ручки держатся. И русские купцы не исключение – так и норовят в воск дрянь какую подмешать: масло, желуди, смолу, горох… Чтоб только навару побольше! Однако ж ганзейцы тоже не лыком шиты – на мякине не проведешь, на кривой кобыле не объедешь…
Иван остановился у расстеленного ковра, за которым восседал араб – торговец обувью. Ох, и до чего же много у него разной обувки! Глаза так и разбежались – на любой вкус товар найдется, да и мастерство немалое приложено. Туфли, башмаки, сапоги, сандалии, опанки, сабо – все есть. Хороша персидская обувь, ничего не скажешь. А здесь и индийская есть, и марокканская, и арабская… Бухара, Самарканд, Яркенд, Мадрас, Иерусалим, Дамаск, Кабул, Сринагар, Кашмир, Пешавар – все города, весь мир собрался на этих лотках.
– Бери, добрый молодец, задаром отдаю, сам себя граблю! – весело крикнул Ивану перс на чистом русском наречии. – Вот, глянь, какие сапоги – из Сираза пришли, да каблуков не стоптали! Железные каблуки-то, прочные! Красный бархат, вышивка золоченая, шнуры серебряные! Век носить, не сносить, для любой погоды хороши! Сам такие же ношу!
На ногах торговца действительно красуются почти такие же сапоги – только желтые, а не красные.
– Красота! – разгорелись глаза Ивана. – Почем отдашь?
– За так, за пустяк! – расплылся в улыбке перс. – За денарии, за дирхемы… могу и в ваших сребрениках взять…
– А сколько надо? – с готовностью взялся за кошель княжич.
