Горыныч говорил с охоткой – когда-то народы людоящеров и Великих Змеев жили бок о бок, в большой дружбе и согласии. Да и сейчас старая память еще сохранилась.
А вот человеческий род Змей Горыныч ненавидел люто. До колик, до икоты. Особенно русичей. Едва лишь почуяв русский дух, он сразу принимался свирепствовать, извергая пламя и клацая зубищами. И постепенно Василиса медленно и осторожно подвела своего собеседника к причине этакой ненависти. Ей ужасно хотелось узнать – отчего же он так лютует?
– Что ж, Василиса Патрикеевна, изволь, расскажу, – наконец сказала правая голова. – Началось все давным-давно, еще до рождения Владимира Киевского. Два с половиной столетья минуло с тех пор. Жил тогда в Киеве боярин Никита с женой Мамелфой, и родился у них сын – Добрыня. Вырос из него славный хоробр-богатырь – краса и гордость вашего племени… И был он еще совсем молод, когда занесло его на реку Почайну – а там в то время жил наш батюшка…
– Грыаранарыррарраррыкраарргграрк! – прорычала средняя голова.
– Что-что? – не разобрала Василиса.
– То имя отца нашего, – хохотнула левая голова. – У нас, Великих Змеев, имена не как у вас. У нас они красивые, звучные, мелодичные…
– Люди нашего отца звали покороче – Горыном, – спокойно добавила правая.
– Или Горынище, – поддакнула средняя.
– Господине Горыныч, так значит, у тебя имя тоже вовсе не Змей? – заинтересованно подалась вперед княгиня.
– Не Змей, – с удовольствием ответила правая голова. – Совсем не Змей. Сама посуди – да разве могут нас так звать? Знаешь ли ты хоть одного человека по имени Человек?..
Василиса молча покачала головой.
– Вот именно. А почему же у нас должно быть иначе? Нет, это всего лишь малое сокращение, пустое прозвище – для вас, для двуногих. У нас, к твоему просветлению, имя не одно, а вовсе даже три – на каждую голову.
– Но истинных имен наших тебе знать не нужно, – холодно посмотрела на Василису левая. – Ни к чему. Это отцу теперь все равно – а мы пока еще живы. И настоящие имена наши – до смерти с нами останутся.
– Так что обойдешься! – взрыкнула средняя.
– Да не очень-то и хотелось… – с деланным равнодушием отвернулась Василиса.
– Слушай лучше, что далее было, – успокоительно молвила правая голова. – Те времена были уже закатом нашего племени. Совсем немного осталось в мире Великих Змеев, а Цариц – и того меньше. Всего одна… Одна-единственная… В той пещере, на реке Почайне, свила гнездо самая последняя наша Царица. Именно в том месте она решила сделать великую кладку – такая бывает едва ли раз в сто лет… Семьдесят пять яиц! Семьдесят пять малых змеенышей! Там, в прохладном подземелье, лежала последняя надежда нашего народа… Надежда на возрождение! Если бы хоть часть этих яиц проклюнулись бы, если бы малые змееныши вышли на свет!..
– Все из-за вас, человеков!!! – свирепо прошипела средняя.
– Наш батюшка Горын охранял Царицу. Он не желал рисковать будущим всего змеиного рода, а потому заключил с Добрыней ряду о вечном мире. Поклялись они, что отец наш не будет трогать человеков, а Добрыня – Великих Змеев и их потомство… Кровью скрепили клятву, побратимами друг друга назвали…
Змей Горыныч замолчал. И молчал до тех пор, пока Василиса не выдержала:
– И что же случилось?!
– Предательство!!! – прохрипела средняя голова. – Подлость!!!
– Добрыня Никитич вернулся тайком, незаметно! – рыкнула правая. – Он вызнал тайный ход!.. прокрался в пещеру!.. уничтожил все яйца!.. смертельно ранил нашу мать!.. он… он… он…
– А потом он убил нашего отца… – медленно качнулась левая голова. – Мы не знаем, как человеку удалось одолеть Великого Змея – не иначе, какой-то гнусной хитростью…
– А может, просто победил? – засомневалась Василиса. – В честном бою?
– В ЧЕСТНОМ БОЮ?!! – единым хором взревел Змей Горыныч, возвышаясь над княгиней бронированной башней. – ПОГЛЯДИ НА НАС, ГЛУПАЯ ДЕВЧОНКА!!! ПОГЛЯДИ!!! ОТЕЦ БЫЛ ТОЧНО ТАКИМ ЖЕ, ТОЛЬКО С ОДНОЙ ГОЛОВОЙ!!! КАК, КАК ОДИН ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ ПОБЕДИТЬ НАС В ЧЕСТНОМ БОЮ?!!
Василису вновь замутило. Разъярившись, Змей Горыныч невольно начал испускать смрадные дымы, окутавшие все вокруг. По счастью, он и сам это заметил и с раздражением махнул несколько раз крылами- парусами, разгоняя поганую вонь.
– Потом ваши сказители сочинили что-то насчет того, будто бы наш отец похитил племянницу князя Владимира – Забаву, дочь Путяты… – сумрачно сказала левая голова. – Надо же было найти какое-то оправдание нарушенной клятве… Конечно, на самом деле ничего подобного никогда не деялось…
– Уничтожив надежду нашего рода, Добрыня Никитич уехал восвояси… – тихо произнесла правая голова. – А в подземелье остались десятки мертвых яиц… десятки нерожденных змеенышей… и умирающая Царица… Она еще была жива… на последнем издыхании, но капля жизни в ней еще теплилась… И кладка еще не была завершена окончательно – в чреве нашей матери еще оставались три зародыша… Но она не могла отложить их все – не успевала… не было времени… не было сил… Она умирала… И тогда она собралась с последними силами и исторгла все три зародыша единовременно – в одном яйце, в одной скорлупе…
– Это был ты, господине?! – поразилась Василиса.
– Да, это были мы… Мы – три единоутробных брата… три Великих Змея, родившиеся из одного яйца… три головы, сросшиеся на одном теле… Чудовище… страшилище… урод… Ни одна Царевна никогда бы не
