ГЛАВА 12
Перо вывело на бумаге последнюю строчку:
«Войны были, есть и будут всегда, пока человечество живет, или до тех пор, пока оно не научится сдерживать свои эмоции, что толкают его в бездну гнева, ненависти, алчности и прочих грехов. Но я не думаю, что это счастливое время когда-нибудь наступит. Мы не можем управлять даже огнем своих чувств, таким святым и благородным чувством, как любовь, что уж говорить о темных порывах души.
Я написал этот трактат не потому, что хочу войн. Я их противник. Нет. Война — это грязь, а также кровь и дерьмо, что лезут из вспоротого живота. Боль и предательство. Радость для падалыциков.
Я написал его, чтобы Камоэнс — моя родина — никогда не узнал тяжелую поступь вражеской ноги на своей земле. Заклинаю вас, воины Камоэнса, будьте его защитниками и не превращайтесь в захватчиков и насильников для других народов.
Риккардо де Вега, граф Кардес.
Король Хорхе Третий, я сдержал слово».
Риккардо отложил перо в сторону и задумчиво посмотрел на исписанный листок. Вздохнул и посыпал его песком для просушки чернил. Встал из-за стола и прошелся по кабинету. Перед его столом лежала громадная медвежья шкура. Паасины сняли ее с задеруна и торжественно вручили графу перед отъездом. Со времени возвращения прошло уже две недели.
Патриция. Она держалась так, будто бы ничего между ними не произошло. Той ночи не было. Она старалась не оставаться с ним наедине. Избегала общения. Де Вега не знал, что делать, он опять сходил с ума от любви, что переполняла его сердце.
Так долго продолжаться не могло. Книга была дописана. Граф не хотел никого обманывать. Он смертельно устал и жаждал развязки.
За окном рождался новый день. Солнце светило ярко и приветливо, обещая хороший, светлый и добрый день.
Весна закончилась. Лето вступило в свои права. Отцвела вишня. Ветер больше не заносил в кабинет ее пьянящий аромат.
Год назад я добился руки Патриции, подумал граф. Как он быстро пролетел, этот год! Время неумолимо. Как много бы я отдал, чтобы вернуться назад на год, на один проклятый год.
Де Вега сжал кулаки.
Но никто не может обратить время вспять. Он горько улыбнулся. Даже Ястреб не в силах это сделать. Он лишь помогает мне выполнить то, что я могу совершить сам. И я благодарен ему за это. Ибо что бы это был за мир, где людьми бы играли, словно живыми игрушками, отняв свободу воли?
Риккардо снял с шеи и раскрыл маленький медальон. Внутри его лежали два алых с белой точкой пера. Одно из них он нашел у себя в кармане после боя с Агриппой д'Обинье и заключенного с Гийомом договора. Второе оказалось в медальоне после схватки с медведем.
Граф закрыл медальон, посмотрел в окно. Небо было чистое-чистое, иссиня-синее, без единого облачка.
Де Вега подошел к зеркалу, поправил невидимую складку на камзоле, расчесал волосы, решительно шагнул к двери.
Патриция и Кармен раскладывали пасьянс за чашкой утреннего кофе.
— Здравствуйте, сеньориты, — улыбнулся им Риккардо.
Кармен поняла, что ей лучше уйти.
— После завершим, Пат, хорошо?
— Да, Кармен, конечно.
Риккардо присел на место Кармен:
— Доброе утро, Пат.
— Доброе, Риккардо. Круги под глазами, опять всю ночь не спал, писал? — улыбнулась Пат, вот только улыбка ее вышла не слишком веселой.
— Не только писал, Пат, но и думал.
— О чем же, я хотела бы знать? — спросила она.
— О нас с тобой, — ответил он твердо.
— И к каким выводам ты пришел, Риккардо? — жестко сказала Пат.
— Будь моей женой! — выпалил де Вега.
— Это шутка? — с надеждой в голосе спросила девушка.
— Нет, Пат, не шутка. — Риккардо помотал головой. — Мы могли бы вместе уехать из Камоэнса. Далеко-далеко, туда, где прошлое оставило бы нас в покое.
— Ты же знаешь ответ, Рик. Почему же говоришь это? Хочешь сделать мне больно?
— Знаю, Пат. Но мне нужно услышать его из твоих уст.
— Нет. Спасибо за предложение, но я не люблю тебя и не смогла бы быть твоей женой. Даже если бы нас не разделяло прошлое. — Она старалась говорить жестко, но де Вега чувствовал, что она может в любой момент заплакать.
Он знал, что это жестоко, но не мог остановиться.
— А я надеялся, что после той ночи мы сможем быть вместе.
— Рик, — с горечью ответила она, — ты же не мальчишка. Прекрасно понимаешь настоящие причины. Мне было больно, холодно и одиноко. Ты был рядом, а я нуждалась в твоем тепле.
Он не ответил.
— Беги, Рик, — попросила она. — Беги один. Беги из Кардеса, из Камоэнса. Хорхе не станет меня наказывать. Он же предоставил тебе эту лазейку. Спасайся! Несмотря на все, мне будет больно, если ты умрешь. Ты мой друг… Не заставляй меня плакать. Прошу, живи! Попробуй жить без меня! Ты уедешь далеко-далеко, встретишь красивую девушку. Полюбишь ее, будешь жить счастливо. Забудешь меня. Уезжай… — Две прозрачные слезинки покатились по щекам девушки.
— Гийом тебя попросил мне это сказать?
— Нет. Это я говорю тебе. Беги! Живи!
Де Вега молча вышел из комнаты.
Риккардо не собирался бежать из Кардеса. Он хотел пройти свой путь до конца. Трусом он не был. Патриция его отвергла, но он заранее знал ответ. Больно не было, только чуть-чуть обидно. Но обижаться на себя и на судьбу глупо.
Граф распахнул окно в галерее, где находился. Сорвал с себя камзол, разорвал один рукав рубашки. Посмотрел в небо, зашептал слова, что вдруг сами пришли на ум. Ему опять нужна была помощь. Он знал, что слаб. И просил укрепить его дух.
У Ястреба холодный беспощадный взгляд. Слабый сломается. Сильный выдержит, не отведет взгляд. Тогда и у птицы глаза теплеют, в них появляется что-то человеческое — в этих очах цвета неба, свободы и отличной стали.
Когти перебирают по перчатке. Ястреб устраивается поудобней. Словно обычная ловчая птица. Вот только цвет у него алый.
Выход. В глазах цвета неба Риккардо прочитал его без труда.
Решай, человек. Решай сам. Ты себе хозяин. Я дал тебе силу. Выбирай.
