сообразил, что основательно «оглох» от неведомого взрыва. Во всяком случае, сколько он ни «прислушивался», не мог уловить ни одного донесения от своих командиров. Старейшину между тем продолжали сводить судороги. Хаэлнир все же помог ей подняться, предложив вместо ладони сгиб руки.
Черное кольцо превратилось в кроваво-красное, диаметр его расширялся, а обод становился тоньше но «стеклянный дождь» все так же обильно лился с неба.
— Вас нужно перевязать. — Эльфея оглядела свой исполосованный наряд, потом перевела взгляд на плащ командующего. Его одежда, как ни странно, не пострадала вовсе. — Давайте-ка ваш плащ…
Хаэлнир наклонился, чтобы удобнее было расстегивать пряжку. Леди Дизраэль в очередной раз тряхнуло, да так, что она чуть снова не свалилась на землю.
— Вы ранены? — Хаэлнир попытался подхватить ее под локти.
— Нет. Давайте сюда руки!
— У вас судороги.
— Ничего подобного. — Эльфея внимательно взглянула на главнокомандующего. — Вы что же, ничего не чувствуете?
— Вы про боль?
— Я про это! — Старейшина широким жестом повела в сторону огненного кольца в небе. — Вы не «слышите», как
Хаэлнир проследил взглядом за рукой эльфеи. Возможно, тому причиной являлась «глухота», но мир воспринимался им так, словно он уже перешагнул порог Чертога Ожидания и теперь взирает на окружающее из туманной Эреи. И разве не стали все они мертвецами в тот миг, когда шеренги орхаев сделали свой первый шаг?
Старейшина затянула на его кисти импровизированную повязку и обматывала обрывком плаща вторую, когда ощущения, так неожиданно покинувшие его, вернулись. Боль в руках была еще самой безобидной. Голова взорвалась тысячегласным воплем, и главнокомандующий наконец увидел поле боя глазами своих умирающих воинов. Чем-то оно напоминало его кроваво-обожженные ладони, только черно-красная масса здесь была шевелящейся и оттого еще более кошмарной. Огненные капли кого-то прожигали насквозь, кто-то бежал и на бегу плавился, кто-то полыхал подобно факелу. Орки, эльфы… «стеклянный дождь» не разбирал, где свои, где чужие. Вызванный Хаэлниром смерч, или что там у него получилось, почти разогнал тучу над городом, и теперь огненная лава изливалась на лагерь орхаев. Но не только на них, стена и примыкавшие к ней кварталы тоже оказались под смертоносным ливнем. Защитники города сгорали на стенах. Не стали защитой и крыши домов — температура льющейся с неба лавы была такова, что капли прожигали не только плоть, но и камень стен. Лишь подвалы сулили какое-то убежище.
Командующий вырвал руку и побежал к главным воротам. Концы «бинтов» развевались на бегу. У самой стены навстречу попался изуродованный эльф. Он стоял посреди улицы, занеся ногу для очередного шага, но не смея сдвинуться с места. Справа и слева остывали лужицы лавы. Хаэлнир перемахнул через одно озерцо и хотел помочь бедняге, но в последний момент отдернул забинтованную руку. Эльф посреди дороги был застывшей в прозрачном кварце уродливой статуей, С полуобгоревшего черепа клочьями свисала кожа, навеки вплавленная в прозрачное стекло. Хаэлнир обогнул остекленевший труп, но буквально через несколько шагов наткнулся еще на несколько «замурованных». Среди них одна женщина совсем не пострадала от пламени. Но ужас навеки исковеркал прекрасное лицо эльфеи, сделав его не менее безобразным, чем личины оплавленных собратьев.
Ступени лестницы, ведущей на стену, дымились. Хаэлнир напрягся, но левитировать в его состоянии не получалось. Беспомощный взгляд заметался по ставшей вдруг неприступной для защитников стене. Можно попытаться пробраться на стену из башни. Но и здесь его постигло разочарование — вход оказался перекрыт обрушившейся кладкой. Путь до следующей лестницы займет слишком много времени, а вокруг все продолжали с шипением опускаться на мостовую огненные капли. Одна едва не прожгла эльфу ногу, сапог опасно задымился. Внезапно откуда-то сверху на плечи главнокомандующего опустилась петля из эластичной веревки. Хаэлнир уже выхватил меч — разрубить путы, но тут из оконного проема в башне высунулась голова Галахэда.
— Сюда, командир!
Хаэлнир закрепил петлю на талии, удерживать веревку обожженными руками не получалось. Галахэд и кто-то из его приятелей, дружно дернув, втянули командующего на второй этаж.
Башня горела. Кварцевые капли, проплавив крышу, подожгли деревянную обшивку стен, перила. Но до второго этажа огонь спуститься не успел. Галахэд протянул было Хаэлниру платок — защитить нос от дыма, но увидел его руки и сам закрепил повязку на лице командира. Отсюда уже можно было своими глазами увидеть поле боя, горы обгорелых трупов и горящих живых. От тошнотворного запаха жареного мяса не спасала никакая повязка. Галахэд и его напарник, тоже из Приграничья, выглядели как мужской вариант леди Дизраэль: у обоих штаны и куртки иссечены в мелкую лапшу. Кольчуг ни тот ни другой не носили.
— Скольким удалось выжить? — спросил главнокомандующий, отчаявшись разобраться в общем отчаянном вопле, звучащем у него в голове.
— Спасенных не так уж мало! Эрендир вовремя отвел большинство со стен. Не всех, конечно, орки перли до последнего мгновения. Облако сначала висело прямо над городом, так что они не опасались. Потом, откуда ни возьмись, этот ураган! — Галахэд указал на свой располосованный костюм. — Нам всем ничего, только одежда в клочья, а орков порядком потрепало. Ну а потом пошел дождь, и тут уже досталось всем. Но все равнонаша взяла! — В голосе разведчика звучало скрытое торжество. — Посмотрите: им негде было укрыться…
Действительно, лагерь орков представлял собой небольшое лавовое озеро, кварц начинал остывать, поверхность подернулась черным налетом, а из него тут и там торчали… Хаэлнир прикрыл глаза, он повидал всякое, в конце концов бывали и раньше кровопролитные сражения, но здесь поле боя напоминало тарелку людоеда.
— Что случилось? Старейшины сотворили новое заклинание? — отвлек его от рвотных мыслей разведчик.
— Да, — командующий перевел взгляд на свои перебинтованные ладони — сквозь повязки начинало просачиваться голубоватое свечение, старейшины все еще накачивали маной Жезл власти, — новое заклинание…
«Цепь повиновения» мгновенно связала его по рукам и ногам. Невидимый поводок тянулся к запястью банкира.
— Повинуйся мне! — поспешно произнес тот первую часть магической формулы.
Нельзя сказать, чтобы Змей был полностью готов к такому обороту. Нет, он даже успел упрекнуть себя за излишнюю доверчивость, прежде чем стянутые заклятием колени ударили в столешницу. Крышка стола отлетела не меньше чем на два фута, оставалось лишь чуть подправить в воздухе — и тяжелым дубовым ребром она врезалась в зубы растерянного банкира. Тот так и не соизволил согнать с лица довольную улыбку. Змей качнулся назад, вместе со стулом, на котором сидел, кувыркнулся через голову. Банкир все еще был жив, хоть и с раздавленной челюстью. А значит, «цепь» продолжала действовать. Змей поморщился, теперь уже одним взглядом приподнял над полом массивный стол и обрушил его на голову хозяина. Магические путы спали, и он смог уже свободно подойти к продолжавшему конвульсивно дергаться телу.
— Наверное, сейчас это неуместно, — пробивая рукой грудину и доставая все еще трепещущее сердце, заметил дракон, — но я всегда говорил: «Эта формула дает сбои». Было бы разумнее сначала приказать: «Не убивай меня!», а уж потом: «Повинуйся!» А так… — Змей аккуратно откусил кусок теплой плоти. Он не был голоден и не считал врага достойным «драконьей тризны», но сейчас было жизненно необходимо узнать все, что знал покойный. Другого способа получить доступ к его знаниям дракон не знал.
Это была вторая встреча с новым главой Люцинарской торговой гильдии, но первую можно в расчет не принимать. Тогда у речных доков Финеск был слишком занят «работой», и единственное, о чем они сумели условиться, это о сегодняшнем разговоре. Но вот поди ж ты, люцинарец каким-то образом ухитрился узнать,
